Кто тут хозяйка? (СИ)

Хорошо сказано.
Ба вообще-то говорила то же самое.
И потому межмировых портальщиков так мало.  
Я крепче сжала ручку двери. И обратилась к тому, что билось внутри  меня. Потянула его, обводя внутренним взглядом периметр двери.
Отворись мне, путь.
И толкнула дверь вперед. Вместо пустой комнатки открывая проход к серебряной дороге.
Ба описала мне процесс проложения тропы по внешнему запросу как работу навигатора. Когда сам портальщик вычерчивает путь от одной точки вселенной к другой, укорачивая его бесконечность до нескольких шагов.
Я же совершенно не знала, в какой точке вселенной располагалась нужная мне Земля. У меня внешнего запроса не было. И путь свой я должна была проложить самостоятельно. Уже встав своими ногами на серебряную дорогу.
Я шагнула на неё, и дверь за моей спиной хлопнула, будто бы я устроила межпространственный сквозняк. На серебряной дороге я осталась одна. Дыхание перехватило.
На самом деле – я понимала их. Тех портальщиков, что один раз открыли дорогу на этот великий путь и не вернулись с него. Я бы сама, наверное, искусилась посвятить свою жизнь шагая от ветви к ветви, ныряя из двери в дверь. Вот только…
Я не могла. Меня ожидал мой домик, Триш, и целая куча зависящих от меня магических созданий. Наверное, в этом плане ба было проще уйти. Она была гораздо легче на подъем, чем я, удивительно, как вообще смогла хоть где-то осесть.
Я вдохнула прохладный воздух мира между мирами, сжала в кармане ведьмину иглу, протыкая ей безымянный палец. Мысленно велела крови искать дорогу к крови. В конце концов, на земле у меня остались живая мать и дядюшка, и вдобавок определенное количество сводных и двоюродных сестричек. Прикольно, кстати, что дядька у меня был единственным в семье мужиком. Что у него, что у мамки моей рождались только дочери. Ведьмино племя.
Отклик от крови, принесенной в жертву Дороге, пришел быстро. Я ощутила, будто алая нить протянулась от моего сердца куда-то вперед. Неожиданно – расходящаяся в стороны в нескольких местах.
Видимо, портальщики в семье Елагиных рождались не в первый раз. И не одну тропу протоптали, и не в одном мире осели.
Что ж, придется проверить все!
Я зажмурилась крепче и мысленно свела один конец алой нити и другой между пальцами. Сжала их вместе, укорачивая путь. Сделала три шага вперед сквозь густой кисель спрессованного пространства. Это оказалось настолько сложно, что если бы не завет ба “не останавливайся на проложенном пути” – я бы уже после первого остановилась передохнуть.
Нет. Шагала, с усилием, ощущая, как пылают напряжением мышцы, преодолевающие сопротивление пространства, до тех самых пор, пока не врезалась лбом в каменную дверь на другом конце алой нити. 
Упс. Кажется – приехали! Осталось только понять, куда!
Конечно же, нет. 
Я вышла в темном доме, где на меня ошалелыми глазами уставилась растрепанная девица, которой я рассказала про кровный поиск на Серебряной Дороге.
– Слушай, у нас уже пять поколений никто на Дорогу не ходит, – развела руками девица, – до того ходили, а потом – перестали. Про Велор мы слышали, но в основном нехорошее. Знаем, что в роду были черномаги, но что уж теперь. Брататься к ним не хотим, карму отрабатываем.
И ведь не одна она мне это сказала.
Почти слово в слово повторили мне это еще несколько встретившихся за дверями колдунов. Кто-то ушел из семьи восемь поколений назад. Кто-то уже тыщу лет как учит детей ходить по Серебряной Дороге, но путь в Велор запретил под страхом отлучения от семьи. Потому что там остались родственнички, с которыми не то что за один стол – на одно поле… косить не выйдешь.
У меня все сильнее крепло ощущение, что Елагины уже не первое поколение творили какую-то дичь. И все мало-мальски приличные их потомки только-только открывали в себе портальный дар – и сразу же уходили из дому, отплевываясь и открещиваясь. Или без портального дара, как Отрада…
После восьмой “не той” двери, сделала перерыв. Съела несколько оладышек из сумки, ощипала эулариозу еще на семь лепесточков. Каждый шаг по Серебряной Дороге, каждая новая открытая дверь черпали мою силу. И не капельками, а ковшиками. Экскаватора ковшиками! Хорошо, что было чем заесть все эти "магические непредвиденные траты".
 
Не всегда приходила к домам и вменяемым колдунам. 
Один раз – вышла не то чтобы в дом, скорее в будуар. Где дамочка в бронированном бикини возлежала на мягких подушках. Доспех её служил скорее для отвлечения вражеского внимания, чем для подлинной защиты. С ролью своей оно явно справилось, потому что возлежала дамочка в окружении редкой красоты мужчин. Пяти или шести? Эх. Везет же некоторым. И почему меня не занесло в мир, где много моих мужей массировали бы мне ножки и плечики?
А то достался какой-то упырь, и никакого тебе массажика!
– Макхари, – ахнул какой-то красавчик при виде меня. И минутой спустя мне пришлось спасаться бегством, потому что вскочившая с подушек красотка выудила откуда-то бердыш и ринулась с ним на меня. Хорошо, что я от двери недалеко убежала. Прыгнула за неё, захлопнула, но успела ощутить, как по двери прошла вибрация – там, где только что была моя голова, уже торчал брошенный через весь немаленький зал, топор. Убедилась, что закрыла проход. Припечатала ее покрепче. 
В одном мире дверь меня вывела на развалины белокаменного замка, к белому трону с расколотой спинкой. Интересно. Это мои родственнички всех тут посвергали? Очень надеюсь! Мы, ди Бухе, такие! Приходим, видим, побеждаем!
Наверное, все-таки стоило сказать “Елагины”, но именоваться фамилией Софик мне не хотелось. Если выбирать между шилом и мылом, я согласна даже на фамилию мужа, или того хуже – родную, дурацкую, мамину фамилию “Гурцкая”. Которую я вообще-то терпеть не могла.
Серебряная дорога не была пустой. То и дело по ней проносились прозрачные быстрые силуэты других таких же странников. У одной из дверей передо мной шлепнулось огромное лиловое щупальце и на меня некоторое время с любопытством таращилось чудовище, похожее на гигантскую каракатицу.
– Еда? – поинтересовалось оно подозрительно знакомым голосом. О, так это эта прелесть трясла мой дом и пыталась сожрать семейку Елагиных, когда они пытались заявить свои права, да?
На меня оно смотрело без злости, скорее с выжиданием, как пес на хозяина. Видимо, умение открывать чудо-двери каким-то образом делало меня своей для этого Ктулху.
Я пожала плечами, и швырнула ему в пасть сверток с остатками моих оладий. И… Да, мне худеть надо! За краткий период питания за счет Джулиана ди Венцера мне платье стало чуть в груди маловато. Это, конечно, не то чтобы недостаток, но так недалеко и до складок на боках – а ну их, правда!
Я начала беспокоиться уже на двенадцатой двери, выведшей меня не туда, перед тем как в последний раз ощипать эулариозу, чтобы заварить из неё чаечек.
Да где же он – мой чертов, родной мирок? Сколько же миров прошла моя бабуля, прежде чем в нем осесть? Как искала нужный? Как мне быстро найти нужный? 
Я вернулась на тропу, снова ткнула палец ведьминой иглой, снова принося Дороге жертву.
– Мне нужен путь к дому матери! – подумала требовательно, настойчиво. – К дому, где она родилась, где меня родила, где меня растили!
Да, так оказалось можно! 
Более конкретный запрос к Дороге выдал мне конкретный ответ, одну четкую широкую толстую нить.
Вот только стоило мне определить это направление единственно необходимым, стоило сделать шаг сквозь густое, сжатое пространство, как тут же пришел “счет за услуги”.
Магия…
Магия моя хлынула из моих жил так, будто испытывала ко мне подлинное отвращение. 
На третьем шаге у меня от напряжения хлынули слезы из глаз. 
На шестом – скрутило судорогой мышцу на левой ноге. 
На девятом – я сжала пальцами ручку искомой двери и поняла – все, магия во мне кончилась. Опять! И ощипывать мне больше нечего!