Мистер Фермер. Ветра великих перемен! (СИ)

Богиня задумалась. Я то лично хотел от неё просто отгородиться, и чтоб по возможности она ряды гоблинов-налётчиков проредила, наверняка же припрутся. Дом ведь обособленный, ничем не защищён, отличная цель.
Эсфея старательно сохраняла на лице невозмутимость, пыталась показать, мол, это место убого и её недостойно, но по тому, сколько внимания она уделяла каждой мелочи и как много двигалась, понимал, объект сдан успешно.
— Сойдёт… — Хлопнув в ладоши, на выдохе произнесла богиня. — А теперь прочь из моего храма, за стеклом пришли своих приспешников вечером.
Утруждать себя ответом не стал. Общение с этой напыщенной сучкой тот ещё гемор. К тому же, и без ругани с ней, у меня дел невпроворот. Вот-вот должен прибыть отряд из Озёрного, а с ним информация, рыба, новые, поправившиеся жители выр-выр. Прошло всего несколько дней с момента, когда из деревни выдвинулись разведчики, а я уже переживал за то, всё ли у них хорошо. Не нападали ли на группу, есть ли у защитников Озёрного еда и дрова для отопления своих бараков. Все они для меня любимые, полезные бестолочи, и случиться с ними без моего прямого контроля могло всё, что угодно.
Вернувшись в поселение, проверяю теплицу. Несмотря на дерьмовые условия, постоянно открытые окна, температура внутри держалась плюсовая. Ещё днём я заметил на одной из секций зелёные рожки лука, пробивающиеся из-под оставшейся от полива, ямочки в земле. Сейчас же я видел не только поднявшийся лук, но и укроп, а рядом с ним петрушку. Медленно, редкими рядами, давая мне надежду, первая зелень пробивалась сквозь грунт.
Пик-пик ебутся и плодятся, коровы доятся, теплица подаёт признаки жизни, а значит всё идёт по плану! Находясь в приподнятом настроении, закатав рукава, по залихватски берусь за строительство общаги для выдр. Дерево имелось в избытке, трудяги мои даже камней где-то наковыряли, ну и законным итогом, к ночи, староста выр-выр, со слезами на глазах жал мне руку, клялся в вечной дружбе и благодарил за то, что мы не отвернулись от них после случая на корабле. Вина за тот инцидент на галере мучала старика. Из-за его сородичей, побросавших щиты и бросившихся в воду, на утёк, многие погибли, но я не мог винить его одного в этом. Мои парни очень долго привыкали делать рисковые, не свойственные травоядным вещи, а тут, сразу, с ходу и в бой… Я понимал это, и кролли с му так же относились к произошедшему с пониманием. Только старая выдра всё продолжала и продолжала себя накручивать.
— Хочешь извиниться, исправиться? Излишками припасов поделись с нуждающимися, этого будет достаточно. — Пафосная речь, это всё что я смог из себя выдавить.
Пока в ночи бушевала непогода, всё так же, находясь у выр-выр, из остатков дерева настругал досок, скрафтил им двухъярусных и простых кроватей. Так же стол, стулья, даже шкафчик с полками в спальне старосты умудрился сделать. В общем, потрудился на славу, нацарапал себе на табличке число оставшихся в деревне выдр и…
Едва дверь открылась, я охуел. Снег только-только начинал идти, когда я брался за работу с мебелью, а сейчас сугробы доходили прям до колена. Если дело и дальше так пойдёт, нас к херам собачим завалит и со стенами сравняет. Мда… таких метелей я в своей стране отродясь не видел, разве что когда-то давно был такой циклон Хавьером назывался, да и то, не так больно он по нам ударил, как вот это.
— Матвеем, может останетесь? — Глядя на застывшего меня в изумлении, спросил выр-выр.
— Не, нужно домой, дела ещё. — Ответил я.
— В такое ненастье разведчики не покинут Озёрный, вам стоит ждать их завтра. — Пояснил выдра, и я, с благодарностью почтенно кивнув, принялся пробивать себе путь домой. Общажная жизнь не для меня, да и какая-то определенная выдрочка вряд ли сможет заменить мне ожидавших в доме, голодных до ласок Хохо и Муррку. На подходе к дому я понимаю, что не зря направился обратно. У дверей, стоя в обнимку с Зелёной, меня ждала Пом. Их добротно так присыпало снегом, и похожи были они не на лисицу с волчицей, а на снеговика поменьше и снеговика побольше. Хищницы смогли прийти только тогда, когда ушла Эсфея, обидно немного, но ничего не поделаешь.
 
— Матвеем, прошу, простите нас и нашу трусость, я виновата и…
— Не стойте на морозе, заходите в дом, а то простудитесь. — Открывая двери, я хотел показаться для дам джентельменом, но едва не опозорился. Сильный порыв ветра едва не отправил меня в полёт вместе с дверью. С трудом удержавшись, глядя на застывших хищниц, рявкнул:
— В дом я сказал!
Прижав уши, девочки послушно заскакивают внутрь, и я в след за ними. Отряхиваясь, веником сбивая со своей куртки снег, вижу, что девчата почти что голые. На них вся та же летняя одежда, и даже боевых толстых курток нет. Кожа рук красная, на волосах налипший слой льда и снега. И в таком вот виде они ждали меня, чтобы извиниться, совсем идиотки что ли? Зелёная имела чуть больше меха на своём теле, выглядела ещё нормально, а вот лисица, прибывавшая почти что с голыми руками, ногами, шеей… её прям трясло.
— Матвеем, долго же вы… — У входа в столовую внезапным, мужским басом встретил меня Кобо. Улыбка на разбитом, заплывшем лице выглядела неуместной. Уши отсутствовали напрочь, на замотанной тряпками руке не было нескольких пальцев, так же множественные, свежие синяки виднелись на оголенном, накаченном, словно у бодибилдера, торсе.
— О, друг мой, не думал, что ты так быстро придёшь в себя. — Улыбкой на улыбку ответил я, а после прикрикнул шабуршавшим на кухне женщинам.
— Хохо, ставь горячую воду и приготовь две дополнительные порции!
— Хорошо! — Донеслось громкое и довольное из кухни, а после, чуть тише, Мурркин голос удовлетворённо подмечает:
— А я говорила, что Пом без Матвеема долго не протянет.
Укутав хищниц в шкуры, вместе с Хохо принялись отпаивать их горячей едой и настоями. Пом с Зелёной не очень любили «чайные церемонии», но, небольшое количество добавленного в них мёда убрало все дальнейшие пререкания. И даже дремавшая последние двое суток Семечко вместе с носком своим(кроватью), двигаясь на запах сладостей, соизволила спуститься на поздний ужин. Несмотря на мелкие разногласия, обиды, вновь смех зазвенел за моим столом. Пом извинялась предо мной, каясь, рассказывала как ночевала в стогу сена, как мучала её совесть. То же вещала и Хохо. Успевшая за свою жизнь пожить и на улице, и в шалаше, и под бревном, женщина рассказывала, насколько сильно чувствуется разница при жизни в общежитии кролли и в моём деревянном Дворце.
— Всё это Лжебогиня виновата, мутила воду, и нас ссорила… — Пыхтела Семечко, звучно сёрбая горячий отвар на меду.
— Так значит демон, заставивший горы рыдать, всё же существует, и имя ему Лжебогиня? — Внимательно слушая наши речи, испуганно спросил Кобо. — Это чудовище здесь, оно приходило в поселение? Как вы его одолели?
— Да, здесь, оно поселилось неподалёку. Я вас как-нибудь потом познакомлю. — Посмеиваясь с испуга здоровяка, выдал я, получив в ответ короткое.
— Не надо.
Несмотря на мои ночные потуги отогреть вымерзших хищниц, Пом всё же умудрилась простыть. И вместо ночного, жаркого и пламенного постанывания от радостного воссоединения, сморкалась, кашляла, наводя жути на переживающих за ту Муррку, Хохо и Зелёную. На кровать вместе со мной целительница её не пустила. Услав тёплыми шкурами пол, выделила ей и Зелёной санитарный уголок.