И вырастут крылья (СИ)
Вон как моя красавица уже на гилайон поглядывает, шейку вытягивает … Моя? Хм-м… Почему бы и нет!
Стоило признать собственное желание, и внутренний зверь, наконец, успокоился. Вот что дёргало меня все эти дни, вот почему я так часто думал о ней. Зацепила! Ещё раз с удовольствием посмотрел на Дашу. Кто бы мог подумать в ту памятную ночь, что под безвкусной кофтой с киношным магом скрывается такое богатство?! Едва удержался, чтобы снова не залипнуть на её груди. Люблю, когда у девушки тоненькая талия и пышная грудь! Так и вижу её перед собой, с распущенными волосами, на коленях…
Тьфу ты!.. Мысли опять повело не в ту сторону!
Соберись, Ворон! Судя по хитрому блеску в глазах, Даша опять стебаться собирается!..
ДАШАНаблюдать за тем, как взгляд Артёма упорно сползал в декольте, было смешно. Но, должна признать, держался Воронцов неплохо! Уже хотела пошутить, но мужчина взмахом руки велел молчать и протянул небольшой тёмно-синий прямоугольник.
- Это твоё удостоверение. Ты теперь официально наш сотрудник. И я предлагаю за это выпить!
Я с интересом открыла корочку, почитала. Надо же! И правда младший инспектор Управления межмирового контроля и порядка!
– Всё настоящее! – добавил Воронцов, заметив, как я пробую ногтем магоснимок.
Кстати, магоснимок удачный получился… Ну, что могу сказать! Карьера прёт!
– Я прямо выросла в собственных глазах! – подняла свой бокал.
– Осанка точно изменилась! – поддержал шутку мужчина.
Вино было приятным. Некоторое время мы молчали, смакуя дорогой напиток. И я, наконец, собралась с духом.
– Артём, не могу не спросить об этом…
– Говори! Смелее! – подтолкнул мужчина, видя моё замешательство.
– Моя новая работа связана только с удочерением Линнель, ведь так?
Воронцов, склонив голову набок, смотрел на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Что я живу в доме альфы общего прайда, где отродясь не ступала нога волшебника.
Мужчина усмехнулся.
– Даша, девочка моя, дураков нет ни у нас, ни у тигров. Я уверен, что ещё до твоего прилёта в дом, все слуги получили чёткие инструкции в отношении тебя. И вздумай ты сунуться туда, куда нельзя, они вежливо попросят вернуться обратно. Это во-первых. Во-вторых, у оборотней строгая иерархия, и к альфе так просто не попадёшь. Если я спрошу у тебя, кто приходил в дом за этот месяц, уверен, ты назовёшь всего два имени: Эсмейлд Чанд и Рустам Найгас, – маг выгнул бровь. – Скажи, исключая совместные трапезы, часто ли ты видела Тандекара, говорила с ним?
Я задумалась. А ведь и правда! Если отбросить завтраки, обеды и ужины, то хватит пальцев на одной руке, чтобы сосчитать сколько раз Виджей Тандекар снисходил до бесед со мной.
Воронцов кивнул.
– Его жена тоже не так проста, как кажется. Она – дочь альфы и привыкла следить за собой и за своим языком. А самое главное, Даша, ты очень открытый человек и врать не умеешь. Какой из тебя шпион?
Знаете, несмотря на насмешливый тон Сторожа, я не обиделась, наоборот, горделиво вскинула голову.
– Я в любом случае не согласилась бы. Это подло – платить оборотням за помощь такой чёрной неблагодарностью.
Что-то промелькнуло во взгляде мужчины, что-то опасное, жёсткое. Но уже в следующую секунду он улыбался мне:
– Вот и я о том же. Поэтому не бойся. Ты инспектор только на время опеки, пока круглосуточно нужна Линнель, потом сможешь вернуться на обычную работу.
И я облегчённо выдохнула.
Первое свидание у нас с Артёмом получилось отличным! Прям ванильно-зефирно-сладким! Таким, о котором мечтает каждая девочка. Ужин, игристое вино, красивый мужчина, не сводящий с тебя восхищённых глаз. Ни одного пошлого слова или намёка, только нежные, иногда забавные комплименты.
В общем, если в ресторан я шла, симпатизируя Артёму, то выходила уже малость влюблённая в него! Воронцов проводил меня до поместья и, ограничившись лёгким поцелуем в щёку, вернулся в столицу, а на прощание подарил букет разноцветных фрезий. И я была покорена окончательно! Только теперь вспомнила, как в начале ужина мельком упомянула, что не люблю однотонные букеты. Даже не думала ни о чём таком, мы просто обсуждали интерьер ресторана и цветочные композиции, а Тёма услышал и сделал соответствующие выводы.
По дорожке я не шла – летела. Но оказавшись в доме альфы, заставила себя спуститься с небес на землю. Сонный флёр уже царил в поместье. Судя по голосам и по полоске света на полу, альфа ещё работал в кабинете с бетами. Но вот детских голосов не было слышно, значит, девочки уже спят или готовятся ко сну. Я на цыпочках вошла в нашу комнату. Линнель тут же оживилась и протянула ко мне ручки. Калина окинула меня внимательным взглядом и правильно расценила мой растрёпанно-счастливый вид и глуповатую улыбку.
– Даже не буду спрашивать, как всё прошло. Вижу, что прекрасно!
– Лучше спроси! – хихикнула я. – Потому что меня распирает от впечатлений. И если я ими не поделюсь, то лопну! Но сначала скажи, как вы тут?
– Нормально. Правда, ангелочек? – оборотница поцеловала детскую ладошку. – Только спать без тебя не хотели… Ну, давай, рассказывай! – кошка удобно устроилась на постели.
Лина быстро уснула под мой тихий голос. А мы с Калиной разговорились, вспоминая истории своих предыдущих свиданий. Ближе к полуночи в комнату заглянул хмурый тигр.
– Кали, не засиделась ли ты?.. Дарье пора отдыхать.
Женщина улыбнулась мужу.
– Ещё чуть-чуть!
– Кали, – Виджей сдвинул брови. – Уже поздно! Это ты любишь по ночам гулять, а люди должны спать! – и грозным шёпотом добавил: – Брысь в свою спальню!
Мне почему-то показалось, что суровый альфа сейчас не о нас с Линой думает, а хочет заполучить жену обратно в семейное ложе.
***Следующие дни я буквально порхала на крыльях. Казалось, ещё немного – и они поднимут меня в воздух. Мы постоянно созванивались с Артёмом, разговаривали обо всём на свете. Он столько всего знал! Он такой умный! О-ох!.. Пока Лина занималась с психотерапевтом, я набирала Тёмин номер и, затаив дыхание, ждала ответ. В наших разговорах странным образом переплетались вопросы по делу и пустая болтовня, которой грешат многие влюблённые парочки, когда неважно о чём говорить, лишь бы говорить.
А ещё от Артёма приходили цветы: то дорогие розы и химилии, то обычные фрезии и ирисы. Но букеты поражали своей красотой и нежностью. Это было так трогательно и мило!
– Спасибо за цветы!
– Тебе понравился букет?
– Очень!.. – не сдержалась от широкой улыбки, касаясь упругих белых лепестков.
– Даша, ты знаешь язык цветов? – вдруг спросил мужчина.
– Не очень, – призналась я. – А что?
– Ничего, – Воронцов качнул головой, отводя взгляд. – Я рад, что ты улыбаешься.
Уже потом я прочитала статью и узнала, что синие ирисы означают хорошие вести, а анемоны – надежду и преданную любовь. «Я скучаю по тебе!» – говорит такой букет. О-о-о-о!!! И я скучала по своему магу. Очень!
Осень в этом году выдалась холодная, и уже в начале листопада (ноябрь – Прим. авт.) брались заморозки. Я была мерзлячкой и постоянно куталась. В один из дней мне удалось буквально на полчаса вырваться в Паг-Авит, чтобы проверить квартиру и взять тёплые вещи. Портал, разумеется, строил Артём. Управилась быстро, вихрем пробежавшись по родному дому. Мужчина с сумкой вышел на улицу, а я столкнулась с соседкой и немного задержалась. Не успела закрыть входную дверь, как хлынул настоящий ливень, просто стеной. Я, ошалев от неожиданности, замерла, глядя на творящееся безобразие. А Артём подтащил меня к себе и укрыл невидимым зонтом.
Я стояла, прижавшись к тёплому, сильному телу, вдыхала вкусный аромат парфюма и пены для бритья и хотела одного – чтобы этот дождь никогда не заканчивался. Почувствовав мужские руки на спине, подняла голову. Лицо Артёма было так близко! Глаза… губы… Привстав на цыпочки, потянулась навстречу. Наш первый поцелуй не был робким и изучающим. Страстным я бы его тоже не назвала. Воронцов не жевал мои губы, не шарил языком по дёснам. Он был то томительно нежным, то ускорялся, заставляя замирать от сумасшедших ощущений. Мужчина наслаждался сам и показал мне, что поцелуй – это не часть прелюдии, а полноценное действо, от которого можно получить удовольствие сродни оргазму. Я забыла, где нахожусь. Я не чувствовала холода от промокшей одежды и порывистого ветра. Всё моё существо сконцентрировалось в одной точке – там, где соприкасались наши губы. Будь я философом или поэтом, сказала бы, что именно в эту минуту по-настоящему стала женщиной, осознала, что значит действительно принадлежать мужчине.