Чёрный скелет (СИ)

— Я вас не призывал! Вы лишь часть моего навыка.
«Навык марионеток?» — голос призрака девушки был мягок и певуч.
«Он не король!» — рыцарь впал в ярость, — «Он не король! Он лишь тень короля!»
«Он не король… Хи хи, хи, он баланс» — голос паука зашипел, как змея.
«Сегодня нас позвал голос мира обманом, но в следующий раз мы возьмём двойную плату» — положив мне руку на плечо, сказала девушка призрак.
— Что за плата? Кто вы? И кто воля мира!?
«Мы берём самое ценное, но тебе пока нечем платить. Я соберу двойную плату в следующий раз.» — рыцарь начал смеяться и призраки растворились в воздухе.
— Невероятно! Это же были три бога врачевания мира! Вы великолепны, сэр! — оживший моими усилиями труп скакал от радости. От человека его ничего не отличало, кроме жуткой раны, закрытой нитями, — Прошу прощения, мой спаситель. Я монах Пинрошуа и ещё немного учёный.
— То, что ты разговариваешь со скелетом, тебя не смущает? — он странный.
— Нет. Уверяю вас, я верю, что всё на свете связано и должно жить в гармонии. Мои компаньоны должны были сопроводить меня до дикарей, чтоб я проповедовал им свет истины, но мы проявили агрессию, и меня съели. Надеюсь, моим охранникам удалось сбежать.
— Помолчи! — он хотя бы когда-нибудь затыкается?
— Прости…
— Ты человек? Твоё сердце бьется? — почему меня одолевает бешенство?
— Ты зол, друг мой?
— Молчи! — голова кружится.
— У тебя нехватка маны. Воскрешение стоит много сил, но впервые вижу признаки истощения у нежити. Причём эмоциональную фазу. Спрошу теперь у вас, сэр скелет, моё сердце бьётся, а ваше?
Когда я отрубился? Костёр. Монах сидел напротив меня.
— О, вы проснулись. Если честно не знал, что скелеты спят. Моя миссия-изучить все виды и расы, чтобы царил мир во всём мире. Найти точку сосуществования, — его голос добрый и восторженно детский.
— Это глупо. Разумные светлые расы не могут достигнуть мира, а ты хочешь и нежить, и монстров, и разумные темные расы, демонов и так далее привести к миру?
— Если бы мне сказали неделю назад, что скелет и человек будут сидеть у костра и философствовать, я бы рассмеялся. Безумие, конечно, кроется в моих словах о мире во всём мире. Я дурак и всё понимаю, но кто, если не я. Кто воплотит?
— Я не скелет! поэтому мы можем общаться.
— Тогда хочу услышать вашу историю…
Меня словно прорвало. Я рассказывал обо всём, вплоть до мельчайших подробностей, которые помнил.
— Знаешь, — начал монах, который не проронил ни слова, пока я рассказывал, — Меня удивило, что на тебя действует эмоциональный откат магии, хотя это свойственно лишь людям, но это значит, что твой разум может быть под властью и других отрицательных факторов. Заражение тьмой. Первые признаки отчуждения мелочей и рассеянность памяти. Оно не заметно разуму, пока носом не ткнет другой. К примеру, как ты различал Энни и Сани? Черты лица, одежды, характер. Твой разум почти ни за что не цеплялся. Город эльфов ты почти вообще не описал. Болото, деревню, темных авантюристов. Ты всё описал лишь мельком, не вдаваясь в детали. Навыки, титулы и таланты, тебе настолько безразлично было их значение, что поле мира закрыло от тебя описание и пояснения. Тьма отнимает всё по частичке. Потом ты забываешь лица родных. Эмоции одна за другой улетучиваются. Стираются рамки морали даже у самых добрых. Убить младенца ради достижения цели для них ничего такого. И в конце ты просто бездушный камень, который убивает, чтоб заполнить пустоту внутри своего сердца, — речь монаха тронула мою душу и поколебала мой разум.
— Ух, скажешь, конечно. Соглашусь с тобой лишь отчасти. Я с детства невнимательный, — шутки, чтоб скрыть свою растерянность, самое верное средство.
Монах встал и поднял руки к небу.
— Единый, ответь на мою молитву. Уничтожь ростки тьмы в душе, в сердце и в разуме грешном нашем, — столб света ударил с неба в него, и из глаз, рта и рук монаха словно дым из света вырвался и окутал меня.
Чувство умиротворения и абсолютного спокойствия накрыло меня. Из тела пошли черные струйки дыма и тут же исчезли в потоках света.
 
Свет иссяк. Ощущаю чистое добро и умиротворение. Если бы мог плакать, наверное, рыдал бы от счастья и облегчения, и в тоже время от сожаления, сколько было стёрто тьмой в моём сердце. Мир вокруг был новый, словно открыл глаза.
Дубовая роща. Массивные деревья своими кронами почти закрывали небо. Мы сидели у костра на небольшой поляне. Небо было чистым, с огромным множеством звезд…
— Атикинс, проснись! — голос Энни пронзил мой разум.
— Я думала, скелеты не спят, — ответила ей Сани.
— Я тоже так думала, может, он умер? Просыпайся, соня.
 Глава 14 Гильдия 
 
— Сэр скелет! — меня встряхнули за плечи, — После снятия отравления тьмой, часто память показывает нам забытые иллюзии, которые я не советую смотреть или пытаться анализировать.
Монах склонился надо мной и долго пытался что-то мне объяснить. В основном, болтая без умолку, не давая вставить и полслова.
Его рассказ про магические откаты впечатлял. Он делил магическое умение на три типа. Подсознательное, или умственная магия Мыслей и жестов, была самой слабой из всех. Затем магия Сердца, завязанная на вплетении в магию своих чувств, к примеру, любви или гнева. И самой сильной была магия Души, заклинания которой напрямую питаются от души заклинателя. Это страшный обоюдоострый меч, и откаты от такого волшебства могут выдержать лишь единицы. Откаты делились на фазы, сначала маг чувствует недомогание, упадок физических сил и головокружение. Это происходило, если было истрачено более половины маны. Потом раздражение и агрессия, когда достигнута критическая точка и магия начинает вырываться из-под контроля. И последняя фаза — абсолютное уныние, маг начинает во всём видеть негатив, всех считает предателями, видит галлюцинации худших вариантов событий, считает себя ничтожеством и в итоге пытается совершить самоубийство, как выход из этой пучины уныния, но есть ещё одна фаза — точка невозврата.
Если в первых трёх хватит зелья маны или передачи маны от другого мага, то далее, при точке невозврата, особенно в магии уровня сердца и души, заклинатель может черпнуть или израсходовать больше положенной маны. Тогда его внутренние каналы маны сгорят, а источник маны в теле может взорваться или колебаться с такой частотой, что магические вибрации могут уничтожить тело или испарить душу, превращая тело в пустой сосуд.
После воскрешения монаха по имени Тоти прошла неделя. Мы шли, огибая главные тракты и дороги, скелет и полу голый монах с заплаткой из нитей, которые придавали ему жуткий вид и схожесть с зомби.
Мой спутник знал, кажется, всех и каждого. И рассказы о каждой деревушке были полны жизненных историй о каждом жителе. Спустя неделю лесных троп он вывел меня к хлипкому деревянному домику слепого лесничего, который, по просьбе монаха, снабдил нас самодельной одеждой и лаптями. Было просто удивительно, как слепой старичок ловко управляется со всеми делами. Две робы из грязно-коричневой грубой ткани. Штаны были такими же. Мне ещё дали капюшон из шкур рогатого кролика и маску, вырезанную из дерева. Это помогло мне полностью скрыть свою сущность и, по словам Тоти, не вызвало бы подозрений, так как многие монахи носили маски, дав обет отречения от себя. Взамен на всё это старичок по имени Сориман попросил лишь нарубить дров и наносить воды. Дело не хитрое, но скучное, и пока я это делал, монах о чём-то шептался со старичком.
 
Отказавшись от супа и чая, мы отправились в ближайший крупный город, по дороге стараясь огибать деревни и поселения, чтобы не привлекать внимания к своим персонам.
— Знаешь, Атикинс, я уже две недели чувствую очень сильное чувство голода. Оно сжигает меня изнутри, ягоды, грибы и кора больше не питают моё тело. И я почти перестал спать, — обычно веселый, Тоти словно стал совершено другим человеком, — Сообщение мира дало мне сегодня предупреждение, что это мои последние часы, как человека, потом я стану зомби-марионеткой врачевателя, — монах остановился и …