Врата

Народу в Макдональдсе было не протолкнуться. От них пахло сигаретами и суетой, они постоянно говорили: кто друг с другом, кто по телефону, кто диктовал голосовое сообщение. Конечно, имелись в очереди в кассу и хмурые одиночки, но общий гомон равномерно распространился по залу, накрыв собой все. Голова, и без того гудевшая из-за бессонной ночи, начинала потихоньку закипать, призывая выпустить на волю тень и заткнуть навсегда этих говорунов. Лана даже представила, как отпускает поводок, но дальше мыслей заходить не стала, да и ее очередь вскоре подошла.
Коичи ждал за столиком у окна, который заполучил явно не без помощи магии. А может, просто распугал всех своей хмурой рожей, вон и соседние столы не очень-то охотно занимали, хотя свободных мест почти что нет. Спрашивать смысла не было, и Лана просто поставила поднос и уселась на второй стул. Есть в принципе не хотелось, тем более гамбургер, но ребенка надо чем-то кормить, да и ей самой силы еще понадобятся. Жаль, что не для побега.
Еще ночью стало понятно без всяких вероятностей: здесь попытка к бегству равнозначна попытке самоубийства, а умирать Лана не собиралась. К тому же не факт, что они надолго задержатся в этом месте. Скорее всего, очистят руну-сателлит, расположенную поблизости, от которой смердело так, что вся кровь, пролитая во вчерашней перестрелке, даже немного не смогла сбить эту вонь. Наверное, обычные люди ощущали ее иначе, но она определенно на них влияла. Вряд ли, конечно, все преступления в этом районе происходили из-за оскверненной руны, а вот их рост точно на ее совести. И если на арктическую еще можно было забить, пожелав смерти всем, вообще всем, то здесь среди толпы обывателей даже мысленно сказать, что с нее довольно, Лана не могла.
Понимал ли это ее надзиратель и потому отправил одну к кассе? Или ночная апатия так и не отпустила, хотя на запястье он давно перестал пялиться. Сейчас Коичи, проигнорировав предложенный ему кофе, смотрел в окно. На улице шел дождь, но луж почти не было, и в них ничего не отражалось, только в окне тусклые копии посетителей кафе.
– Как это мило, – сказал вдруг Коичи, и Лана настороженно обернулась, но ничего достойного внимания не увидела. – Все эти люди, – пояснил он. – В Штатах очень много фанатов Лиама Бэнкса, потому, когда Дерек объявил себя маньяком, новость активно обсуждалась всеми, даже в этой дыре языки до крови стерли. Но вот ты здесь, и никто не обратил на тебя внимания.
Она и сама это заметила, жалея, что у нее нет кепки, чей козырек можно было опустить пониже. Потому что узнай ее кто и захоти сдать полиции, Коичи наверняка устроил бы здесь кровавую баню. А если нет, то ей все равно не хотелось бы побывать в местном участке, люди из которого вчера участвовали в перестрелке. Вдруг решат, что Лана не жертва – сообщница Дерека Штаута! И эти мысли тоже влияли на ее желание выбрать другое время для побега. К счастью, в очереди на нее никто не смотрел, как и сейчас никто не обращал внимания на них с Коичи. Стоило подумать про отвлекающие внимание руны, если бы не его замечание.
– Не их вина, что я так плохо выгляжу. Ну или наоборот, слишком хорошо для жертвы, которая должна сидеть в подвале.
Абэ смерил ее оценивающим взглядом, вновь задержавшись на свежем синяке, и почти раздраженно спросил:
– То есть, для них ты нашла оправдание?
– Для них нашла! – с вызовом ответила Лана, ожидая повторения вчерашней оплеухи.
Но Коичи просто вздохнул и вновь отвернулся к окну, лужи за которым заметно выросли. Лана, в свою очередь, продолжила давиться ненавистным гамбургером.
Люси Маруни, первую жертву Ивана Комарова, в сообществе творцов не любили.
Ее отец – Александр Маруни – был ярким членом Конклава Огня, сделавшим себе имя на помощи угасающим кланам и социализации новичков из непотомственных. После установки Системы Рубежей сообщество сильно поредело, потому его деятельность приветствовалась всеми. Но стоило Конклаву зализать раны, как они с неудовольствием отметили, что некоторые значимые места в Башне заняты людьми без связей и достойных родословных, и люди эти совсем не собирались давать потомственным творцам поблажек только за заслуги почивших предков перед сообществом, Конклавом и Верховным Творцом. Так появилось две партии, одной из которых суждено было проиграть. Как и Александру Маруни уступить на очередных выборах главы Конклава Огня молодому Армандо Фернандесу.
 
Никто так и не узнал, чем именно Армандо не угодил Александру помимо проигранной должности, что же толкнуло последнего на провальное покушение на убийство, но во время суда даже Агни выбрал сторону молодого главы Конклава. Александра Маруни скормил тени сам Исао Абэ, отец Коичи. Сразу после этого совершеннолетние дети Маруни, а он был очень плодовит, поспешили отречься от семьи, младшим просто не повезло. Про творившиеся с ними зверства много шептались по углам, но не смели говорить вслух, даже когда прогремела новая шокирующая новость – один из сыновей Александра зарубил отца во сне, после чего принялся за братьев и сестер. Люси оказалась единственной выжившей, и старший брат Марк не без принуждения со стороны Верховного Творца взял девочку под свою опеку.
За ней очень скоро закрепилось клеймо «некоторых не спасти», а еще «сломанные вещи не восстановить без изъяна» и много чего еще. Ей, конечно, поставили «Ловца Иллюзий», но он не избавил девочку от припадков, благодаря которым годам к пятнадцати Люси выжгла «Ловца» в ноль. К тому времени жене брата удалось увлечь ее миром высокой моды, таящим в себе много разных соблазнов.
Для истории совсем неважно кто и когда пристрастил девушку к кокаину – для нее наркотик и впрямь стал заменой успокоительных с антидепрессантами. А еще разжигал ярче едва тлеющий огонь, раскрашивая жизнь сплошь в позитивные тона. Может быть этим, а может своими тощими прелестями она соблазнила несколько молодых творцов попробовать табуированный в сообществе наркотик, и юноши как один выгорели. Поначалу выгорание и наркотик никак не связывали друг с другом, пока кто-то дотошный не выяснил, как именно опиаты влияют на огонь и жажду творцов им обладать. Но призвать к ответу наркоманку Маруни было нельзя – она никого не принуждала разделять свои пристрастия, потому девушку отправили на принудительное лечение.
Естественно, вскоре она снова подсела сама и подсадили нового поклонника, только в этот раз на героин. После чего Люси отправилась обратно в клинику, а несчастный парень в круг на перерождение. А потом все повторилось несколько раз, пока кто-то добрый не прибил сучку Маруни к косому кресту. В сообществе тогда посчитали, что она еще легко отделалась. Даже приютивший ее брат так считал.
Следующей жертвой стала Карэн Андерсон – девушка из приличной семьи потомственных творцов, не отличающаяся особо ярким огнем, зато обладавшая прекрасной внешностью. Из-за последней, по слухам, успели погибнуть минимум двое, ради благосклонности Карэн решив на спор друг с другом переплыть Ганг. Место, определенно, было выбрано плохое, и защитные руны вымотали сильнее течения, отчего один из пловцов утонул, второй выгорел.
Да, так уж вышло, что Иван Комаров, никогда не претендовавший в своих книгах на что-то больше шаблонных приключений картонных персонажей, обладал прекрасным вкусом и, как истинный постмодернист, начал осквернение рун-сателлитов с очищения сообщества творцов.
Чем провинились оставшиеся жертвы маньяка Водолея, Лана не узнала – они пришли к нужной им руне. Она находилась на третьем этаже сгоревшего здания, кажется, когда-то это был жилой дом, который местные власти не торопились ни снести, ни восстановить. Впрочем, восстанавливать здесь уже нечего – крыша опала внутрь, часть несущей стены разрушилась, открывая безобразные внутренности. На покрытые копотью стены не позарился ни один уличный художник, которые в районе, несомненно, водились, судя по многочисленным граффити. Но люди творческие, даже не будучи творцами, видимо, чувствовали опасную энергию дома и не спешили проверять себя на прочность.