Полутьма (СИ)

– Я проснулся сегодня с мыслью, что единственное, чего хочу – это быть мертвым в тот день, когда тебя убьют.
Слова попадают под ребра, связывая легкие в узел. Кажется, что только что меня парализовало, потому что я не вижу и не слышу ничего, кроме этих слов. Каждая буква разъедает меня. Я знаю, что он уже ушел. Потому что нам обоим нужно побыть в одиночестве. Первый всхлип вырывается наружу, судорогой охватывая глотку. Прислонив ладони к лицу, я складываю пополам, утыкаясь носом в колени. Плед сползает вниз, но мне все равно. Плечи вздрагивают с каждым новым позывом, а я не понимаю, почему не могу это остановить.
«Когда тебя убьют».
Закусив губу, чувствую солоноватый металлический привкус. Мне очень хочется сказать, что он неправ и у меня все под контролем. Кричать это в захлопнувшуюся дверь. Чтобы он забрал свое «когда» обратно. Чтобы из всей этой отравы вынул самый разрушающий элемент и заменил его хотя бы на «если».
Он был холостяком, верно. Но дядя никогда не был один. Сестра, мать и тетя, отец, муж сестры. Я знаю, что его бабушки и дедушки застали мое рождение. Их всегда было много. Нас. Большая и дружная семья, что всегда приходила друг другу на помощь. Семья военных.
А сегодня нас двое. Пока.
«Когда».
Он устал нас хоронить.
Из дома доносится музыка. Дядя поставил «Арию», а значит, сейчас лежит в своей комнате, разглядывая потолок. Последний раз я видела его в таком состоянии лет десять назад, когда умерла моя двоюродная бабушка. Тогда нас еще было трое.
Металлический лязг столкнувшейся с забором калитки тут же приводит натренированные мышцы в движение. Полковник этого точно не слышит. Медленно поднявшись на ноги, тихо скольжу к деревьям. Соседи заходят редко, когда мы на даче. А еще я очень не верю в случайности. ПМ плотно лежит в ладони, четко направленный на движущуюся по тропинке тень. В сумерках и за раскидистыми деревьями незваного гостя плохо видно. Прислушавшись, облегченно вздыхаю. Опустив руку с оружием, разворачиваюсь и усаживаюсь на свое место обратно, накидывая плед.
– Ты не думала, что из-за такой беспечности твоих родителей и убили? – вампир идет спокойно по тропинке, положив руки в карманы.
Давлюсь догадками, как напарник оказался в пятнадцати киллометрах от дома. То, как он нашел нас, вопросов не вызывает. Отследить по запаху для него пара пустяков. Несмотря на тепло, которое тут же разлилось по телу, хмурюсь, подхватив там и не начатую книгу со стола. Только не смотреть на него.
Но взгляд непослушно скользит по легкой распахнутой кожаной куртке, забираясь под нее, туда, где черная футболка плотно обтягивает рельефное тело. Отдохнула, называется. Кончики пальцев начинают зудеть от желания прикоснуться, забраться под ткань и ощутить его твердость. Слюна, словно скопленная за период разговора с дядей, с бешеной скоростью наполняет рот.
– Зачем убрала пистолет? – кажется, я даже слышу его не сразу. – Schatz?
С силой, практически отодрав взгляд, поднимаю глаза чуть выше его головы. Деревья. Прекрасный объект для любования. Вот туда и смотри, женщина. А самое главное, не вдыхай этот отравляющий тебя парфюм.
Потому что нет у меня сейчас никакого настроения говорить с вампиром. Противное тело, конечно, тут же пытается забить стресс симпатичным мужиком. Но я не хочу.
– Тебе знакомо значение слова «выходной»? – вернув своему лицу выражение самообладания, смело смотрю в голубые пронизывающие глаза.
Вампир усмехается и, вынув руки из карманов, идет ближе. Останавливается на ступенях и, отведя взгляд, усаживается прямо на них, повернувшись ко мне спиной. Отлично просто. Я в принципе собиралась на пару дней забыть, как ты выглядишь. В ту секунду, когда включаются мозги, я матерю себя за ощущение вылитого на голову ведра ледяной воды. Отрезвляет. Рациональный вампир преодолел пятнадцать километров, скорее всего, не просто так.
– Рассказывай, – быстро поднявшись на ноги, я откладываю книгу и вешаю на спинку кресла плед, – что случилось и куда мы едем? Хотя нет, – быстро проверяю обойму в ПМе, – я быстро переоденусь и по дороге все расскажешь.
 
– Schatz, – вампир все так же сидит без движения, а я буравлю взглядом его затылок.
– Подожди, полковник в курсе? – догадка останавливает меня на месте. – Поэтому он сегодня такой странный? О, все, забудь. Я сейчас.
– Сядь на место уже, – вдруг шипит вампир, а я столбенею.
То есть то, что случилось, уже нельзя предотвратить. На негнущихся ногах я подхожу к креслу и обрушиваюсь на него, вцепившись пальцами в волосы. Вампир молчит, а я чувствую, как кровь в жилах становится гуще, замедляя свой бег подобно затихающим ударам сердца. Кто на этот раз? Перед взглядом пробегают улыбающиеся лица, и я вздрагиваю, когда всплывает образ подруги. Вот сейчас, похоже, я точно перестану дышать.
– Сим, все хорошо, – ровным голосом произносит вампир, а я чувствую, как камень падает к моим ногам, открывая доступ к кислороду, – успокойся.
Подхватив плед, я снова закутываюсь в него, с облегчением откинувшись на спинку кресла, и отталкиваюсь ногой. Чай совсем остыл, и я в несколько глотков осушаю кружку. Порыв ветра бросает волосы мне в лицо. Голова вампира неожиданно дергается.
– Ты голодный? – осторожно спрашиваю я, понимая, что он мог отреагировать на запах. – Я оставляла пакеты с кровью.
– Не маленький, schatz. Еду я всегда достану, – он усмехается, а у меня лед скользит по коже.
Ничего не понимаю. Поджав пальцы в тонких носках, пытаюсь словно защититься. Закрыться. Потому что чем дальше мы идем с этим вампиром, тем меньше я их понимаю. Эксперимент вышел на новый неконтролируемый уровень. Это пугает до чертиков.
Потому что все это пахнет дядиным «когда».
– Несколько месяцев подряд человек находится со мной каждый день, – от дыхания вампира плечи лишь слегка приподнимаются, а у меня во рту до самых кишок вновь пустыня Сахара, – а сегодня человека нет.
Слова выходят из вампира сложно и скомкано, потому что они ему незнакомы. Киваю, словно затылком он может увидеть, и, сжав зубами нижнюю губу, прокручиваю все сказанное в голове. Найдя подходящее объяснение, улыбаюсь, чувствуя, что внутри становится немного теплее.
– Смотри. Ты всю «не жизнь» один. В отличие большинства, не держишься общей стаи – это секрет твоего выживания. Ты один из самых возрастных вампиров, известных человеку, кроме только что Мартинаса и, возможно, Самсона, – он медленно кивает, показывая, что понял, – многие одинокие люди заводят себе домашних любимцев.
Вампир поворачивается. Прищурившись, он словно подается немного вперед, разглядывая меня. Вздохнув, не могу сдержать улыбку.
– Животных, понимаешь? – он хмурится, а я тяжело вздыхаю. – Я что-то вроде твоего домашнего зверька, что ли.
Бровь вампира приподнимается, а я вдруг понимаю, что почему-то больше не испытываю сильного страха. Хотя какой страх, если он не сможет двинуться дальше лестницы, на которой сидит. Его никто не приглашал.
– Когда я был человеком, у меня был кот, – спокойно говорит вампир, – ты точно не он.
Медленно выдохнув, подхватываю кончик пледа, перебирая его в руках. Ну вот, пыталась объяснить проще, а придется усложнять.
– Во-первых, нельзя сравнить чувства человека и чувства вампира. Это разные амплитуды, понимаешь? – он морщится, а я нервно прохожусь языком по губам. – Ладно. Смысл моего сравнения заключался в том, что ты просто привык к моему присутствию рядом и все. Это знакомый природному миру феномен, когда представители даже враждующих видов, например, вырастают вместе и продолжают свое совместное существование.
– А ты не привыкла, раз уехала, так? – вампир садится на корточки, развернувшись уже полностью ко мне.
Закатив глаза, пытаюсь подобрать слова. Пальцы задумчиво перебирают плетенье кресла, а вампир все так же терпеливо ждет.
– Привыкла, – киваю я, проталкивая судорогу в горле, – просто для меня это не в новинку. Привыкать и куда-то ехать, например. У меня есть подруга, дядя. Я постоянно с ними вынуждена расставаться и все, поэтому это не выбивает меня из колеи, – он поджимает губы, а я сцепляю пальцы в замок, – ты попробуй объяснить, что подумал, когда сорвался сюда.