Клоун. История одной любви (СИ)

Несколько лет спустя Макар со своей девушкой отправился в Валенсию на Новый год и угодил как раз в разгар мандаринового сезона. Усыпанные яркими оранжевыми плодами деревья росли прямо на городских улицах. Казалось, сам воздух сочится цитрусовыми запахами и истекает сладким соком. Этим воздухом можно было не то что дышать — а буквально пить его, словно нектар. Собственно, эти-то мандарины и испортили Макару весь отпуск… Точнее, даже не ему, а его девушке, которая пребывала в недоумении — почему это он к ней внезапно так охладел, что даже не захотел заняться любовью. Ни разу за все десять дней, что они провели в Испании! Макар тогда неубедительно отбрехался какой-то глупой надуманной причиной типа внезапно одолевшей его аллергии; девушка, естественно, не поверила и разобиделась вусмерть… Короче, в Москву они оба вернулись уже практически чужими людьми.
* * *
Макар не знал, сколько прошло времени с того момента, как Динка переступила порог его квартиры. Ему казалось — не меньше суток… Когда же он взглянул на часы, то обнаружил, что минуло всего-навсего два часа, за которые они успели так много — и в то же время так ничтожно мало по сравнению со всеми его желаниями!
— У тебя такие шершавые ладони… — прошептала Динка, с нежностью беря его руку в свою и рассматривая мозоли, неизбежные для каждого артиста, работающего на высоте.
— Это я просто о тебе часто д-думал, — пошутил Макар… и тут же получил удар подушкой по голове.
— Дурак! — взвизгнула покрасневшая Динка, хохоча. — Боже, какой же ты дурак!
Потом она, прикрывшись простыней, уютно устроилась головой у него на плече и даже слегка задремала. Ему же безумно жалко было тратить время на сон, но и будить Динку тоже было жалко, поэтому он просто терпеливо ждал, поглаживая ее по волосам, и боялся даже дышать, чтобы не потревожить. Все у него внутри буквально взрывалось фейерверками, он задыхался от распирающей его любви и теперь прекрасно понимал, что значит выражение «умереть от счастья». Он и сам был близок к этому…
Динка проспала недолго, минут пятнадцать-двадцать. Наконец открыла глаза, встретившись с ним взглядом лицом к лицу, и, облизнув красные, зацелованные им губы, испуганно спросила:
— Который час?
— Скоро четвертый урок начнется, — улыбнулся он. — Кстати, п-почему ты не в школе?
Динка томно потянулась, отчего у него потемнело в глазах и перехватило спазмом горло.
— Я прогуливаю, неужели непонятно? — улыбнулась она в ответ.
— Смело, — одобрил он, по-хозяйски выпутывая ее из этой проклятой простыни, так мешающей ему сейчас. — А если т-твоему отцу кто-нибудь из учителей д-доложит?
Динка беззаботно дернула плечом:
— Соня меня прикроет на уроках… Скажет, что я немного приболела и осталась дома.
С Макара моментально слетел игривый настрой.
— Соня? — переспросил он язвительно. — Т-ты это серьезно сейчас?
— Вполне, а что такое? — удивилась она.
— Да она п-первая побежит рассказывать папочке о твоем вопиющем п-поведении!
— Зря ты так о ней думаешь, — Динка явно расстроилась. — Она на нашей стороне. Я, признаться, и сама поначалу ей не доверяла…
— Она уже сдала т-тебя однажды, ты забыла? Когда мы б-были в цирке, — напомнил он.
Динка нахмурилась.
— Она клялась, что это получилось не специально… Макар, у меня нет причин ей не доверять.
— Зато у меня есть, — буркнул он.
— Даже так? — Динка холодно взглянула ему в лицо. — Что ты имеешь в виду?
— Она знает, что я п-приходил к тебе ночью, — отозвался Макар.
— Разумеется, знает. Я ей все рассказала, — кивнула Динка.
— Т-ты… что сделала? — он не поверил своим ушам.
— Рассказала о твоих визитах, — невозмутимо подтвердила она. — Соня обещала помочь в следующий раз, если надо будет отвлечь папино внимание…
— Ах вот как, значит! — он не знал, плакать ему или смеяться. — А меня она п-пыталась шантажировать этой информацией.
Динкины глаза удивленно расширились.
— В каком смысле?
— Сказала, что если я не возьму ее с собой в цирк, она все расскажет вашему отцу.
 
Динка покачала головой.
— Нет… нет, этого абсолютно точно не может быть. Ты, наверное, просто что-то не так понял.
— Это б-было сказано прямым текстом, — упрямо возразил Макар.
— Да говорю же, нет! — Динка явно начинала злиться. — Возможно, она… просто так неудачно пошутила, а ты принял все за чистую монету.
— Видимо, с чувством юмора у меня б-беда…
— Ну не обижайся, — Динка качнулась вперед и легко, быстро и остро поцеловала его в губы — словно укусила. — Я понимаю, что ты не доверяешь ей… Она сложный человек и у нас с ней непростые отношения… Но она все-таки моя сестра! Она никогда намеренно не причинит мне зла.
Макар покачал головой, не зная, что тут можно еще сказать.
— Не сердись, — прошептала Динка прямо ему в рот. — Да и потом… кроме Сони, мне больше вообще не на кого рассчитывать.
Он не удержался, поймал ее губы своими… А еще через несколько мгновений ему стало и вовсе не до Сони.
  
36
 
Оторвать их друг от друга смог лишь банальный голод. Когда время перевалило за полдень, Макар почувствовал, как заурчало у него в животе, и, спохватившись, предложил Динке:
— Давай поедим что-нибудь?
И торопливо добавил:
— Ну, к-кроме мандаринов, конечно.
Она хихикнула и несмело кивнула:
— Было бы здорово… А то я с утра даже не позавтракала.
Макар стукнул себя лбу:
— Вот я б-болван! Надо было тебя сначала хоть чаем напоить. С п-печеньками.
— А у вас дома водится печенье? — с любопытством спросила Динка. — Я думала, цирковые должны соблюдать специальную диету…
— Мама да, вечно сидит на д-диете, — улыбнулся Макар. — А я ем все, что не приколочено. Все равно на т-тренировках калории быстро расходуются. Что ты хочешь? Могу по-быстрому п-приготовить омлет и горячие бутерброды…
— Звучит круто, — Динка благодарно улыбнулась ему в ответ. — Только можно мне сначала в душ?
— Да, к-конечно! — он закатил глаза. — Я что-то сегодня т-туплю не по-детски, прости, что сам не предложил. Сейчас д-дам тебе чистое полотенце и футболку какую-нибудь…
Пока Динка плескалась в душе, Макар по-быстрому навел порядок в спальне: выкинул все использованные средства защиты, собрал кожуру от мандаринов, затем стянул с кровати постельное белье и скомкал его в одну кучу, чтобы позже засунуть в стиральную машинку. Только сейчас он вспомнил о своем растяжении — и то лишь потому, что мышцы дали о себе знать не слишком сильной ноющей болью. Надо же — пока он был с Динкой, то совершенно забыл о травме…
Потом Макар возился на кухне и отчаянно боролся с искушением толкнуть дверь ванной комнаты, чтобы вновь оказаться рядом с Динкой. Он вообразил, какая она там сейчас — обнаженная, с мокрыми волосами, с порозовевшей от горячего пара кожей… и обругал себя сексуальным маньяком. Но сама мысль о том, что Динка сейчас у него дома, что в данный момент она моется в его ванной… эта мысль просто сводила с ума.
Вдруг в дверь позвонили.
Конечно, умом Макар понимал, что это не может быть мама, но все же немного напрягся. Обычно у них не бывало гостей — ну, кроме Миши, разумеется, да вот только Миша укатил на гастроли вместе со всеми. «Надеюсь, это не Динкин папаша заявился», — мимолетно подумал Макар и пошел открывать.
За дверью обнаружилась Соня.
— Привет, — кивнула она ему как ни в чем не бывало. — Динка все еще у тебя?
— Да, она… в ванной, — на автомате откликнулся Макар.
— Я могу войти?
Он молча посторонился.
Соня переступила порог и, окинув Макара беззастенчивым взглядом, понимающе кивнула:
— Вижу, вас с ней можно поздравить?
Макар вдруг сообразил, как выглядит сейчас: лохматый, с припухшими губами, одетый в одни лишь спортивные штаны… Соня скользнула откровенным взором по его голому торсу и искривила губы в насмешливой улыбке: