Клятва Смерти (СИ)

‒ Секс, ‒ сказала так, будто про партию в шахматы упомянула, да еще и плечами пожала, мол, а чем еще?
Действительно, фейри было глупо задавать вопрос об их времяпрепровождении. Мара не умела готовить хорошо или убираться качественно, но умела шить. Это не было хобби, но было, чем заняться вечерами, когда она просто отдыхала сама с собой. Тут у неё не было ни ниток, ни игл.
‒ Были бы знакомые рядом, я бы поиграла в карты. Наверняка у моряков есть, но и это дело лишь на пару часов. Сайман небось захочет скоротать моё время за лекциями о правильном поведении, но тогда мне придется от него бегать. А хотя игра в прятки тоже поможет скоротать время, как считаешь?
‒ Трудно будет скрыться от него на корабле, ‒ усмехнулась Мира. Ее немного смутил ответ Мары про секс, и она отметила для себя, что лучше держаться поближе к Кону. Хотела предложить ей иногда играть с ними в карты, но передумала.
Отношение Марвало к сексу немного ставило в тупик Миру. Всё-таки для нее это было чем-то особенным, когда двое не просто удовлетворяют желания своего тела, но и формируют некую духовную связь. Она бы просто не смогла так легкомысленно отнестись к отношениям. Хотя, может, тогда бы у нее было больше опыта в этом вопросе, и Маре не пришлось бы вытаскивать ее самооценку с самых низов. А ещё был рассказ о том, что она хотела сделать с Сайманом. Припоминая его, Мира покраснела. Ром тоже добавил красок ее лицу.
‒ Хотя, если ты выполнишь задуманное с Сайманом, он сам от тебя прятаться будет. Интересно, что делают с жрецами, которые нарушают обеты? ‒ задумалась Мира, постукивая пальчиком по подбородку. ‒ Трудно представить, что они всю жизнь живут и в чем-то ограничивают себя добровольно. Особенно мужчины. Особенно из хороших семей.
А Сайман ей показался таким же ухоженным, как Кон. Может, не из богатеньких, но сиротой с дороги его тоже назвать нельзя. Мира повидала всяких разных людей и немного разбиралась в этом.
‒ Ну, может, он захочет меня утопить за то, что из-за меня нарушил обет. А может, выйти замуж заставит ‒ он же мне все уши прожужжал, что все эти дела делаются только между законными мужем и женой. Но первый вариант стоит моих мук, потому что он меня так разозлил!
Мара улыбнулась на этих словах и допила самые капли рома. Как бы она ни предлагала Мире, но в итоге все равно большую половину выпила сама. Быть может, во вкусе дело или в потребности. В любом случае, она была удовлетворена достигнутой целью. Голова была свободна, тело — приятно ватным, а настроение — хорошим, игривым немного.
‒ А ты давай не робей! ‒ строго покачала она пальчиком. ‒ Чтобы я тебя в этом, ‒ указала она тем же пальчиком на снятую одежду, ‒ видела лишь в самых крайних случаях!
‒ Всё-таки это меня немного смущает, ‒ призналась Мира, робко указывая на вырезы и отводя взгляд в стеснении. ‒ Сделаешь их для меня чуточку… скромнее? Нитки с иголкой я раздобуду, а ткань можно использовать от тех маек, ‒ ткнула она в ну очень короткие платья.
В какой-то момент у нее случился порыв, чтобы прямо сейчас перемерить все наряды, которые ей подарили. Теперь уже с большей радостью она готова была их принять. Особенно, если их немного подошьют. Но она не забывала о подарке Кона, и его она тоже будет носить, пусть Мара и наказала одеваться не так скромно. Пока они на корабле, она сможет позволить себе немного вольности, но в дорогу все же лучше надевать что-то практичное. Там уже не до внешнего вида, ведь на кону, порой, стоят жизни, что доказали ей последние несколько дней.
‒ Замуж за жреца ‒ это что-то из разряда невозможного, ‒ посмеялась Мира. ‒ Хотя Сайман кажется хорошим мужчиной. Такой, по крайней мере, не предаст и не оставит. Если смириться с его заморочками и поучительным тоном. Он мне завел лекцию про травы, хотя я спросила всего лишь у него морошку для порезов.
Язык у Миры развязался под действием выпивки, и она готова была перемолоть все косточки спутникам. За исключением одного ‒ о Сазгаусе ей не хотелось говорить и даже думать. Хотя вот сейчас она опять о нем вспомнила и без помощи духов. Наверняка отпустит едкий комментарий, если увидит ее в нарядах Мары. От этой мысли она опять поерзала на стуле.
 
‒ Ой, замуж за жреца ‒ это вечная скука в семье! Он как узнал, куда мои игрушки должны вставляться и как применяться, его чуть не вырвало! Знаешь, как обидно!
Погорячилась Мара ‒ более углублённые воспоминания, особенно того, как Сай относится к её вещам, разозлили её вновь, потому она не заметила, как ерзает знакомая на своем стуле. Но на предложение «подшить» скупо кивнула головой. Не потому, что не хотела. Голова была жрецом забита.
‒ Не хочу о нём думать даже! Давай сменим тему! Ты говорила, тебе Кон нравится? Так дерзай! Почему бы его не попробовать охомутать в этом наряде? Эх, жаль, вы в разных каютах. Так бы он сюда пришел рано или поздно и увидел бы тебя в новом виде! Уже вижу, как он падает, раскрыв рот! ‒ Ну вот, уже чуть веселее стало, стоило представить себе с похотливыми взглядами красивого мужчину. Мара качнула головой, присматриваясь к ножкам Миры и, задумчиво промычав, показала пальчиками расстояние не более, чем в четыре сантиметра: ‒ Вот настолько тебе прикрою ножку, но не большее, даже не проси, иначе весь смысл потеряется!
Мира ответила совсем скромно, все ещё раздумывая над платьем. Хоть немного ушить, уже хорошо будет. Все меньше стесняться.
‒ Знаешь, не думаю, что на него это произведет какое-то впечатление. Он видел меня в одном полотенце и никак не отреагировал. Так что даже не знаю.
Мира пожала плечиками и подперла голову руками, ставя локти на стол. Жаль, что ром так быстро закончился, стоило купить у моряков ещё бутылку. Размышляя над реакцией Кона и, зачем-то, Сазгауса, она обводила пальчиком горлышко бутылки.
‒ Не буду лукавить, я думала о нем первое время, как о мужчине, но потом все эти мысли только мешали, ‒ призналась Мира. ‒ Мы из разных миров. Он ‒ золотой мальчик, любимчик королевы ‒ она ему лично оружие вручила, последнюю разработку их королевства. А я простая девчонка без рода и без гроша за душой. Сазгаус мне как-то ближе, что ли.
Про Саза у нее случайно вырвалось, и она резко дернула пальцем, роняя бутылку на бок, но скатиться на пол ей не дала. Вот уж точно длинный язык, который надо укоротить. Если не Кон, то сама себе отрежет. Не хотела же говорить о нем, даже думать! Но этот наглец так и мелькал в ее мыслях. А что у трезвого на уме ‒ у пьяного на языке.
‒ Хотя нет, лучше бы этого паршивца вообще не встретили. Мы его спасли, а он отблагодарил меня, приставив нож к горлу. ‒ Мира нахмурилась и со звоном положила бутылку на пустую тарелку, чтобы потом отнести все вместе обратно на кухню. ‒ Тоже не хочу о нем говорить.
‒ Ну этот черненький действительно красавчик ‒ я к нему планировала заскочить во время нашего путешествия, ‒ игриво сказала Мара, опуская пальчики на бутылку. Она не восприняла слова Миры всерьез, ведь она тут больше о Коне думала, пусть и отсылалась, что больше не надеется на него. Зато фразу не смогла не сказать: ‒ А Кон, что, маменькин сынок? Он сам решать не может, с кем водиться? Вот уж нашла проблему ‒ родословная. Ты же не кентавр или казид какой-нибудь.
Вот уж чего никогда Мара не понимала, а дело в том, что доводилось встречаться с маменькиными сынками или с теми, кому в день рождения пару приписали. Мара любила таких ломать, но в хорошем смысле ‒ они сразу шли против дурацких правил родителей. Правда, чаще это кончалось трагично ‒ родители лишали наследства.
‒ Вот что я поняла за свою короткую жизнь: мальчиков, которые за родительский дом держаться ‒ с ними лучше не сходиться. Они и тебе жизнь угробят, в клетку посадив, и детей своих по своему пути заставят идти без права свернуть в сторону, как сделали сами.
Сазгаус точно таким не являлся ‒ такой гордый неунывающий одиночка, за чьей спиной не страшно было стоять. Тогда у Сухого водопада Мара не особо видела, что творил Сазгаус, может оттого и страха перед ним не было, как при том психе, о котором даже вспоминать было страшно.