Пепел и пыль (СИ)

— Да.
— И каково это?
Лиза касается пистолета, висящего в кобуре на поясе.
— Если ты хочешь знать, чувствовала ли я себя героем, то нет. Это наша работа, не более того. И кстати, мы, кажется, пришли.
Лиза кивает на что-то впереди. Мы подходим к самому краю холма, дальше — спуск к низине и строение из камней, напоминающее Стоунхендж.
— Странное место, — произносит Лиза. Прищурившись, она оглядывает горизонт. — Вроде, никого. Спускаемся.
— Погоди, — я выставляю руку в сторону, и Лиза животом упирается в неё. — Мне Бен показал одну полезную функцию.
Поднимаю предплечье с нарукавником параллельно земле. Нажимаю необходимую комбинацию кнопок, и, когда на экране выскакивает окно, предлагающее мне провести сканирование или поиск, я выбираю первое. Из ребра нарукавника выстреливают три коротких красных луча. Пройдя необходимое расстояние, они разливаются по окрестности тонкой волной, а затем возвращаются обратно в панель.
— Смотри, — говорю я, когда на экране появляется картинка местности в виде сетчатой разметки. — Какое-то пятно за камнями.
— Сгусток энергии, — поясняет Лиза. — Похоже, портал.
Будто поняв, что его вычислили, из-за самой широкой каменной плиты выходит Влас. Мы с Лизой переглядываемся и одновременно пускаемся вниз по холму. Приблизившись к Власу, я замечаю, как он осунулся с нашей последней (и первой, по совместительству) встречи.
Хочу спросить, хорошо ли Влас себя чувствует, но он опережает меня, интересуясь о Нитях.
— Как договаривались, — я вытаскиваю из кармана заветную катушку, но протягивать её Власу пока не спешу.
Замечая это, Влас хмурит густые и чёрные, под стать шрамам, брови.
— В чём дело? — спрашивает он сухо.
Но как-то нервно, словно кто-то держит его за горло.
— Слава? — зовёт Лиза.
Она стоит позади, и я спиной чувствую исходящие от неё волны напряжения.
— Влас, ты в порядке? — спрашиваю я.
Подхожу чуть ближе, выставляя кулак, сжимающий катушку, перед собой. Но лишь использую этот жест как предлог, чтобы мельком коснуться его руки. Как я и думала, кожа не только белая, но и холодная, словно лёд, а ещё сухая, под стать пергаменту.
Влас качает головой из стороны в сторону. Прикладывает пальцы к вискам, закрывает глаза. Несмотря на явное отсутствие напряжения в мышцах, вены на его руках вздуваются и пульсируют. Их чёрный цвет пугает не меньше, чем всё остальное.
Я оборачиваюсь на Лизу через плечо. Та пожимает плечами, а через мгновение уже поднимает пистолет и целится перед собой. Не успеваю удивиться, как понимаю: не в меня, а мимо.
Во Власа.
Когда я снова обращаю на него внимание, сразу замечаю, в чём дело. Его шрамы принялись «гулять» по всему телу, меняя расположение в порядке хаоса.
Зрелище не из приятных. С трудом, я подавляю тошноту.
— Что с ним происходит? — спрашиваю у Лизы.
— Понятия не имею, — отвечает она. Равняется со мной. Перехватывает пистолет одной рукой, когда второй крепко сжимает меня чуть выше локтя и тянет назад. — Мы своё дело сделали. Пошли, пора возвращаться.
— Погоди, — я накрываю её ладонь своей и слегка сжимаю пальцы, давая Лизе понять, что всё нормально.
Влас начинает приходить в себя. Мне кажется, его щёки чуть розовеют.
— Я не смог его остановить, — шепчет он, открывая глаза. Голубые и чистые. Глаза жертвы. — Я сказал, что они невиновны, что все уже получили своё за смерть Евы, но он… Своих детей у Христофа не было, а потому гибриды для него — родная кровь.
— О чём ты говоришь?
— Вам нужно бежать отсюда как можно дальше, — не замечая никого вокруг, тараторит Влас. Он весь дрожит. От такого зрелища у меня встаёт ком в горле. — Хоть кто-то должен спастись… Хоть кто-то…
Я протягиваю ему ладонь, и в этот раз он хватается за неё, да так сильно, что я охаю. Его дрожь передаётся мне: рука до самого плеча идёт ходуном.
— Скажи всем, что мне очень жаль… — умоляет он. Из последних сил борется, и эта внутренняя битва даётся ему с невероятным трудом. В промежутках между предложениями, он что-то беззвучно шепчет. Кому — я догадываюсь. — Я не хотел никого… Они были моими друзьями… И Виола… Она такая хорошая, а я врал ей…
 
Влас обрывает сам себя. Секунда — как резкий удар током, — и вот передо мной снова бледный, но уверенно стоящий на ногах темноволосый юноша, глаза которого заволокло едва заметной пеленой. Он отбрасывает мою руку и произносит, едва размыкая губы:
— Спасибо, что выполнила своё обещание.
Сжав катушку в кулаке и бросив на меня последний взгляд, полный чего-то, что мне не удаётся опознать, Влас исчезает за каменной плитой. Когда я кидаюсь за ним, то ни портала, ни Власа уже не нахожу.
— Как думаешь, что он имел в виду? — спрашиваю я Лизу.
Испуг на её лице становится мне ответом.
— У меня на нарукавнике четыре сигнала «SOS»: два от Рэма, один от Вани и один от Марка, — произносит она, отрывая взгляд от экрана.
«Хоть кто-то должен спастись… Хоть кто-то…»
— Нам срочно нужно возвращаться! — восклицаю я.
Лиза кивает:
— Откроем портал.
Она подлетает к камням и прикладывает ладонь к одному из них, растопыривая пальцы. Символы клятвы вспыхивают, как десяток маленьких бенгальских огней, пуская магическую энергию по венам Лизы. Когда она доходит до кончиков пальцев, под ладонью начинает появляться нечто, напоминающее горящую лужицу. Она растёт всё больше, пока не доходит до границ камня. Тогда её цвет меняется с оранжевого на бледно-серый, а сама поверхность твердеет, превращаясь в… дверь с круглой ручкой.
— Быстрее, — бросает Лиза мне через плечо. — И держи оружие наготове. Что-то мне подсказывает, что сейчас мы ступим далеко не на мирные земли…
* * *
Шаг за дверь. Мы оказываемся в доме, где давеча ужинали. Закрыв за нами портал, Лиза берёт в каждую руку по пистолету, снимает оба с предохранителей. За всё время она ни на день с ними не расставалась, а ещё ни разу не снимала обмундирование. Я же наоборот, сегодня впервые выгляжу так, как должен выглядеть защитник на задании. В ботинке, где ногам сейчас словно в сауне, спрятано по маленькому ножу из серебра, обсидиана и охлаждённого железа, за спиной старый товарищ меч, к которому я уже привыкла. На поясе, прицепленная к ремню, весит трезубчатая дубинка.
— Слышишь? — спрашивает Лиза, поднимая дуло пистолета вверх.
И гадать не надо, она говорит о криках с улицы. О тех самых, услышав которые судорога пробирает до холодного пота. Я подбородком киваю в сторону выхода. Больше не проронив ни слова, мы делаем пару шагов спокойно, затем пускаемся бегом. Лиза не разменивается на то, чтобы остановиться и открыть дверь, воспользовавшись ручкой: она выносит её плечом.
Суматоха, хаос и паника захватили когда-то спокойное горное поселение. Едва я спускаюсь с крыльца, как под ноги мне бросается нечто, обуглившееся до черноты. Настоящее мясо с характерным запахом, который бьёт в нос.
Я складываюсь пополам, но меня не выворачивает. Лишь короткие спазмы скручивают желудок. Когда это проходит, я выпрямляюсь, вытаскиваю меч из крепления за спиной. Лиза права: мы все несём ответственность за чужие жизни — это цена, которую платим за возможность быть редкими посвящёнными среди тысячи смотрящих, но не видящих сути.
Меч легко ложится в руке. Когда я прокручиваю его, он не пытается выскользнуть. Я ещё не профи, но уже и не новичок.
Я защитница.
Бегу, пытаясь разобрать среди поднятой в воздух пыли, кто враг, а кому просто не посчастливилось здесь находиться. Вижу химеру со странно вывернутыми коленями и хвостом, рассекающим всё вокруг себя со звуком кожаной и смертоносной плети. В паре метров от неё точно такая же, буквально идентичная химера, кромсает зубами уже не пытающегося сопротивляться феникса.
Одна из химер — пустышка.
Не сводя взгляд с выбранной цели, я устремляюсь вперёд. Успеваю рубануть мечом чью-то когтистую руку раньше, чем она царапает моё плечо, и проткнуть насквозь тело, уже почти мёртвое, но всё ещё пытающееся откусить лакомый кусочек от Лукаса. В благодарность мне поступает короткий кивок.