Человек из тени

— Да, конечно, простите. Я слишком увлекся лекцией. Дело в том, что спрос на дилетантское порно был ничуть не меньше, чем на профессиональное. И так вышло, что большинство любительниц уже не могли себе позволить держать эти сайты бесплатно, в качестве хобби. Стоимость собственных веб-сайтов стала кусаться. Вот и любительницы тоже стали брать деньги. Некоторые из тех, кто начал первым, заработали миллионы. Вы должны понять главное — эти люди не принадлежали к порноиндустрии. Они понятия не имели о видео для взрослых. Они не попадали в журналы или на видео, которые продавались в книжных магазинах для взрослых. Это были люди, которых подвигнула на видеопроституцию не корысть, а стремление получить удовольствие от того, что они делают. Не важно, считаем ли мы с вами это здоровым занятием, суть в том, что появилась совершенно новая отрасль в порноиндустрии. Новое поприще, на котором подвизались мамы и папы, члены родительских комитетов и попечительских советов. Эти люди имели тайную жизнь и за деньги обнажались перед всем миром. — Он поворачивается ко мне: — Вот почему я сказал, что вы неточно выразились. Я видел веб-сайт вашей подруги. Она показывала мягкую порнографию, то есть никакого секса. Она действительно мастурбировала и пользовалась сексуальными игрушками… Брала деньги за просмотр, что я, естественно, не одобряю, но она не была проституткой. — Он делает паузу, пытаясь найти слова поточнее. — Не знаю, поможет ли это вам, когда вы будете думать о ней, но…
Я устало улыбаюсь. Закрываю глаза.
— Мне уже и так хватает, Лео. Не знаю, что я буду обо всем этом думать. Но ты прав, ты мне помог.
Мысли у меня путаются. Я думаю об Энни, которая зарабатывала деньги, позируя голой. Какие только тайны не скрывают люди! Она всегда была красивой, всегда немного распущенной. Меня не удивили бы разные сексуальные секреты. Но это… Это просто ошарашило меня. Частично из-за того, что я не совсем уверена в своей собственной невинности в этом смысле.
В голове неожиданно возникает картинка. Нам с Мэттом по двадцать шесть лет. Секс между нами в тот год можно назвать потрясающим. Мы не оставили в покое ни одного уголка своего дома. Моя коллекция белья разрослась до невероятных размеров. И все это случилось не потому, что мы специально старались. Мы не пытались сделать наши сексуальные отношения более пикантными, они и так были достаточно пикантными. Мы были пьяны друг другом, не могли друг от друга оторваться.
Из нас двоих я всегда была более сексуально изобретательной. Мэтт был более консервативным и тихим. Но недаром говорится: «В тихом омуте черти водятся». Он без колебаний шел за мной в самые темные закоулки. Он от души выл на луну рядом со мной. Эту его черту я любила едва ли не больше всего. Он был замечательным, мягким мужчиной. Но он был способен переключить передачу, если мне это было нужно, и стать резким и темным, даже немного опасным. Он всегда был моим героем. Но… если мне требовалась капелька злодея, Мэтт мне не отказывал.
Мы были современной парой. Мы вместе иногда смотрели дурные фильмы. По моей инициативе мы посещали сайты для взрослых. Но всегда от его имени. Хотя именно я была Большим братом, чувство долга не позволяло пачкать образ агента ФБР. Поэтому на грязные картинки мы смотрели от имени Мэтта. Я подшучивала над ним по этому поводу, называла его извращенцем.
Еще у нас была цифровая камера. Однажды вечером, когда он был на дежурстве, мне пришла в голову идея. Я разделась и сфотографировала себя от шеи до ступней. Сердце стучало, я хихикала как безумная, но отправила фото на тот веб-сайт, который коллекционировал подобные вещи. Когда Мэтт пришел, я была уже полностью одета, сама скромность.
Прошла неделя, и я совсем забыла об этом случае. Занималась сложным расследованием. Ничего, кроме дела, Мэтта, еды, сна и секса, не входило в мою повестку дня. Я пришла домой поздно, усталая, с трудом дотащилась до спальни. Там я увидела лежащего на кровати Мэтта. Он заложил руки за голову и как-то странно смотрел на меня.
 
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Я изумилась. Попыталась вспомнить, в чем провинилась.
— Даже не знаю. А что?
— Иди за мной. — Он слез в кровати, прошел мимо меня и направился к компьютеру. Я последовала за ним, совершенно озадаченная. Он сел за стол, пощелкал мышкой.
То, что я увидела, заставило меня покраснеть до корней волос. На экране высветилась страничка из веб-сайта и там — смотри, кто хочет, — были размещены мои фотографии. Мэтт повернул кресло на сто восемьдесят градусов и криво улыбнулся:
— Они прислали тебе послание по электронной почте. Похоже, им очень понравилась твоя фигура.
Я не нашла что ответить. И от стыда начала заводиться.
— Думается, тебе больше не следует этого делать, Смоуки. Не важно, что нет лица, все равно это неумно. Более того, пошло. Если кто-нибудь узнает, ты вылетишь из Бюро в мгновение ока.
Я посмотрела на него, лицо пылало. Я кивнула:
— Да, ты прав, не буду. Но…
Он поднял брови. Этот мимический жест всегда казался мне чертовски сексуальным.
— Но?..
— Давай трахнемся.
Я начала срывать с себя одежду, он тоже, и все закончилось дружным воем на луну. Последнее, что он сказал в ту ночь перед сном, показалось мне настолько забавным, настолько в его стиле, что теперь, вспоминая об этом, я чувствую, как нож вонзается в сердце. Он ухмыльнулся с полузакрытыми глазами.
— Что? — спросила я.
— Не так, как папочка ФБР велел, верно?
Я захихикала, он рассмеялся, и мы снова занялись любовью и заснули, прижавшись друг к другу.
Я не сужу строго безобидные шалости взрослых, какими бы ни были установки ФБР на сей счет. Я знаю, как порой заканчивается жизнь. Трудно возмущаться тем, что кто-то демонстрирует свои сиськи. Но это далеко не то, что держать веб-сайт и брать с людей деньги за просмотр твоих шалостей. Не знаю, что заставило Энни заниматься стриптизом — деньги или удовольствие, ее вдохновляли оба фактора. Она всегда была без руля и ветрил, Икарус женского пола, летающая слишком близко к солнцу.
Я встряхиваюсь, чтобы отогнать воспоминания. На мгновение мне кажется, что я потеряла ощущение времени, что я стала похожа на контуженную, замолкающую на полуслове и устремляющую взгляд в пространство. Я замечаю, что Джеймс пристально смотрит на меня. Я вдруг воображаю, что ему известно о моей шалости, и чувствую приступ паранойи. Господи, если это так, я завтра покончу с собой.
— Спасибо, Лео. Нам понадобится кто-то для работы с компьютером. Надеюсь, ты подойдешь.
— А то! — ухмыляется он.
— Давайте теперь поговорим о записке.
Келли лезет в сумку, достает папку и вынимает из нее компьютерную распечатку. Протягивает мне.
— Читал? — спрашиваю я Джеймса.
— Да. — Он колеблется. — Довольно… любопытно.
Я киваю и встречаюсь с ним взглядом. Смазка и шарикоподшипник. Это нас связывает. Ему интересно мое мнение, и не важно, что он чувствует и думает.
Я сосредоточиваюсь на тексте записки. Мне нужно проникнуть в мозг убийцы. Не сомневаюсь, что он хорошенько подумал, прежде чем взялся за символическое перо.
 
Специальному агенту Смоуки Д. Барретт.
 
Я мог бы сделать пометку «конфиденциально», но я знаю, с каким пренебрежением в ФБР относятся к конфиденциальности, если речь идет о погоне за преступником. Все двери настежь, все шторы раздвинуты, все тени изгнаны.
 
Прежде всего я приношу извинение за тот большой промежуток времени, который прошел между убийством вашей подруги и извещением полиции о ее смерти. Я не виноват. Мне необходимо было кое-что сделать. Я хочу быть с вами честным, агент Барретт, и я буду честным сейчас. Хотя главным была потребность во времени, я должен признать, что мысль о маленькой Бонни, глядящей целых три дня в мертвые глаза матери, вдыхающей вонь от ее разложения, странным образом возбуждала меня.
 
Как вы думаете, она когда-нибудь оправится от этого потрясения? Или будет помнить о нем до смерти? Кстати, о смерти. Как по-вашему, она избавится от мертвых глаз матери с помощью острого лезвия или снотворных таблеток? Время, конечно, покажет, но думать об этом завлекательно.
 
Еще одно честное признание: ребенка я не касался. Я наслаждаюсь физическими страданиями людей, тут я обычный серийный убийца. И теоретически я не имею ничего против сексуального насилия, но оно мне не нравится. Девочка осталась нетронутой, во всяком случае, телесно. Мне доставило большее удовольствие насилие над ее рассудком.
 
Поскольку вы из тех людей, которые не могут отвернуться от смерти, я расскажу вам о том, как погибла ваша подруга Энни Кинг. Она умирала долго. И очень болезненно. Она умоляла не убивать ее. Меня это позабавило и возбудило. На каком пункте моей характеристики вы поставите галочку, агент Барретт?
 
Давайте я вам помогу.
 
Я не был жертвой сексуального или физического насилия в детстве. Я не мочился в постель и не мучил маленьких животных. Я нечто куда более чистое. Я Наследник. Я по крови происхожу от самого Первого.
 
По сути, для этого я и родился. Вы готовы услышать следующее признание? Вы скептически улыбаетесь, агент Барретт, тем не менее это так: я прямой потомок Джека Потрошителя.
 
Ну вот. Я это сказал. Вне сомнения, вы качаете головой, когда читаете мое признание. Вы относите меня к разряду психов, считаете меня одним из тех невезучих придурков, которые слышат голоса и получают распоряжения от Господа Бога.
 
Вы очень скоро поймете, что это неправильная точка зрения. Пока же остановимся на следующем: ваша подруга Энни Кинг была шлюхой. Современной шлюхой на информационной супертрассе. Она заслужила, чтобы умереть, захлебываясь криком. Шлюхи — злокачественная опухоль на лице нашего мира. Она не была исключением.
 
Она стала первой. Но она не будет последней.
 
Я иду по стопам своего предка. Как и его, меня никогда не поймают, и, как он, я войду в историю. Сыграете ли вы роль инспектора Абберлайна?
 
Я надеюсь, я искренне надеюсь.
 
Давайте начнем погоню следующим образом: будьте в своем офисе 20-го. Вам доставят пакет, его содержимое подтвердит мои заявления. Хотя я понимаю, что вы мне не поверите, я даю вам слово, что в этой посылке не будет никакой отравы или бомбы.
 
Идите и навестите малышку Бонни. Возможно, вы будете будить друг друга криками по ночам. Ведь вы же теперь ее мамочка.
 
И запомните: нет никаких голосов, никаких приказов от Господа Бога. Все, что мне приходится слышать, — это биение моего собственного сердца.
 
 Привет из ада, 
 
 Джек-младший.