Дуэльный кодекс. Том 4: Ритуал

Она улыбнулась и прижалась ко мне. А потом поцеловала, положила голову на грудь.
– Мне очень спокойно, когда ты рядом, Паша. Очень спокойно.
– Скоро, – проговорил я немного помолчав, – ты станешь окончательно живой. Сможешь прикоснуться ко мне, как настоящий, живой человек.
– Я очень жду этого. Хотя, – по голосу я понял, что девушка улыбается, – мне будет сложновато привыкнуть к внешности Игната Орловского. Все же в нигде ты такой, каким был до смерти.
– Мне кажется, и нынешняя моя внешность вполне ничего. Особенно после того, как мы поработали над ней через ареолы.
Катя привстала и посмотрела на меня. Нахмурилась.
– Помнишь, что Сновидец говорил о них? Что заберет все себе. А ведь и правда, ореолы – это изобретения Шепчущего. Он помогал мне делать их для тебя. Он помог мне с черным ореолом. Может, они опасны? Может это какая-то ловушка?
– Не знаю, Катя, – всмотрелся в синее небо, – может и ловушка. Но по опыту с туманным ореолом понятно, что он может пользоваться ими, только если отберет. Когда Сновидец умрет от моей руки, отбирать их будет некому.
Катя помолчала, потом легла мне на грудь, и мы обнялись.
– Знаешь, – нарушил я тишину, – чего мне будет не хватать, когда я вытащу тебя в реальный мир?
– Чего? – Поднялась Катя с моей руки.
– В нигде ты не можешь отлежать мне руку. А в реальности…
– Да ну тебя! – Засмеялась она очень звонко. Так звонко, как не смеялась еще никогда.
Катя попыталась пощекотать меня, но я переборол ее и оказался сверху.
– Прошу! Хватит! – Захохотала девушка, когда я начал щекотать ее за ребра, – не надо!
Я прекратил так же резко, как и начал. Мы застыли, соприкоснувшись взглядами, а потом страстно поцеловались.
– Песок в негде лучше, – проговорила Катя, когда мы закончили заниматься любовью и отдышались.
– М-м-м?
– Помнишь тот раз, на диком пляже? – Она рассмеялась, – песок был везде! Он жуткий!
– А мне понравилось, – улыбнулся я.
– Да тебе всегда нравится! И везде!
– Совсем скоро, – посерьезнел я, – ты станешь вновь живой. В середине месяца начнутся вступительные испытания в академию. Я пройду их и поступлю в академию. Получу доступ к алхимическому кабинету и лаборатории.
– Алхимия – охраняемая в империи магическая дисциплина. Не думаю, что попасть в лабораторию будет просто. Если тебя там застанут, будут проблемы. Решат, что ты делаешь там синюю пудру или еще какой другой наркотик.
– Это не важно, – мотнул я головой, – мы вернем тебя в мир живых, чего бы мне это не стоило. Вместе мы возвысим наш дом, как и хотели.
Некоторое время мы лежали молча. Нежились на солнышке и наслаждались объятиями друг друга. Потом Катя внезапно сказала:
– То заклинание, что ты забрал у алхимика Ольгерда. Я хотела поговорить о нем.
– Как успехи с этим?
– Лучше, чем я думала. Я смогла интегрировать его свойства в бесцветный ореол. Получилось не идеально, но уже кое-что. Теперь ты можешь перемещать бесцветный ореол между остальными. Закачать спору не только в черный, как всегда, а, например, в зеленый.
– Ореол скорости, – ответил я.
– Да. Я не знаю, что тогда будет, как спора заработает с ним. Так что будь осторожен.
– А другие ореолы?
– Не знаю. Теоретически, в них тоже можно закачивать спору, но лучше проверить на практике. И будь осторожен, очень. – Повторила она, – Спора – слишком необычная магия. Неизвестно, откуда взялось это направление. Неизвестно, как оно отреагирует, – голос Кати стал звучать напряжение, – особенно меня пугает этот черный зверь. Он словно бы живет своей жизнью, и ты не в полной мере подчиняешь его.
– Может, – задумчиво проговорил я, – нам еще удастся выяснить природу споры.
– Надеюсь.
Солнце медленно катилось к закату. Небо с западной стороны уже окрасилось в красный. Мы оделись, медленно побрели прочь от озера.
– Знаешь, – внезапно начала Катя, – иногда мне страшно думать о том, что я стану снова живой.
– Почему?
– Эти силы, что проявляются во мне… Все, что мы узнали о проекте Геката… Я никогда больше не буду прежней, Паша, – Посмотрела на меня Катя, – даже когда оживу. Я не буду той самой Катей Лазаревой, которую ты вытаскивал из машины после аварии.
 
– Я знаю. Все в порядке. Я принимаю это.
– Я боюсь, – сглотнула девушка, – что вспомню все, что делали со мной. Вспомню все эти эксперименты. Вспомню, как стала Гекатой. Я не хочу вспоминать. Я боюсь, что не смогу контролировать те силы, что имею, – остановившись, она взяла меня за руку, я тоже остановился, – боюсь, что воскресив меня, ты вернешь в мир какое-то зло, Паша.
Я улыбнулся, взял ее за плечи, потом прижал к себе.
– Я ведь всегда защищал тебя, Катя.
– Да. Каждый раз.
– Не бойся ничего. Если понадобится, я смогу защитить тебя даже от самой себя.
– Вон там, – указал пальцем Виктор, – вот то место. Здесь меня держали.
Через несколько дней, по просьбе Виктора мы поехали к старому имперскому мосту, что был когда-то одной из главных железнодорожных артерий юга. Теперь же, я смотрел, как каменные кости моста отбрасывают закатные тени.
– Где держали?
Я вырулил на дорогу, представлявшую из себя колеи в чистом поле.
– Вот прям там. Темница вырастала из земли. Какая-то пространственная магия. Лидия доставала камеру при помощи магии.
– Лидия, – я вывернул руль, чтобы преодолеть особенно глубокую часть колеи, – кто она?
– Лекарка. Она лечила меня, пока я был в плену. Помогла сбежать, – Виктор посмотрел на меня, – она хороший человек. Но я должен понять, что с ней случилось.
– И те две коробки, – указал я назад, – должны тебе в этом помогут?
– Верно.
– Что в них?
– Сейчас покажу. Только давай доедем до места.
Я пожал плечами.
– А в чем заключается моя помощь?
– Потерпи, Павел. Сейчас все узнаешь.
Мы приехали к каменным руинам какого-то строения. Вышли из машины. Я прикрыл глаза от закатного солнца. Виктор отодвинул свое сидение и полез назад, вынул картонную коробку.
– Помоги вытащить ящик, – попросил он.
Вместе мы достали из багажника тяжелый, но низкий сундук, установили на землю.
– Что там за артефакт? – Догадавшись, спросил я.
– Духовный фонарь. Спасибо Томе, что помогла достать его. Она хорошая девочка.
Я не ответил, улыбнулся.
– Я слышал о духовных фонарях, – открыл я крышку, – мощные артефакты. Но не манаактивные. Магию приходится в них закачивать. Теперь понятно, для чего тебе нужен я.
– Ага, – он кивнул, достав из сундука большой фонарь, – одному человеку в него не закачать достаточно маны.
Фонарь напоминал старинные масляные лампы, только сделан он был будто бы из толстого черного стекла и устанавливался на специальной треноге.
– Он показывает посмертные отпечатки душ магов. Его используют в боевых конфликтах, чтобы выявлять обстоятельства смерти погибших в бою дворян. Чей призрак ты хочешь увидеть, Виктор?
Он не ответил, раскрыл картонную коробку, которую взял с собой. Внутри лежал грязный мундир роялистов.
– Что это?
– Я нашел это, когда недавно возвращался сюда, чтобы понять, куда могла деться Лида. Это единственная зацепка, – Виктор посмотрел на меня, – хочу понять, кому принадлежит эта одежда. Возможно, получится что-то узнать о Лиде.
При свете солнца я отметил, что выглядит Виктор не очень: бледное лицо, мешки под глазами, глубокие морщины.
– Плохо выглядишь.
– Ага, – вздохнул он, расстилая на земле брезент, – но это ничего страшного. Просто плоховато сплю в последнее время. Немудрено, учитывая, что происходит.
– Кошмары?
– Да. А еще подозрение на лунатизм.
– Лунатизм?
– Несколько раз, – он принялся раскладывать на брезенте грязный, черный мундир, – просыпался в разных местах замка. Оказывался то тут, то там, сам не зная как.
– Ты рассказывал кому-нибудь?
– Только тебе.