Никогда не было, но вот опять. Попал 3 (СИ)

Я встал и снова постучал тростью призывая артистов:
— Дамы и господа! Концерт мне понравился. Есть несколько незначительных замечаний, но в целом выступать перед публикой вы готовы. Поэтому через две недели даём благотворительный концерт. Обещанную мною премию вы получите завтра. А сейчас все кроме господ Иванцова, Полякова-Лебединского и Грабовского свободны.
Обернулся к Стёпке:
— Бугор, через два дня найдёшь меня у Никифора Зимина на Сузунской улице, есть для вас дело.
Стёпка кивнул и, кликнув свою гопкампанию, удалился.
— Пацаны! Вы тоже домой дуйте, — отпустил я своих мушкетёров.
Дождавшись когда все разбегутся, обратился к оставшимся:
— Серафима Исааковна, господа! Работа проделанная вами очень большая. Честно признаться таких результатов я не ожидал. Конечно, каждый номер далеко не идеален, но всё вместе смотрится очень прилично. Думаю, такого нет и в столице.
Я начальственным взором осмотрел руководителей этого шоу и, не заметив ни одного пренебрежительного взгляда, продолжил:
— Теперь по замечаниям. Прежде всего, нужно обустроить зал и сцену. В зале облагородить стены и пол. Сцену нужно увеличить и повесить занавес. Нужен рояль. Господин Лебединский рояль в городе найдётся? Можем арендовать или купить.
Моня подумал и, чуть порозовев, произнёс:
— Рояли в городе есть. Наверное кто-нибудь и продаёт.
— Отлично! Вот и займитесь этим вопросом вместе с Серафимой Исааковной. Ремонт зала и переделку сцены организую я. Если у кого-то появятся предложения по поводу обустройства зала и сцены сообщайте Серафиме Исааковне. Обсудим и порешаем.
Я помолчал немного давая слушателям осмыслить сказанное и, не дождавшись предложений, продолжил:
— Теперь поговорим об исполнении. Особых замечаний у меня нет. Музыка и тексты песен слух не режут. Но одной скрипки для сопровождения маловато, поэтому рояль просто необходим. Кстати, кто будет играть на том рояле?
Все удивлённо на меня посмотрели, а Арнольдик даже плечами пожал. Ну что ж, продолжим.
— Господин Лебединский, вам тогда ещё одно поручение: найти исполнителя. Неважно будет это мужчина или женщина лишь бы играл сносно. Это выполнимо?
Моня задумчиво покивал, видимо перебирая в уме знакомых. Серафима глянув на него, сказала уверенно:
— Найдем!
— Отлично! Теперь с вами господин Грабовский. Должен отметить, что номер под названием «Свидание» вы с партнершей исполнили очень хорошо. А вот танцевальное сопровождение песен Марфы Кротовой на мой взгляд несколько вяловаты. Но я не специалист и на своем мнении настаивать не буду. Посмотрим на реакцию зрителей.
Грабовский поморщился и сказал:
— Где нормальных танцовщиц взять. Фроська с Сонькой еще более менее, а остальные…
— «Коровы деревенские», — перебил его я. — Но других у нас пока нет. Поэтому будем этих тренировать и подыскивать таланты. Тем более, что после того как мы начнем показывать зрителям канкан, наши плясуньи начнут, по вполне понятным причинам, из строя выбывать.
После этих слов все заулыбались. Причины оказались понятны всем, даже Моне.
— Теперь о канкане. Танец, как вы уже поняли, с известным подтекстом. Музыка и движения должны быть задорные и, если так можно выразиться, более разухабистые. И одной скрипки здесь совершенно недостаточно. Кроме того окончание танца совсем не годится, — раскритиковал я будущий танцевальный хит.
— А вы можете что-то другое предложить? — с явной обидой произнёс Арнольдик и выжидательно уставился на меня.
— Разумеется могу. Иначе бы этот разговор не затевал. Показав всё что можно и даже, что нельзя, девицы должны по очереди садиться на шпагат и громко взвизгивать, желательно взвизгивать по разному.
— Что означает садиться на шпагат? — с недоумением спросил новоявленный Раздватрис.
Он что не знает, как садиться на шпагат? А ведь вполне возможно и не знает. Когда это выражение в обиход вошло? Да чёрт его знает когда! И как назывался этот элемент у музы Тулуз-Лотрека знаменитой Ла Гулю, которая впервые его и показала? Или ещё не показала. Читал же про Тулуз-Лотрека, но когда он в этом Мулен Руже тусовался, совершенно не помню. Забавно, но увечный аристократ показал всему миру «прекрасную Францию» в очень неприглядном виде. И Ла Гулю у него выглядит как потасканная дешёвая проститутка, с обвисшей грудью. Вот она точно бюстгальтер не носила.
 
Ладно, не фиг страдать о «La belle France», надо как-то донести до Арнольдика сермяжную правду о «шпагате». Проще конечно показать. И даже, пожалуй, смог бы, но не солидно, да и нога побаливает. Пришлось выражаться культурно и даже подрыгать здоровой ногой, прежде чем до бедного балеруна дошло.
— А…, «сплит»! — заматерился он по английски. — Нет не смогут они, как вы настаиваете «сесть на шпагат». Разве что Метелкина, да и она должна потренироваться.
— Да им и не надо! Достаточно вытянуть правую ногу вперед и плюхнуться задницей на пол, — постарался я описать шпагат на минималках.
— Тут главное взвизгнуть эротично. Проделывать все это нужно по очереди. Сначала одна, потом вторая и так далее, — добавил я необходимое требование.
— Если только так, — под откровенный смех Серафимы и хихиканье Мони, пробормотал Арнольдик и, похоже, задумался.
Задумался — это хорошо. Задумался, значит работает. А вот литератор наш господин Иванцов Павел Степанович не улыбается даже и посматривает на меня как-то косо. Вроде как ширинка у меня не застёгнута. Мне даже пришлось глянуть на свои штаны и убедится, что с одеждой у меня полный порядок. Тогда в чём дело?
— Павел Степанович, вам что-то не нравится? — не стал я ходить вокруг да около и решил спросить напрямую.
— Почему вы так решили? — интеллигентно попытался уклониться от прямых разборок Иванцов.
— Ну как же. Хмуритесь вот, посматриваете искоса и с осуждением. И вообще чем-то недовольны. Давайте, пока дело не зашло слишком далеко, проясним ситуацию. Вы выскажете свои претензии, а я постараюсь на них ответить. Вполне возможно, что разногласия наши мнимые и вполне разрешимые.
Иванцов по-прежнему хмуро, но уже с некоторым интересом взглянул на меня. Видимо мое неожиданное, но вполне интеллигентное предложение его удивило и заинтересовало. Чтобы подтолкнуть его к откровенности пришлось немного надавить.
— Смелее, Павел Степанович, не стесняйтесь, «жгите глаголом», как завещал нам классик.
Тот снова посмотрел на меня и, отведя в сторону взгляд, помолчал несколько секунд и, глядя мне в лицо, заговорил:
— Хорошо! Вы, Алексей, заинтересовали меня как умный, любознательный юноша, который хочет стать культурным, образованным человеком. А вчера вы вдруг предстали перед нами настоящим бандитом. Неужели этого уже пожилого человека нужно было бить так зверски? И потом вы же без всякой жалости избили этих молодых людей, почти детей.
Знакомый рефрен — «они же дети». Показать бы тебе, что могут натворить «онижедети» при случае, хотя, наверное, бесполезно убеждать этого старого чудака.
— Вы хотите сказать, что я неоправданно жестоко обошелся с нашими незваными гостями?
— Да так и есть, но не это главное, — поморщился от неприятных воспоминаний литератор.
— Даже так? — непритворно удивился я. — И что же тогда, по-вашему, главное?
— Видите ли. Когда вы ударили лицом об стол этого беззащитного человека, то мне показалось, что вы сейчас забьёте его насмерть. Боюсь, что если вы и в дальнейшем будете вести себя подобным образом, то превратитесь в зверя или в убийцу.
Нет, ну надо же! Какой проницательный дедок. Боится он! Поздно уже боятся. Правда. зверем не стал, да и не стану. Наверное. А вот убийца из меня вполне проклюнулся. Уже и считать перестал скольких так или иначе на тот свет отправил и возможно ещё кое-кого отправлю, хотя и постараюсь, с очередным желающим продырявить мою шкурку, разойтись мирно. Ну опять же, как получиться. Но рассказывать про это не буду.
— Гм…. Неожиданно! Неожиданно! — пробормотал я собираясь с мыслями. — Так вы Павел Степанович полагаете, что я действовал спонтанно в силу необузданности своей натуры?