Клоун. История одной любви (СИ)

Миша скрипнул зубами.
— Мы с твоей матерью ровесники.
Макар, конечно же, был в курсе, мать ведь говорила, что они учились вместе. Однако он сделал вид, что страшно удивился:
— Серьезно? А выглядите старше лет на д-десять — пятнадцать.
— Макар! — гневно взвизгнула мать, и он понял, что пора закругляться.
— П-пойду к себе, — невозмутимо объявил он, подхватывая чемодан. — Вещи раскидаю.
— Клоун… — услышал он обиженно-обреченный материнский вздох, адресованный ему в спину.
И следом — вполголоса, от этого мерзкого Миши:
— Успокойся, парня можно понять. Возраст у него такой… обвиняющий.
Ты смотри, какой понимающий, сука!
Макару захотелось изо всех сил шарахнуть кулаком по дверному косяку, но он сдержался.
  
2
 
Пинком отправив чемодан под кровать, он решил, что разберет вещи, когда немного остынет. Выскочив на маленький балкончик, Макар жадно глотнул ртом холодный и густой влажный воздух. Несмотря на январь, моросил мерзкий дождь, но Макар с каким-то мазохистским удовольствием подставил разгоряченное лицо колючим струям.
Сейчас, во время дождя, городок выглядел еще более серым, безликим и унылым, чем прежде, несмотря на обилие ярких зданий. Голые деревья не добавляли красоты картинке. Макар еще раз с тоской обвел взглядом окрестности, привыкая к мысли, что ему теперь предстоит здесь жить.
Внизу послышались оживленные голоса. Макар нехотя опустил взгляд и увидел двух подружек, чирикающих возле кофейного автомата. Обе в нелепых цветных дождевиках, с красными от холода лапами… Они старательно пересчитывали мелочь на влажных ладошках и по очереди опускали монеты в щель монетоприемника. Этаж был второй, так что Макар прекрасно слышал каждое их слово и видел каждый жест.
— Я буду ванильный капучино! Или нет, лучше сливочный! Только сахара можно побольше, добавь еще одну порцию! — попросила одна из девчонок с предвкушением в голосе.
— Слушай, не хочу, конечно, обидеть, но… с твоей жопой ты бы поаккуратнее насчет сахара. Да и насчет сливок тоже, — заметила ее спутница.
Макар невольно хмыкнул. Диалог его заинтересовал; он наклонился и вытянул шею, пытаясь увидеть лица обеих собеседниц.
— Меня моя жопа вполне устраивает, — сухо отозвалась любительница сладкого капучино. — Во всяком случае, пока еще никто не жаловался…
— Ну, сама смотри. Мое дело предостеречь, — фыркнула вторая. — Годам к двадцати пяти ты в дверные проемы пролезать перестанешь.
— Ой, к двадцати пяти… скажешь тоже! Когда это еще будет! — беззаботно отмахнулась девчонка.
К сожалению, разглядеть под просторным дождевиком ее фигуру было практически нереально, а Макару, как назло, стало по-настоящему любопытно — так ли велика… хм, жопа, как о ней говорят? А еще ему показалось, что та, которая советовала пить кофе без сахара, из-за чего-то злится на толстуху, хотя изо всех сил пытается казаться миленькой и заботливой.
Автомат страшно глючил, скользкие намокшие кнопки не срабатывали с первого раза, девчонка — та, которая орудовала у автомата — психовала и ругалась. Наконец оба напитка были готовы.
— М-м, кайф! — блаженно застонала жопастая, обхватив стаканчик озябшими пальцами и делая первый нетерпеливый глоток.
Было в ее голосе что-то такое… чувственное, что Макар тут же вообразил ее, говорящую эти же слова в другой ситуации — более двусмысленной. И моментально, как полный придурок, почувствовал реакцию в штанах на свою дурацкую фантазию. Черт!
Он все сильнее и сильнее тянул шею, пытаясь разглядеть лицо девчонки, одновременно рискуя перевалиться через перила балкона и загреметь вниз. Видимо, бог услышал его мысленный призыв — дождь вскоре прекратился. Обе девчонки, не сговариваясь, откинули назад капюшоны своих дождевиков и явили миру классическую пару подруг: блондинка и брюнетка. Впрочем, нет… волосы у любительницы капучино были скорее темно-каштановыми — длинными, волнистыми, очень красивыми. Макар представил, как пропускает эти пряди сквозь пальцы… и в штанах стало еще теснее.
 
Он по-прежнему не мог рассмотреть лица ни одной, ни другой — обе уткнулись носами в свои стаканчики и смаковали ароматный кофе. В этот момент мимо промчался какой-то парень на велосипеде и, притормозив и обернувшись, вдруг весело крикнул, обращаясь к темноволосой:
— Эй, Дружинина, отсосешь за полтинник?
— Совсем охамел? — возмутилась ее спутница-блондинка; впрочем, несмотря на то, что она вроде бы защищала свою подружку, Макару послышалось в ее голосе скрытое злорадство. Или он все это себе придумал?
Темненькая пренебрежительно фыркнула:
— Да у тебя полтинников на меня не хватит, Тяпа. Если начнешь копить прямо сейчас — может, к пенсии и наскребешь нужную сумму, — и со вздохом добавила, будто бы сочувствуя:
— Правда, боюсь, когда ты выйдешь на пенсию, отсасывать там будет уже нечего…
Макар не выдержал и расхохотался — громко, от души, не волнуясь больше о том, что обнаружит свое присутствие. Все трое, находившиеся внизу, тут же дружно задрали головы. Ну наконец-то! И Макар жадно впился взглядом в лицо темноволосой.
Девчонка как девчонка, кстати, не такая уж и толстая. Точнее, совсем не толстая. Щечки круглые, но это ее нисколько не портило — наоборот, добавляло очарования ее милому лицу. Губы тоже были пухлыми — причем вызывающе пухлыми, полными и сочными, и Макар даже с балкона видел, что на верхней губе у девчонки осталась пенка от капучино. В горле вмиг пересохло. Что за хрень, почему он так на нее реагирует? Да только ни о чем другом он и думать больше не мог — вообразил, как одной рукой хватает девчонку за затылок, зарываясь пальцами в ее шелковистые волосы, притягивает к себе и… слизывает остатки капучино с этого аппетитного рта. Уф! Он чуть не задымился. На миг даже страшно стало, что все эти пошлые мысли сейчас можно легко прочитать по его лицу.
Девчонка тоже уставилась на него во все глаза, как на восьмое чудо света. Сложно было объяснить словами, но, не торопясь разрывать этот зрительный контакт, Макар буквально физически ощущал нечто вроде легких электрических разрядов в воздухе.
Девчонка опомнилась первой. Моргнула, словно избавляясь от наваждения, и недовольно осведомилась:
— Чего смешного?
Подруга тут же пихнула ее в бок и ослепительно улыбнулась Макару, помахав рукой:
— Привет! Ты недавно переехал? Что-то мы тебя здесь раньше не видели.
Ну да, ну да — вот она, прелесть крошечных городков, где все друг друга знают и каждая новая рожа сразу на виду, как прыщ на заднице.
— Недавно, — кивнул он и с подчеркнутой серьезностью взглянул на свои наручные часы. — Минут десять к-как.
Услышав, как он слегка запнулся на последнем слове, темненькая сдвинула брови. Ее подружка, впрочем, не обратила на заикание Макара никакого внимания — она продолжала увлеченно болтать.
— О, круто. Ну и как тебе Светлоградск, нравится?
— Пока не понял, — дипломатично отозвался он. — Я же у вас тут еще ничего т-толком не видел.
Блондинка тут же оживилась.
— Хочешь, мы с Динкой покажем тебе город? Мы живем здесь с самого рождения и каждый камушек знаем.
Значит, темноволосую звали Динкой. Дин-ка, мысленно по слогам повторил Макар. Трудное для него имя, ясен пень, он будет постоянно буксовать на первом слоге, но… черт возьми, как оно ей шло!
Предложение выглядело заманчивым, но он все-таки покачал головой:
— Не знаю пока, как у меня б-будет со временем.
Динка тут же выразительно закатила глаза, словно давая понять: «Ой, не больно-то и хотелось!» и подергала подругу за рукав, призывая спуститься с небес на землю и не навязываться незнакомому парню. Однако блондинка оказалась настойчивой.
— Меня, кстати, Соня зовут. А тебя?
— Макар, — представился он.
— Супер. Слушай, а ты в школе учишься или уже студент?
— В школе. Одиннадцатый к-класс, — пояснил он.
— Ого! А что за школа, не третья, случайно?