Македонский (СИ)

Мысли ураганом промелькнули в голове. Я решительно двинулся к лежавшему на земле ксифосу. Полководец поднялся, но опирался одной рукой о стену дома. Он шипел от боли, не в силах встать на ногу отбитую лоукиками, а голова кружилась после пропущенной вертушки — удар гарантировал сотряс. Я схватил ксифос, атаковал и в воздух взлетел столп искр — Архон блокировал удар, тут же ударив головой в ответ, угодив лбом в надбровную дугу. Мой глаз залило кровью из открывшейся сечки. Щурясь, я парировал выпад Архона. Полководец не спешил отходить от стены.
— Что ты сделал с моей ногой! — он попытался наступить на ногу через боль, но стопа лишь вывернулась, мышца отбита напрочь.
— Покайфуй, тебе полезно.
Тут же последовал разящий выпад. Архон держал клинок опущенным, поэтому ударил неожиданно, без замаха, метя вспороть ударом живот от самой мошонки. Я отбил удар. Архон захрипел, подался вперед, понимая, что, стоя у стены, на одной ноге, он не выйдет из схватки победителем. Свистнуло лезвие ксифоса, но я ловко зашел сбоку и ударил открытой ладонью в висок предателя. Архона болтануло. Потребовалось лишь мгновение, чтобы удобней перехватить клинок. Я прислонил лезвие ксифоса к горлу полководца.
— Дернешься и ты труп! — севшим голосом сказал я.
Острое лезвие вдавило кадык. Архон понимая, что все кончено замер, повторять не пришлось.
— Подними руки! — скомандовал я.
Полководец заколебался, и я сильнее вдавил лезвие в его горло.
— Руки!
Подействовало, полководец медленно поднял руки перед собой. Сбитые, покрытые коркой крови, руки Архона тряслись. Я подтолкнул полководца бедром в копчик.
— Пошел!
Бедуины и полководцы с недоумением смотрели на меня, прятавшегося за спиной Архона и судя по выражению их лиц не понимали, что делать дальше. Бой не закончен, оба участника схватки все еще живы. Это значило, что сражение должно продолжиться. Однако я решил по-своему, и вместо того, чтобы перерезать глотку Архону, взял полководца в заложники. Мое поведение стало неожиданным для врага и этим следовало воспользоваться сполна.
— Хотите сохранить ему жизнь, дайте нам уйти! — прокричал я так, чтобы услышал каждый из стоящих здесь бойцов.
— Александр… — Архон попытался было что-то сказать, но задохнулся и закашлялся, сплевывая кровь.
Я поймал на себе взгляд Антипатра, сверлившего меня глазами и презрительно ухмыляющегося.
— Не уйдешь, Александр, отпусти Архона… или убей его… — вкрадчиво сообщил старый полководец.
— Опускаем оружие, — повторил я, не собираясь вступать в переговоры.
— Делайте, что он говорит! — эти слова принадлежали Архону, который сипло и часто дышал.
Наемники один за другим опустили луки, сбили прицел, однако Певкест вдруг вскричал.
— Артан, если ты или кто-то из твоих людей откажетесь от задния, то не увидите обещанной награды!
— Он лжет, — я ослабил хват, чтобы Архон смог выпалить эти слова. — Не слушайте его, я плачу вам из своего кармана!
Бедуин, которому предназначались слова был командиром отряда наемников. Было видно, как сомневается Артан, не зная чью сторону принять. Однако конные лучники вновь вскинули луки и взяли под прицел меня и мой небольшой отряд. Единственный, кто остался недвижим был сам Артан.
— Ты еще будешь думать! — прошипел Архон, обращаясь к бедуину.
— Опускайте оружие, — распорядился бедуин и лучники, державшие меня на прицеле, тут же опустили луки.
— Все! Командуй чтобы оружие опустили все, Артан! — я видел, что Пердикка, Роксана и Лисимах находятся под прицелом.
— Что скажешь, Архон? — спросил Артан.
Я почувствовал, как заходил кадык полководца под холодным и острым лезвием.
— Опускайте…
— Двойная цена, Архон, — процедил Бедун.
— Я заплачу вдвойне! — выдавил Архон.
Артан стоило ему услышать, что Архон вдвое поднимает жалованье приготовился отдать приказ, но его опередил Антипатр.
— Я заплачу втрое больше, — заявил он.
Наемник нахмурился, не зная с кем дальше продолжать разговор.
— Что ты несешь, старая текущая сука? — я с трудом удержал предателя, подавшегося вперед.
 
Антипатр вымерил Архона надменным взглядом и широко улыбнулся.
— Если Артан велит своим людям опустить луки, и мы отпустим тебя с этими изгоями, они перережут тебе глотку и выбросят в помойную яму.
— Не твое собачье дело… — попытался возразить Архон, приходя в ярость, но Антипатр грубо прервал его.
— Заткнись! У тебя был шанс показать нам чего ты стоишь в бою, — старик полководец повернулся к Артану. — Сколько тебе обещал этот человек? Сложи эту сумму четыре раза, и ты получишь ее, если убьешь их всех прямо сейчас!
Архон потерял дар речи.
— Убейте этих двоих, — распорядился бедуин.
Разом исчезло мужество Архона и тело полководца безвольно обмякло в моих руках. Телохранители стремительно атаковали. Пердикка кувыркнулся, а в место, где только что стоял телохранитель, ударили стрелы. Вскочил Пердикка держа в руках оброненный Архоном ксифос. Прежде чем наемники достали новые стрелы, Пердикка вихрем ворвался в их плотные ряды, орудуя мечом без единого промаха. Не дремал Лисимах. Меня расстреляли как неподвижную цель. Я толкнул предателя вперед, а сам распластался на земле. Пожалуй, только это спасло меня от верной смерти. Стрелы вонзились Архону в плечо, в ногу. Предатель с воем рухнул. Второй залп наемников сорвали телохранители, развязавшие рукопашную. Я подбежал к Роксане, которая вырвала из земли одну из стрел и выставила ее перед собой. Она стояла совершенно одна, беззащитная, сломленная. Крепко прижал бактрийку к груди.
Всадники, сбитые с толку внезапной атакой телохранителей и вооруженные лишь луками, да короткими кинжалами, попытались разорвать дистанцию. Атран решил уйти от прямой атаки Пердикки и Лисимаха, чтобы получить возможность расстрелять дерзких телохранителей в лоб, либо спешиться и ударить. Но прежде, чем им это удалось, за наемниками остался кровавый след из дюжины павших бойцов, пропущенных через мясорубку клинков телохранителей.
Я видел, как одна из стрел угодила в бок Лисимаха. Несмотря на серьезное ранение, он продолжал сражаться наравне с Пердиккой. Двое телохранителей оттеснили целый отряд наемников, но бедуины скакали в конец улицы и на ходу перевооружались, вряд ли эти люди вознамерились бежать. Наемники не готовы отказаться от куша, обещанного им Антипатром.
Полководцы предатели спешно покидали поле боя. Пердикка удержал Лисимаха, который несмотря на ранение хотел броситься в погоню.
— Уходим.
Наемники в конце улицы перегруппировалиьсь, поднимали луки, натягивали тетивы, удерживаясь на своих жеребцах без рук, и готовились ринуться в новую атаку. Если мой отряд рассчитывал отступить, самое время сделать это. Пердикка бросился к ближайшему дому. Дверь оказалась заперта на замок, но Пердикка засунул ксифос между дверным полотном и створкой, используя словно рычаг. Послышался щелчок и дверь открылась.
Мы проскочили в дом. Пердикка тут же подпер дверь скамьей. В дверное полотно с обратной стороны ударили пущенные наемниками стрелы. Бедуины пришли в ярость, из их рук с легкой руки Пердикки ускользал обещанный Антипатром куш. Телохранитель разом щелкнул по носу целый отряд. Слышался стук копыт, ругань.
Пердикка подперев дверь, попятился и уперся спиной о стену в противоположном конце комнаты. У телохранителя совсем не осталось сил, он держался на морально-волевых. Лисимах выглядел хуже, опустился на пол, бледный и изнеможенный. Я подошел к нему, коснулся его плеча, но Лисимах одернулся. Боль была нестерпимой.
— Уходите, я прикрою, — прошипел он.
— Он прав, повелитель, — Пердикка, которому потребовалось несколько минут, чтобы продышаться, выпрямился в полный рост и подошел к нам. — Нельзя здесь оставаться.
— Своих не бросаю, — отрезал я.
— Оставь мне право умереть в бою, повелитель, — Лисимах вгрызся в меня пронзительным взглядом. Превозмогая боль, поднялся и перехватил ксифос. — Я задержу их, даже если сюда зайдет сам Арес!