А отличники сдохли первыми... Часть 2 (СИ)

Пузо толстого гангстера тоже свернуло взрывом в мою сторону, раскидав по земле ошмётки сала и кишечника живописным веером.
На том месте, где только что стоял Колян, за рассеивающимися клубами дыма на земле виднелась только неглубокая воронка, окружённая дымящимися осколками. Возможно, на дне воронки остались его ноги, но отсюда было не видно. Зато были видны ноги в камуфляжных штанах, валявшиеся на асфальте прямо перед воронкой. Верхняя половина Перца превратилась в фаршированный вариант сервировки.
А вот там, куда упал Механ со своими «лётчиками», стало заметно какое-то движение. Кажется, из-под двух изрешечённых осколками трупов в синих комбинезонах, лежащих рядом с третьим, кто-то пытался выбраться. Неужели выжил, немочь бледная?
Пережившие взрыв дети, успевшие укрыться за машинами, постепенно тоже приходил в движение, мало по малу возвращая себе веру в реальность произошедшего.
Истеричный девичий крик со стороны ворот утонул в звуках автоматных очередей. Но стреляли не с вышек. Кит остался верен данному слову даже перед лицом мёртвого противника.
Пули полетели со стороны жилых высоток, в которых ночью меня нашёл отряд Горяна. Комплекс располагался позади кавалькады автомобилей, и теперь невидимые мне стрелки методично снимали выживших после взрыва бандитов. Короткие вспышки очередей вылетали из пустых окон на первом этаже. Видимо, это и была та страховка, о которой обмолвился командир кадетов во время нашего совещания — небольшой отряд кадетов занял эти позиции ещё до приезда делегатов.
Подростки у машин иногда пытались панически отвечать, не в силах определить направление атаки из-за дезориентации и контузии. Но то и дело один за другим хлопались на землю под колёса покорёженных машин с новыми дырками в туловище или голове.
Позади, у моих ног со стоном рухнуло очередное тело, и забряцало по асфальту оброненное им оружие. Пришлось ненадолго отвлечься от наблюдения за Механом, выползающим из-под трупов своей охраны. Развернувшись, я дотянулся до ремня оружия и подтянул его к себе. Охотничий карабин с продольно скользящим затвором, принадлежавший дохлому капроновцу, был не лучшим вариантом для сложившейся ситуации. Но выбирать больше было не из чего. Остальные трупы вокруг машины, под которой я укрылся, сжимали в изуродованных осколками руках не менее изуродованные стволы. Либо взрывом их отнесло слишком далеко в сторону. Зато пули калибром 7,62 из такой классики могли прошить навылет сразу несколько тел, особенно при стрельбе на небольшом расстоянии. Вот это мне и надо.
Прижав к себе карабин, я выкатился из под машины обратно в сторону ворот и, не вставая, прицелился в завал тел одетых в синее. Валяющихся от меня метрах в десяти. Из-под него уже показалась белобрысая голова, обронившая свою командирскую фуражку.
Выстрел. Тела дёрнулись от пули, вонзившейся в задницу одному из них, но голова осталась целой и даже не дёрнулась. Продолжая выползать, Механ не оглядывался.
Этот карабин был в ужасном состоянии — предыдущий владелец и не думал о том, чтобы пристрелять сбитые прицельные приспособления или потратить время на чистку. Исцарапанный грязный затвор, похоже, был деформирован. Его заело и пришлось потратить драгоценные секунды на то, чтобы толчками ладони поднять его и, выплюнув гильзу, опустить обратно, дослав патрон.
Выстрелы со стороны домов продолжались. Кого-то из тех, кто прятался от взрыва за машинами, они ещё не добили.
Механ в это время уже поднялся на четвереньки, подобрал фуражку и быстро пополз к фургону. Раскуроченная легковушка, стоявшая между внедорожником и «буханкой» ещё защищала его от попаданий со стороны жилого комплекса.
Но для меня он был открыт. И следующий выстрел карабина его достал. Фонтанчик крови брызнул из правой ноги и командир Лётки снова распластался пузом на земле. И опять даже не оглянулся. А лишь продолжил упрямо ползти вперёд по-пластунски, подволакивая правую ногу, оставлявшую теперь за собой ручеек крови. А я снова начал лихорадочно возиться с клинящим кривым затвором.
 
Лупоглазый «Уазик» слегка раскачивался от попаданийсо стороны домов — наверное, стрелки засевшие в жилом здании, пытались достать водителя, оставшегося в машине, через лобовое стекло. Скорее всего, неудачно — если фургон и правда был бронирован, то на таком расстоянии автоматы должны были оставлять в стекле только трещины.
В подтверждение моих мыслей зелёный фургон завёлся, выплюнув клубы сизого дыма из-под задних дверей. Одна из которых тут же распахнулась, пропуская внутрь цепляющегося за бампер Механа. И кто-то начал помогать ему залезть внутрь
Стрелки над воротами, очевидно, тоже словившие свою долю осколков, наконец-то, открыли огонь. Командир кадетов и тут формально оставался верен данному слову — ведь с его стороны стрелять начали далеко не первыми. Однако, на таком расстоянии эффективность укороченных «Калашниковых» в детских руках оставляла желать лучшего. Асфальт вокруг заползающего в кузов командира Лётки взлетел многочисленными фонтанчиками, зазвенели рикошеты и загремели попадания в кузов броневика. Но в самого Механа так никто и не попадал.
Зато прямо над вползающими внутрь ногами всё-таки вылетели два фонтанчика крови от попаданий в корпус. И из кузова на землю повалился оператор пушки
К тому времени, пока я справился с затвором, Механ уже полностью втащил раненые ноги за открытую дверцу. И почти сразу после этого по пустырю прокатился гром очереди двадцать третьего калибра.
Выплёвывая десятки снарядов за секунду с оглушительным треском, сливающимся просто в какое-то гудение, спаренные стволы «гоши» мгновенно превратил ворота в пыльную труху, раскидав обрывки стальных листов и балок на всём расстоянии от забора до корпусов детской больницы. Качнувшийся от отдачи фургон присел на передних колёсах, тем самым задрав стволы орудия выше. И продолжение очереди разрубило пополам помост с охраной.
Ни стальные щиты с бойницами, ни, тем более, доски и фанера, не выдержали напора свинцового шторма. Щепки и деревянная пыль смешались с брызнувшей кровью из разорванных тел стрелков, стоявших в центре помоста. Оторванные конечности и куски торсов также раскидало по всему двору, следом за фрагментами ворот. А пролетавшие без всякого сопротивления снаряды выбили на ближайшем к воротам здании дыру в человеческий рост.
Прервавшись на миг, пушка снова опустилась прямо. Из открытых дверей качнувшегося обратно фургона со звоном посыпались десятки дымящихся гильз — каждая размером с ладонь. И, как только вибрация рессор погасла, пушка снова грохнула, разорвав на части ещё несколько детских тел, упавших в пролом сверху, с обрушившихся сторожевых вышек.
Некоторые кадеты при падении уцепились за края разрушенного помоста — таким везунчикам свинцовый ураган оторвал только ноги. Разжав пальцы, они плюхнулись вниз на обломки ворот и фрагменты тел товарищей, стеная от ужаса и боли.
Кит, Екатерина и ещё несколько стрелков, стоявших по краям укрепления, цепляясь за борта вышек, сейчас медленно падали на этих несчастных сверху. Вместе с остатками строений, медленно со скрипом складывающимися внутрь пролома.
Пушка снова замолчала, покачивая стволами вместе с корпусом фургона. Может быть, патроны уже кончились. А может быть Механ поджидал момент, когда в проломе снова окажутся живые. Только водопад из стреляных гильз продолжал с мелодичным звоном сыпаться из кузова «буханки» на асфальт. Стрельба из жилых зданий прекратилась — все цели, доступные стрелкам из их укрытий, были уже нейтрализованы. Кроме смертоносного зелёного автомобиля.
 
Я оттолкнулся от земли и вскочил на ноги. Спотыкаясь о фрагменты тел и скользя на кишках Вована, побежал к приоткрытым дверцам фургона. Стремясь, во что бы то ни стало, не дать командиру «лётчиков» снова нажать на гашетку тогда, когда в пыльном проломе окажутся уцелевшие бойцы с падающей вышки.
Со стороны жилых высоток к броневику тоже побежали детские фигуры в чёрных бушлатиках. Очевидно, с такой же целью — как можно быстрее прикончить выживших в нём «лётчиков».