По тонкому льду (СИ)
— А еще можно сделать небольшой наборчик «Электра».-самодовольно улыбнулась я окинув еле заметным взглядом Стаса. — представь, бархатная, ядовито-фиолетовая бархатная коробочка с вибрирующими вагинально-анальными шариками и гелем смазкой виноградного запаха. — мои руки восторженно сжимали дрожащие от волнения руки Камиллы. — это будет прекрасно.
— А на входе поставим чашечку с леденцами в форме женских половых губ? — Камилла, словно восторженный ребенок хлопала глазами. — или это лишнее?
— Будем давать в подарок новым клиентам, и постоянным за покупку от тысячи. — я одобрительно кивнула головой.
— Ох, чувствую, что вы обе уже сами все решили. — Стас потер затылок. — ладно, если даже Росс одобряет, то я готов подписаться на вашу авантюру, но если вы прогорите, то учтите, тебе, Камилла, я никогда в жизни больше не пойду на поводу, а тебе, Рита, придется просто несладко.
— Выпишешь мне долг для отработки? — я игриво подмигнула. — думаю, что это будет просто идеально.
— Ладно, пойдем, я подвезу тебя до дома. Камилл, что-нибудь купить по дороге? — Стас накинул пиджак на плечи.
— Заедешь в мак? Я хочу картошку фри. — Камилла вытянула свою изящную, длинную ногу вперед так, что создала преграду проходящему через порог отцу. Он аккуратно приподнял ее вверх, словно шлагбаум и улыбнулся. — и колу не забудь.
— Опять фастфуд, Камилл? — он покачал головой. — ладно, сам спросил.
— Спасибо, папуль. — девушка игриво похлопала ему глазками. — только не задерживайся, я ведь не усну без сказки на ночь.
— Ох, Камилл… — Стас вдохнул полную груд протягивая мне пиджак. — кто о чем…
Девушка любезно проводила нас до двери, и обнимая ее по-дружески, я прошептала: «Не бойся, он будет твоим.» Я люблю весну за ее непредсказуемость, за теплые деньки и прохладные вечера, как сейчас. Весной все кажется ярче и ближе, даже звезды сияют так близко, что протяни ты руку вверх и сможешь поймать хотя бы одну из них. Весной душа требует любви, а тело самой грязной ласки. Настроение было отличное и требующее что-то такого, что всю жизнь запрещали, но ты выросла и захотела сделать это не украдкой, а взять и сделать потому что ты этого хочешь. Стас вышел первый, а я еще некоторое время говорила с его дочерью, обменивалась телефонами, страницами в социальных сетях и прочими. Минут через пятнадцать я вышла из подъезда, в машине играет старенькая, лирическая песенка. Он вышел из машины, и открыл мне дверь рядом с водителем. Аккуратно, с тактом мы выехали на главную улицу, а после проехали мимо набережной, а там по пути и в мак, где Стас купил картошку для дочери, а меня угостил кофе…после чего мы поехали дальше, но не ко мне, а на берег пляжа, где утопая ногами в песке, я чувствовала, как его крепкие ладони легли мне на плечи и ласково притянули к себе. За спиной раздавался визг колес, молодежная музыка и смех молодых компаний, я хотела обернуться, но Стас словно крепче прижал меня к себе, и по-отцовски поцеловал в лоб. Мы знали друг о друге не так много, но только в его объятьях мне казалось, что этого мужчину я знаю всю свою жизнь. Настолько спокойно с ним было, а его глаза…его голубые, глубокие, серьезные, сильные и такие опасные глаза…глядя в них такое чувство пьянящее, когда он так смотрит на тебя, как он внимательно следит за тем, что ты делаешь, как ты дышишь…спустя, наверное, целую вечность, мы все же поехали к моему дому, и Стас заглушил мотор прямо у подъезда. Во дворе тихо, и только треск фонаря напоминает нам о том, что уже давно глубокая ночь.
— Значит, ты папочка? — улыбнулась я повернувшись к мужчине вполоборота.
— Да, знаешь, — Стас отпил глоток кофе из своего стакана и улыбнулся. — для меня она все: семья, друг, главная поддержка. Ведь после развода с ее матерью, я старался не подавать виду, что переживаю, старался держаться и, наверное, как и любой отец, но быть сильным. Старался жить ради нее, постоянно крутиться, что-то делать только бы она была счастлива, а потом начинаешь думать о том, что однажды, она найдет своего мужчину, выйдет замуж, и станет счастливой женой и матерью, а я… — вздох. — а я останусь один. Время все равно вернет меня в то одиночество, которое я соскочил после развода.
— Она тебя ревнует. — улыбнулась я посмотрев в его глаза. — знаешь, ты ей нужен больше чем отец. Ты ведь для нее целый мир и ради тебя она готова пойти на любое поражение, только бы ты был счастлив и чувствовал себя уверенно, может быть, даже властно. Она ведь млеет от одного твоего взгляда.
— Рит, она перебесится. — Стас грустно улыбнулся. — она повзрослеет, и поймет, что сейчас в ней буквально кричит максимализм.
— Стас, милый, ей не пять, и даже не пятнадцать. Она взрослая девочка, и прекрасно может отличить страсть от влечения. Впрочем, ладно, но если честно, — я облизнулась. — будь у меня такой отец, как ты, то я не подпустила бы ни одну девицу к тебе. Ревновать такого отца это так естественно.
— Уверен, что ты относишься к своему отцу также. — он поставил стакан на панель и скрестил ладони в замок.
— Мой отец никогда не смотрел на меня, как на женщину, да и как дочь в его представлении я была не такая. Знаешь, я до десяти лет жила в деревне, где воспевают исключительно избитые ценности, и до десяти лет я должна была обхаживать его, как единственного кормильца в семье. Хотя мать считала, что мои руки не знают труда и пашет здесь только она, а я так… — вздох. — обстирывала его, кормила и подавала пиво, когда он уходил в гараж чинить технику. У него не было времени поговорить со мной, да и сейчас я понимаю, что не о чем. Потом был отчим. Он не трогал меня это да, не прикасался. Мог, конечно, шлепнуть по заднице и все. Из общения с отчимом я помню только то, что он пытался воспитать во мне идею «хорошей девочки», и я старалась соответствовать этому статусу. Я правда старалась быть хорошей дочерью. Потом они с мамой развелись. Знаешь, мама ненавидит мужчин, которые имеют любовниц и уходят из семьи. Она пыталась привить мне эту ненависть, но я оказалась мудрее этого негатива. Вообще, мама всегда была против, когда «ее» мужчины проявляли ко мне ласку, мол это влечет за собой слишком сексуальный подтекст, а я всегда хотела услышать вопрос типа «Ты любишь папочку?» или «Кто тут хорошая девочка?».-грустно засмеявшись, я посмотрела на Стаса и обомлела. В его пронзительном взгляде было что-то трогающее за самое важное, что-то настолько сильное, родное, что я еле сдерживала слезы.
— Знаешь, я всегда считал, что делаю что-то не так. — он грустно вздохнул. — мне всегда казалось, что я не могу дать ей полноценную семью. Что может один отец? Знаешь, я никогда и не для кого так не старался, как для Камиллы. Иногда, я вижу перед собой не свою маленькую крошку, а юную девушку, тело которой так и манит к себе. Думаешь, что я дурак?
— С чего бы? — удивилась я.
— Думаешь, что мне легко? Моя дочь — единственная женщина в моей жизни, которой я не могу ни в чем отказать. В ней проснулась самочка, но я держусь, и поверь мне, это, черт возьми, тяжело. Желание дочери для меня всегда было законом, но сейчас… — он покачал головой. — но сейчас я должен ее отталкивать, говорить нет. Ведь если я сорвусь хотя бы один раз, то все полетит к чертовой матери и я просто обрежу ей крылья, только бы она навсегда осталась со мной.
— Ты такой милый, — я потянулась к нему ближе прикасаясь ладонями бедра.
— Рита? — Стас чуть дернулся назад. — что ты делаешь?
— Папочка, дай себе волю… — прошептала я рукой нащупывая его стоявший, твердый член поглаживая его через брюки.
Мы перешли на заднее сидение. Я расстегнула ему рубашку, и стала целовать грудь, медленно перемещаясь все ниже и ниже заставляя его буквально млеть от нарастающего удовольствия. Целую ему живот, а ладонями игриво расстёгиваю ширинку стаскивая брюки вниз вместе с бельем. Такой большой и напряженный…еще никогда я не рассматривала мужской член так близко, как сейчас. Такой горячий, не сдерживаясь провожу по нему языком, облизывая головку и нежно посасываю, пытаясь взять его как можно глубже в ротик, но полностью взять его так и не получилось. Я была очень возбуждена. Стас гладил меня по волосам, и шептал приятные, ласкающие ушки слова, но я играла по своим правилам.