Пепел и пыль (СИ)

И откашливаюсь, прежде чем говорю:
— Думаю, пора идти. Не хочу нагнетать и без того напряжённую атмосферу, но Кам пропала год назад — мало ли что могло случиться за это время.
Из кабинета мы выходим молча. Так же спускаемся вниз, в тренировочный зал. Защитники при виде нашей странной компании тушуются. С одной стороны, они видят Дмитрия — своего директора, с другой — Лису, в которой, как я понимаю, они сразу признают чужака (спасибо глупой метке на ладони). На Ваню реакция обычная: его сегодня здесь уже видели, когда он собирал нас на вылазку.
Меня и вовсе игнорируют.
Заметив нас, Татьяна направляется в нашу сторону. Дмитрий успевает вытолкнуть нас из зала раньше, чем женщина задаёт вопрос.
— Идите без меня, — бросает он, а затем закрывает дверь прямо перед нашими удивлёнными лицами.
Анита уже ждёт нас. Ваня поднимает руку, чтобы схватиться за металлическую ручку, как дверь сама открывается, только чудом не ударяя его по лицу.
— Прости… — говорит Анита. — Входите. А ты, должно быть, Шиго, да?
Лиса кивает. Теперь я не знаю, как мне её называть. Лиса — привычнее, но Шиго — её настоящее имя. Мне бы не понравилось, если бы кто-то назвал меня Ясей, хотя это и производная от Ярославы.
— Ладно, — Анита потирает ладони. — Я собрала файлы всех фениксов, которые переходили в Старый мост и покидали его за последний год. Нам повезло: таких вышло всего около шестидесяти.
Анита быстро щёлкает по кнопкам. Большой экран заполняется развёрнутыми окошками. Пытаясь зацепиться взглядом за каждую, я отмечаю, что ни на одном фото нет обладателя светлых волос. А ещё совсем нет маленьких детей и стариков: одни молодые, максимум — ровесники Дмитрия.
— Вот она, — произносит Лиса, тыча пальцем в одну из папок.
Анита увеличивает фотографию, чтобы мы все на неё взглянули. Простая девушка: длинные тёмные распущенные волосы, за спиной — сумка. Только вот одета странно. На ней что-то вроде платья, но спереди оно длинное, до самых щиколоток, а сзади едва доходит до середины бедра. Обувь — высокие сапоги.
— Это Кам, — ещё раз подтверждает Лиса. — Это точно она.
Я слежу за Анитой. Она уже не смотрит на большой экран, всё её внимание теперь обращено к маленьким. На одном из них висит какой-то рапорт. Анита тяжело вздыхает и быстро всё закрывает, и всё же я успеваю сохранить в памяти отрывок одного из предложений: «… найден в подвальном помещении жилого дома…».
— У меня две новости, — заключает Анита.
Она отъезжает на стуле назад, заставляя нас троих шагнуть подальше, и поворачивается.
— Начинай с хорошей, — говорит Ваня.
— А кто тебе сказал, что есть хорошая?
— Вы нашли Кам? — спрашивает Лиса.
— Можно сказать и так. Кам мертва.
Секунда. Две. Пять. Общее молчание прогибает нас под своей тяжестью.
Первой отмираю я:
— Но ведь фениксы бессмертны. После того, как оболочке наносится смертельная рана, тело сгорает и возрождается из пепла в виде птицы.
Я оборачиваюсь на Ваню. Тот качает головой, подтверждая мои слова.
— Не совсем так, — тихо произносит Лиса, привлекая внимание к себе.
Выражение её лица совсем не изменилось, но вот глаза потускнели.
— Наше тело выделяет живой огонь, только пока мы дышим, — Лиса поднимает руку вверх. Кончики её пальцев вспыхивают ярко-оранжевым пламенем. — В нашей стране есть ритуал под названием «къергээн», который в переводе на ваш язык обозначает…
— Массовое сжигание тел в яме размером с четверть футбольного поля, — перебивая, поясняет Ваня.
— Да, — соглашается Лиса. — Без сожжения феникс не становится…фениксом.
Её рука продолжает полыхать, и я концентрирую всё внимание на огне. Однако это не помогает избежать мыслей о смерти.
— Так что случилось с Кам? — спрашивает кто-то.
Выпавшая из реальности, я снова действую на автомате, и не до конца понимаю, что интересующийся — это я сама.
— Вань, помнишь задание двухнедельной давности, где жильцы дома жаловались на собачий вой в подвале? — спрашивает Анита.
Ване не требуется и секунды, чтобы ответить:
 
— Припоминаю.
— А остатки, которые вы там нашли, помимо истощённых до полусмерти оборотней?
— О, чёрт, точно…
— У фениксов очень своеобразный состав клеток, — объясняет Анита. — Уникальный химический состав белка позволяет им быть… хорошим кормом для животных, в частности оборотней, которые уже давно попрощались со своим разумом.
Я не представляю, что сейчас чувствует Лиса. Даже меня тошнит, и чтобы скрыть эмоции, приходится опустить голову, пряча лицо за волосами.
Анита, тем временем, продолжает:
— Мы оповестили ваше правительство о случившемся и вывезли, кхм, остатки Кам в ваш мир. Твоя мама должна была знать об этом, Шиго. Странно, что она не сказала.
— Мама никогда не любила Кам, — говорит Лиса. Она — феникс. Ребёнок огня. Но сейчас её голос отдаёт арктическим холодом. — Она считала, что та плохо на меня влияет, и говорила, что мне стоит уделить всё своё время общению с братьями и сёстрами. В итоге, правда, именно сестра Агнэт предала меня, когда увела жениха прямо в день свадьбы.
Я молчу, потому что не знаю, что сказать. «Мне жаль», — разве этого достаточно? Разве вообще можно подобрать какие-либо слова сейчас?
— Это ужасно, — говорит Ваня.
— Да, — подтверждает Лиса. — Раньше я тоже так думала, а сейчас… Просто продолжаю жить.
* * *
Следующий час я, Лиса и Ваня проводим за тем, что просто сидим в комнате и молчим. Ваня оказался впечатлительнее, чем я могла подумать. Он поднял все документы дела, в котором погибла Кам, и теперь, забравшись на свою кровать с ногами, и перебирает бумажки, одну за другой, внимательно вчитываясь. Не знаю, что конкретно он ищет. Каждый борется с шоком как может. Меня вот, например, после фотографий, которые Анита случайно вывела на экран, где было изображено то, что осталось от Кам, всё-таки вырвало потом в туалете. А Лиса стала ещё отстранённее. Сейчас она сидит рядом, отвечает на мои вопросы и даже задаёт свои, но я вижу, что она находится где-то далеко.
В воспоминаниях, думаю я. В тех, где Кам всё ещё рядом.
— Дай мне свою руку, — вдруг говорит Лиса.
Не знаю, зачем, и всё же протягиваю ей правую. Лиса качает головой.
— Другую.
Перевязанную? Ладно.
Лиса осторожно отматывает эластичные бинты и зачарованно оглядывает мои разбитые костяшки.
— Вы, люди, такие хрупкие, — тихо произносит она. — Как сухие листья. Причинить вам боль, сломать ваши кости, убить вас — совсем ничего не стоит.
Я напрягаюсь. Странная тема для разговора, особенно с тем, кто за себя постоять, в случае чего, не сможет.
— Но ведёте вы себя с точностью наоборот, — продолжает она. — Так, словно бессмертны. Словно не существует ни старости, ни болезней, ни опасностей.
Лиса берёт мою руку в свои две, но поддерживает её при этом только пальцами: указательными и большими. От её кожи исходит тепло.
— Кам всегда говорила, что хотела бы родиться человеком именно потому, что вы смертны — в этом, она считала, и есть настоящая ценность жизни. Кому нужна такая, которая никогда не кончается?
Всё, что я могу — это пожать плечами в ответ.
Тепло в руке перерастает в лёгкий жар, но я боюсь пошевелиться. И хотя уверена, что Лиса не причинит мне вреда, всё равно не могу полностью ей довериться.
— Это поможет, — говорит Лиса.
— Тепловой компресс, — подключается Ваня.
Я перевожу на него взгляд. Видимо, он уже довольно долго следит за нами: документ, который он держит в руках, свёрнут в трубочку.
— Хорошо помогает от синяков наравне с холодом, потому что увеличивает приток крови к месту ушиба, — поясняет он.
Я снова обращаю взор на Лису. Она мягко улыбается мне.
— Спасибо.
— Ты помогла мне, теперь я хочу помочь тебе, — говорит она практически моими словами.
— Но у меня плохо получилось…
— И это не твоя вина.