Скромница Эльза и ее личный раб (СИ)
— Алтер, — усмехнулся мой бывший проводник.
— Значит, четвертый сын царя Хаима Пятого. Царя, любимого народом. Но он скоропостижно умер, а жена его сочеталась браком с вероломным Чисханом, против которого ты и устроил эту диверсию с подменой камня. Ну а сейчас, при благоприятном восхождении на трон Пусподия, самого старшего из твоих братьев, настоящий камень с силой рода можно и вернуть.
— Эльза, — имя мое мужчина произнес с таким ощутимым восхищением, что я смутилась ненадолго. — умница, как догадалась?
— Не сразу. Верберница мне помогла. Это растение было проклято одним из твоих предков. Только вот за что, не помню. Ну и потом, твое ночное зрение, как общеизвестный дар богов омадийским государям, ведь ты следы тогда в ночи увидел, и вот сейчас место это нашел без артефакта.
— А его не существует. Нет очков хрустальных. Я сам за них. Я сам как артефакт. Глаза особенные.
— А остальным никак? — удивилась я.
— Это лишь миф, чтобы перенаправить внимание страждущих.
Ну и меня в том числе. Но, это все лирика. Точнее, трагедия, ведь брат мой, бесов искатель приключений, остался в Зайре без…
— Эльза?
— Нет. Достаточно. Я и так убила столько времени и сил. А Эдвар жив ли?
— Да, Эльза! Послушай! Что с ним сделается? Он и не из таких передряг вылазил, твой Эдвар!
— То есть ты, — ткнула я пальцем в Киша со всей своей женской мощью.
А дальше… стук раздался в дверь. Ну да, здесь дверь вполне обычная такая торчала в камне, из досок. И даже не закрытая, как оказалось. Только вот в нее опять стучались, не дав нам поскандалить, наконец:
— Кишмаил! Выходи, бесбехов хвост! И сестру мою с собой! Она с тобой ведь?!
Киш, глянув на меня, как от капусты нянюшкиной кислой, весь скривился:
— А я что говорил тебе?
— Эдвар?.. Эдвар?! — заорала я. — Эдвар! Я здесь! Мы здесь!
— Так выходите! Простым парнокопытным в это пристанище царей нельзя! И здесь безопасно уже. Царская охрана всех переловила! А, кстати, как ты туда попала?!
— Да сама не знаю!
Дверь распахнулась в ночь, но я увидела его. Мой брат. И он жив. А рядом тот самый рыжий и здоровый Арх из корчмы «Надежный якорь». Он так обрадовался нам, что я засомневалась на мгновенье: кто ж мне из этой пары брат.
— Киш, дружище! Все как ты просил. Большим переполохом в порту воспользовались и Эдвара отбили.
— А я не понял!
— Что именно? — вдруг, приобнял меня за плечи Киш.
— Что вы тут делали вдвоем?
— Понятия не имею, — взъелась я. — А ты какого беса заманил меня на этот гиблый остров?
— Ну, было дело, — всего на мгновение смутился мой бесподобный брат. — Большие деньги — большая выгода.
— Хрустальные очки, — похабно усмехнулся Арх. — А здорово ты его, дружище.
— Что?! — развернулись мы с братом к Кишу.
Тот ни капли не смутился:
— Ну, было дело. Зато попутный ветер из Улиса принес тебя ко мне, бесценная моя. А, кстати, ты зачем так рвалась обратно в Зайру без очков?
— Тебя отдать бандитам.
— Что?! — теперь взревели Киш и Арх на пару.
— Браво, сестренка! Не ожидал!
— А ты заткнись! Киш, мы ведь выкрали тебя уже однажды. Сделали б опять.
— Без вары Ризы? — насмешливо скривился тот. — Не верю.
— Да вы друг друга стоите, — насупился мой брат.
Я лишь руками всплеснула:
— Да я бесценна! Но… все это лирика. А нам домой пора, Эдвар. Ты на коне?
— Ага, — вмиг подобрался он.
— Тогда пошли. Прощайте, авантюристы.
— Эльза! Ты не вернешься больше в Улис.
Я остановилась. Подумала мгновение, не оборачиваясь к мужчине:
— Это почему?
— Ты ведь такая умница, а не поняла. Я выполнил требование проклятья. И «Песнь богов» была проверкой нам.
— Одно дыхание на двоих? — ох, зря я не люблю фольклор, иначе бы запомнила. — А что там с проклятьем, милый? Ты его дословно помнишь?
— «Хочу, чтобы артефакт был мой!». И я твой, Эльза. И душой и телом. Так что, в Улис теперь лишь в качестве моей жены в гости к родителям. А академия и у нас в Оломе есть прекрасная. Я сам ее закончил.
— Значит, так? — развернулась к Кишу я.
— И не иначе, — нахально улыбнулся он.
— Я меняю тему диссертации. И еду в Великие степи.
— Нет!!! — а Арх то что кричит так?
— Ну, хорошо. Мы едем с тобой вместе.
— Х-хорошо. Только после нашей свадьбы.
— Угу.
— Так ты согласна, бесценная моя?
— Ну, за тамошнее «чародейское стекло» сестра моя и родину свою продаст.
— Эдвар?!!..
ЭПИЛОГ
Омада, столица Олом,
Дом Четвертой царственной четы.
Пять лет спустя…
Открытое в утро окно спальни для свежего летнего ветерка преграды не составляло. И воздушные шторы в его высоком прямоугольнике то надувались, словно паруса корабля, то вновь опадали, с шелестом скользя оборками по паркету назад. Какая же благодать… Но, руки его сильные — не чета невесомым шторам и осторожному ветерку. Он действовал куда более уверенно и умело. А потом к рукам присоединились и бесконечно бесстыдные губы. И я не выдержала — в кольце из крепких мужских объятий развернулась, таки на спину и сонно взглянула мужу в глаза. Его собственный взгляд тут же приветственно прошелся от самой моей макушки до бедер, едва прикрытых одеялом:
— Воистину, когда одна роскошь разворачивается от тебя, тут же дается другая, еще более заманчивая.
— Да-а, — запустив пальцы в темные волосы мужа, скорректировала я направленность первого его поцелуя. — Говори еще, не прекращай.
— Долгожданная…
— О-о… продолжай.
— Страстно желанная…
— Милый… о-о, милый! Про-дол-ж-ай…
— И самая моя любимая часть, которая заставляет тебя хотя бы на время по-мол-чать… Сладкая…
— Ляля! — требовательный стук в дверь оборвал наш неизбежно томительный поцелуй, а следующий крик и вовсе ввел в изумление. — Ты уже проснулась?! Я войду?! У меня важный разговор есть!
— Вара Риза, — Киш отчаянно уперся лбом мне в плечо.
— А ты опять хоронился от нашего управлея? — прямо в ухо мужу прошипела я. — И опять возвращался сюда через тайную дверь в гардеробной. Поэтому няня думает, тебя здесь нет.
— Но, там столько бумаг скопилось на подпись, — скуксился Киш и с тяжким стоном перевалился на постель. — Тебе, кстати, привет от брата. Бесценная моя, я его вместе с Архом вытаскиваю из охранки в последний раз.
— А Арх то мне кто? — ошеломленно подскочила я на локте. — Мне и родственного идиота хватает. Надо всучить им какую-нибудь плесневелую записку и отправить по ней за кладом в Мэлиз. А что? На западе континента их еще никто не знает.
— А мы ведь только с Мэлизом наладили отношения.
— Ляля — засоня! — напомнила о себе в этот момент забытая няня Риза.
Пришлось о ней вспоминать:
— Нянюшка, заходи!
А дальше жизнь наша понеслась по уже выверенному за годы супружества распорядку:
— Ваше Царственное Высочество, и ты здесь?! Ой, да ладно! Тут так тут. Даже и хорошо!
И вот надо было мне в этот самый момент задуматься, приглядеться, но неудобно это сделать из-за ширмы, да еще и спешно одеваясь. Вот и упустила свой шанс. Зато Кишмаил вовремя насторожился. Он мою благонравную и многодеятельную за эти годы изучил превосходно:
— И что же такое знаменательное у нас произошло в это утро, уважаемая вара Риза?
А той лишь отмашка для повествования и нужна была:
— Ночевали мы вчера с Даэлем во дворце после Праздника апельсинов. Ребенку ведь бабушку надо видеть, даже если она вдовствующая Царица, любит ведь родное дитя. Даже при таких занятых его родителях, которые со служб не вылазят. Один из своего Артефакторного ведомства, другая из профессорского кресла в академии. А дитё ведь…
— Нянюшка!
— Да и слова не скажи, — многообещающе сверкнули на меня старческие глаза. — Ну нет, так нет! Сами знаете всё. А я продолжу! И был у нас разговор с матушкой Царицей об камне их волшебном, том, что точной копией спрятанного в «Песни богов» и все изменения в роду отражает.