Термитник Хеллстрома

– А что, если он откажется вести переговоры?
– Главное, не провоцируйте отказ. В качестве резерва у нас есть Совет директоров и те силы, какими он располагает.
– Но ведь они…
– Да, они все заберут себе, а нам бросят кость. Но кость – лучше, чем ничего.
– Проект-40 может оказаться совершенно невинной затеей, не так ли?
– Вы же в это не верите? – усмехнулся шеф. – А ваша работа как раз и заключается в том, чтобы определить реальное положение вещей.
Шеф громко откашлялся – это постарался шифровальщик сигнала, усиливший и исказивший звук.
– Пока у нас нет доказательств, у нас нет ничего. Хеллстром может владеть секретом Апокалипсиса, в чем мы, кстати, убедили Совет, но мы и шагу не сможем сделать, пока это не докажем. Сколько раз я должен это повторять?
Перудж потер колено, ушибленное о стойку фонаря в студии Хеллстрома. Не в правилах шефа твердить одно и то же. Что же происходит в главном офисе Агентства? Не исключено, что шеф намекает ему на нечто, что не может озвучить прямым текстом?
– Вы хотите, чтобы я нашел хороший предлог, под которым мы могли бы свернуть нашу программу? – спросил он.
Голос шефа прозвучал так, словно с его плеч свалилась тяжелая ноша.
– Только в том случае, если это будет выглядеть по-настоящему убедительно.
Там, с шефом, кто-то есть, сообразил Перудж. Кто-то, кому он до определенной степени доверяет, но при ком нельзя говорить все. Как Перудж ни пытался, вычислить этого человека он не сумел. Шефу ясно, что у его агента нет желания выйти из дела. Но он намеренно выудил это предположение у самого Перуджа. А это означает, что сидящий в офисе шефа человек слышит их обоих. Тайная природа скрытых сообщений, которыми они обменялись, свидетельствует о предельной осторожности, которая царит в офисе шефа. Звонок с самого верха. Кто же все-таки стоит за Хеллстромом и насколько силен этот человек?
– И вы не скажете, на чьи пятки мы в этом деле можем наступить? – спросил Перудж.
– Нет.
– А нет ли возможности выяснить, является ли влияние Хеллстрома чисто политическим, например значительные пожертвования какой-то партии; или же проблема заключается в том, что мы суем свой нос в дела другого агентства?
– Вы начинаете понимать проблему так, как понимаю ее я, – отозвался шеф.
Итак, с шефом сейчас сидит человек из другого агентства. Означать это может только одно: это человек шефа, которого он туда внедрил. Следовательно, в Хеллстроме заинтересованы сразу два агентства или же сам Проект-40 является детищем соперника той правительственной конторы, в которой работает он, Перудж. Поэтому эти две структуры неизбежно столкнутся лбами, если начнут обе слишком рьяно вести свои дела на ферме Хеллстрома.
– Все ясно, – произнес Перудж.
– Когда вы встретитесь с Хеллстромом, не сообщайте ему об этой, второй возможности.
– Я понимаю.
– Надеюсь, ради своего блага и ради моего тоже.
– Должен ли я вам сегодня перезвонить?
– Только если у вас появится что-нибудь новое. Впрочем, позвоните сразу после того, как увидитесь с Хеллстромом. Я буду ждать.
Перудж отсоединил шифровальщик сигнала и положил трубку на аппарат. Впервые в жизни он начал понимать, что чувствуют его полевые агенты. Хорошо ему сидеть там, в чистоте и уюте! Я же должен пойти и подставить шею под топор, а он и пальцем не пошевелит, если меня превратят в фарш.
 
  Написано Тровой Хеллстром  
 
Любой ценой мы должны избежать того, что называется «проклятием термитника». Нам нельзя быть слишком похожими на термитов, давших нам пример выживаемости. У них свой путь, у нас – свой. Мы учимся у термитов, но не подражаем рабски, пассивно. Термиты, неспособные ни на минуту покинуть защищающие их стены термитника, являются в мир вполне самодостаточный. То же самое должно быть и с нами. Общество термитов охраняется воинами. То же самое должно быть у нас. Когда обычный термитник становится объектом нападения, воины знают, что будут брошены на произвол судьбы и, жертвуя собой, дадут возможность оставшимся укрепить стены их общего дома. Точно так же должны вести себя и наши воины. Но, когда в обычном термитнике умирает королева, погибает и сам термитник. Мы не имеем права быть столь же уязвимыми. Если обычному термитнику приходит конец, это конец для всех его обитателей. Мы не можем себе это позволить. Семена нашей вечной жизни были посажены нами за пределами нашего дома. И они продолжат наш род и наше дело даже в том случае, если сам Термитник прекратит свое существование.
  
Двигаясь по пологому спуску первой галереи, Хеллстром внимательно вслушивался в гул, издаваемый Термитником, в надежде уловить нечто, что убедило бы его в том, что в доме все в порядке. Но он не услышал ничего, что могло бы успокоить. Разумеется, Термитник оставался единым целым, действовал как единое целое, но сверху донизу его пронизывала дрожь обеспокоенности. Такова уж природа Термитника – тронь его на одном конце, и все его клетки ответят на поступивший сигнал. Химические процессы лежали в основании этой формы коммуникации. Ключевые работники, спровоцированные кризисной ситуацией, в которой оказались, выделяли феромоны, внешние гормоны, распространявшиеся в воздухе, каким дышал Термитник. Фильтры вентиляционной системы, обычно блокировавшие их, работали с минимальной мощностью в целях экономии энергии, а потому сигналы, распространяемые феромонами, доходили до всех без исключения, порождая и распространяя обеспокоенность. Был в этих сигналах и еще один тревоживший Хеллстрома момент – так дольше продолжаться не должно! В противном случае последствия для Термитника могут быть самыми плачевными.
Праматерь Трова предупреждала Хеллстрома:
– Нилс! Термитник все узнает и понимает вместе с тобой, а ты – вместе с ним. Есть общее знание и общее понимание. Если ты неспособен осознать то, что понимает Термитник, это приведет к нашей общей гибели.
Так что же осознает Термитник? Что нового он узнал?
На глубинные интересы Термитника указывало странное поведение Фэнси. Роение – вот чего ждал Термитник. Сорок лет они работали, чтобы оттянуть его момент. Неужели это была ошибка? Обеспокоенный, Хеллстром безуспешно пытался найти ее. Фэнси должна была находиться на съемочной площадке, но ее там не было, и Эд не знал, где ее искать. Сальдо уверял Хеллстрома, будто Фэнси под постоянным наблюдением, но беспокойство все равно не оставляло его. Неужели Термитник способен естественным путем произвести на свет новую праматерь? Фэнси – лучший кандидат на эту роль. Но как отреагирует Совет? Отправят Фэнси на переработку или же рискнут допустить преждевременное роение? Сама мысль, что Термитник может потерять Фэнси, претила Хеллстрому – ее генетическая линия породила стольких высококлассных специалистов! Вот если бы им удалось купировать ее нестабильность!
Если, конечно, это была именно нестабильность.
Хеллстром подошел к бетонной арке около пункта питания на втором уровне и увидел Сальдо. Тот, как ему и было приказано, ждал. На Сальдо можно было положиться, и это успокаивало Хеллстрома. Они вместе встали к конвейеру, с которого раздавали питательный бульон из чанов для переработки. Хеллстрому это всегда доставляло особое удовольствие – поглощать ту же еду, что и обычные рабочие. Добавочное питание, предназначенное только для главных работников Термитника, такого удовлетворения не приносило, хотя и обеспечивало двойную продолжительность жизни. Совместная еда с рабочими давала то, что Хеллстром называл «объединяющей силой».
Иногда нам нужен этот общий знаменатель, думал он. Особенно в минуты кризиса.
Сальдо знаками дал понять, что готов к докладу, однако Хеллстром сдержал его нетерпение, жестом показав, что пока не хочет новостей. Насыщаясь, Хеллстром в очередной раз осознал, насколько хрупок их Термитник. Тот мир, что они пытались создать для человечества, напоминал яйцо с тонкой скорлупой. Одно неосторожное движение – и скорлупа лопнет. В Проспекте стратегического развития все выглядело ясно и строго, а в реальности – зыбко и неопределенно. Да, Проспект – ненадежная опора в поисках ответа на вопросы, которые мучили Хеллстрома…