По-прежнему люблю

— Я не забыл.
Мартин повернул, проехал через ворота и остановил машину.
Это был старый, просторный деревянный дом. Они с Теодором вместе делали в нем ремонт, — тогда он еще горел желанием создать уютное семейное гнездышко. Теперь придется его продать и на вырученные деньги купить другой. Меньшего размера, с небольшим участком земли, но зато ближе к городу. Вряд ли у нее хватит на это денег, — дома в том районе стоят довольно дорого.
Хорошо еще, что Синди скопила небольшую сумму на случай, если ей удастся уйти от Теодора. Она не рассчитывала на его помощь. На мгновение Синди почувствовала укол совести, — дом был записан на них обоих, и вот теперь, вследствие рокового стечения обстоятельств, он перешел в ее полную собственность.
На какие еще средства рассчитывать? Если она и унаследует долю Теодора в семейном бизнесе, то все равно не вправе будет ею воспользоваться. Это собственность семьи Мэрдок.
Синди выбралась из машины, прежде чем Мартин успел обойти вокруг, чтобы помочь ей.
— А где твои вещи? — сухо поинтересовалась она.
Быть может, он передумал останавливаться у нее, поняв, как неловко и двусмысленно будут чувствовать себя они оба, находясь под одной крышей.
Мартин бросил на нее почти смущенный взгляд.
— Я позволил себе попросить водителя такси отвезти мою сумку сюда после того, как он высадил меня у кладбища. Я ехал прямо из аэропорта и боялся опоздать.
— Что? Ну, ты и наглец! — От возмущения на щеках Синди проступили красные пятна. — Ты хочешь сказать, что был заранее уверен в том, что я позволю тебе остаться? — Несмотря на свой гневный протест, она испытывала предательское чувство облегчения. Но это только подстегнуло ее. — Как ты мог знать, что дома кто-то есть? — сердито продолжила она.
— Никак. Я заплатил таксисту вперед и попросил оставить сумку на крыльце, если ему никто не откроет.
— А как же твоя бесценная фотокамера? — изумленно спросила Синди. — Вдруг кто-нибудь, проходя мимо, прихватил бы ее?
— Там только одежда. Я оставил все оборудование в Гонконге.
— Ах, да… В Гонконге. — Она скривила губы. — Ну конечно, ты ведь через несколько дней возвращаешься обратно.
— Не сразу, — подчеркнуто резко возразил он. — У меня есть примерно неделя времени. Этого достаточно, чтобы помочь тебе… всем, чем смогу.
Синди метнула на него сердитый взгляд. Ее первым порывом было ухватиться за его предложение обеими руками, но все же она устояла.
— Я не нуждаюсь в вашей помощи, мистер Мэрдок, — холодно проговорила она. — Благодарю, но я вполне способна сама обустроить свою жизнь!
— В самом деле? — В его голосе звучала легкая насмешка. — До сих пор ты не стремилась к самостоятельности. Из-под крылышка Дороти и Квентина ты перебралась прямо в постельку Тедди и, как я понимаю, делила с ним брачное ложе до самых последних дней.
Синди стиснула зубы. Ее щеки запылали. Она с трудом сдерживалась, чтобы не ударить Мартина по щеке. Он бросил ее пять лет назад. Его не было рядом в самое тяжелое время. Он толкнул ее в объятия Теодора…
Она резко повернулась и взбежала по ступенькам крыльца. Хоть бы он передумал и ушел, навсегда ушел из ее жизни, прежде чем успеет причинить ей новые страдания! Какое право он имеет смущать ее покой?!
Но в глубине ее души вопреки всему теплилась надежда на то, что он останется, и, услышав позади шаги Мартина, Синди с облегчением расслабила кулаки.
Дверь дома распахнулась, и на пороге появилась Салли в цветастом переднике. Взгляд Синди беспокойно заметался; она напряженно пыталась рассмотреть, не выглядывает ли из-за юбки экономки темноволосая макушка Эдвина.
— Мальчик уснул, — пояснила Салли.
Синди медленно перевела дыхание и слабо улыбнулась в ответ.
— Ну, как все прошло, солнышко? Нормально? — участливо спросила экономка. Ее карие глаза светились сочувствием. Пятидесяти пяти лет, широкая в кости и крепкая, эта женщина была спокойна и невозмутима, как всегда. Ни детские капризы, ни домашние хлопоты, ни семейные кризисы — ничто не выводило ее из равновесия. — Мистер Мэрдок! — приветливо воскликнула она, увидев, что в дверях показалась широкоплечая фигура Мартина.
 
— Здравствуйте, Салли. Приятно видеть, что семейство Мэрдоков еще не дало вам расчет.
— Ну что вы такое говорите, мистер Мэрдок! — рассмеялась Салли.
В последние месяцы в этом доме не было слышно смеха, отметила про себя Синди. Заметив тень, пробежавшую по ее лицу, экономка мгновенно стала серьезной.
— Прости меня, солнышко, — стала оправдываться она. — Сейчас не время для веселья.
— Не говори глупостей, Салли, — возразила Синди. — Теодору вовсе не понравилось бы наше уныние.
Разве? — возразил ей внутренний голос. Прошедшие месяцы благодаря его стараниям были совсем невеселыми… Должно быть, это не осталось незамеченным и для Салли. Все, кто бывал в их доме, чувствовали напряженность атмосферы, замечали, как изменился Теодор… Не говоря уж о том, что за это короткое время Эдвин резко и неожиданно превратился из беззаботного малыша в пугливого замкнутого мальчика с печальными глазами.
— Я уже поняла, что вы вернулись, мистер Мэрдок, — снова заулыбалась Салли. — Таксист привез ваш багаж. — Она бросила неуверенный взгляд в сторону Синди. — Я приготовила комнату… на всякий случай.
— Спасибо, Салли. В доме Дороти и Квентина полно родственников, поэтому мистер Мартин переночует сегодня здесь, — сдержанно пояснила та. Может быть, он поймет намек и останется действительно только на одну ночь. А если нет? Синди умоляюще посмотрела на экономку. — Салли, милая, ты побудешь здесь еще несколько дней? — встревоженно спросила она. — После того, как вернешься со свадьбы? Дороти сказала, что сможет обойтись без твоей помощи до конца недели. Мы ведь временно отменили все заказы на обеды.
— Ты все еще помогаешь моей тетушке обслуживать банкеты? — вмешался Мартин.
Синди слегка повернула голову в его сторону.
— Мы с Дороти — партнеры по бизнесу, — поправила она. — И я собираюсь использовать свой опыт в кулинарии, когда мы с Эдвином уедем отсюда.
— Ты собираешься продать дом и уехать из Джейсон-Крика?
В его голосе слышалось удивление. Чувствуя себя крайне неуютно под испытующим взглядом пронзительно синих глаз, Синди поспешно отвернулась к Салли.
— Что ты сказала?! — растерянно воскликнула экономка, явно потрясенная этой новостью.
— Только никому не говорите! — резко заявила Синди. — Дороти пока ничего не знает. Я приняла решение только сейчас. Я… — Она помедлила в нерешительности. Совсем ни к чему признаваться, что она планировала уехать еще до гибели Теодора. — Я хочу начать свою жизнь сначала. И сама сообщу это Дороти.
— Да-да, конечно, — расстроенно кивнула Салли.
На нее можно положиться. Но будет ли молчать Мартин?..
— Приготовь, пожалуйста, чай, — быстро сменила тему Синди. — Я думаю, мистер Мэрдок не откажется перекусить, он ведь прямо с самолета. Идем, Мартин, я покажу тебе твою комнату. Пока Салли готовит чай, ты сможешь привести себя в порядок. Ванная напротив — она в твоем полном распоряжении, — подчеркнула она.
Она не желала, чтобы у Мартина зародилась мысль, что они могут пользоваться одной ванной. Что у них может быть что-то общее.
  
3
 
Синди дрожащей рукой взяла чашку и сделала большой глоток. Она предпочла бы пить чай в присутствии Салли, но экономка ушла в свою комнату переодеваться.
Надо было поехать к Дороти, сумрачно подумала Синди. Уж лучше сидеть в окружении родных и друзей Теодора, чем наедине с Мартином. Там, в гуще людей, она смогла бы скрыться от взгляда этих пронзительных синих глаз. Здесь же ей некуда бежать.
Казалось, воздух в комнате стал густым и плотным, он словно дрожал от болезненных, сладостно-горьких воспоминаний… невысказанных обид… незаданных вопросов. И от едва преодолимого влечения.
Наконец Мартин нарушил тягостное молчание.
— Ты стала еще красивее, Синди. Ты могла бы сделать головокружительную карьеру на телевидении, если бы продолжила заниматься журналистикой. С такими поразительно черными глазами и волосами цвета воронова крыла в сочетании с молочно-белой кожей… Плюс твой голос — грудной, немного хрипловатый, — он стал еще выразительнее за эти годы… Ты превратилась бы в звезду экрана.