Запретный огонь

— Кинг… пожалуйста, отпусти меня, — простонала она.
Поставив Ларк на ноги, он взглянул ей в лицо, но не отпустил. Она была благодарна ему за это. У нее голова кружилась от бросившейся в лицо горячей крови, пока она висела на его плече вниз головой. Если бы он отпустил ее, она бы рухнула к его ногам.
— Что ты сказала? — выдохнул он.
— Я… просила… поставить меня на землю, — пробормотала Ларк.
— Нет, перед этим… Ты назвала меня Кингом! Ты сделала это.
У Ларк все еще кружилась голова, но она слышала, что трость графини снова ударила в пол. На сей раз это был торжествующий звук.
Кинг вытащил из жилета черную бархатную коробочку.
— Помнишь, когда принес украшения, я сказал, что одну вещь доставят позже: брошку с твоими инициалами?
— А я сказала, что это ничего не доказывает, — резко ответила Ларк. — Я ничего от тебя не хочу. Вы не можете держать меня здесь узницей. Позволь мне уйти!
Открыв коробочку, Кинг подал ее Ларк.
— Это доставили сегодня днем, — сказал он. — Смотри, Ларк. Смотри!
Она взяла коробочку. Расплываясь от навернувшихся слез, на атласной подушечке мерцала золотая брошь. Ларк заморгала, и изображение стало четким. Это была изящная овальная брошь, обрамленная филигранью. Слева была выгравирована витиеватая буква «Л» — Ларк, справа «Э» — Эддингтон, а в центре столь же витиеватая, но вдвое выше «К» — Кингстон.
  
Глава 16
 
— Ты все еще думаешь, что я хотел сделать тебя любовницей? — пробормотал Кинг, поворачивая Ларк к себе.
— Я не знаю, чему верить. — Она уткнулась в синий сюртук Кинга, от которого исходил запах табака и дразнящий мужской аромат. Помимо своей воли она пропела рукой по мягкой шерстяной ткани лацкана.
— Ларк, — пробормотал Кинг, поднимая ее лицо, пока их глаза не встретились, — я влюбился в тебя в тот день, когда поднял из пыли во дворе Маршалси. О, тогда я этого не знал. Меня осенило совсем недавно. К этому приложила руку мама, — он метнул на графиню уничтожающий взгляд, — и хотя не одобряю ее методы, я рад, что она вмешалась. Я знаю, что действую не по правилам, но хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Ну, я вам больше, не нужна, — сказала, поднимаясь, графиня. Она тяжело навалилась на трость, и Ларк поняла, что пожилой даме сейчас действительно нужна опора. — Это был изнурительный день, и я хочу уйти.
— Мама, ты говоришь так, будто я держал тебя в заложницах, — сказал Кинг. — Зачем ты меня позоришь? Ларк вряд ли согласится на брак с негодяем.
— Если это серьезное предложение, то оно довольно причудливо, — заметила, ни к кому не обращаясь, Ларк.
Кинг от души рассмеялся.
— Бедняжка Ларк! — хохотал он, театрально падая на одно колено. — Ты выйдешь за меня замуж? Скажи «да», иначе я умру, и мой призрак будет, преследовать тебя вечно!..
— Теперь ты надо мной насмехаешься, — не могла сдержать улыбки Ларк. Вряд ли мужчина поставит себя в такое, нелепое положение, да еще перед собственной матерью, если только не говорит серьезно. Но разговор о смерти и призраке отрезвил ее. — Ты не должен говорить о смерти, — сказала она.
— Значит, тебя это волнует?
— Конечно. Больше никогда не шути на эту тему. — Ларк думала о своем отце, о кладбищах и заблудших душах, которым отказано в достойном погребении. Холодок пополз у нее по спине. Она вздрогнула, и Кинг, поднявшись, притянул ее к себе.
— Пойдешь за меня? — пробормотал он.
Ларк смотрела в глубины его глаза, блестевшего в свете свечей. Он тоже всматривался в ее глаза, и она таяла. Никогда в самых дерзких своих мечтах она не…
— Да, Кинг, — пробормотала она. — Я буду твоей женой.
Трость леди Изобел стукнула в пол, и торжествующее эхо взлетело к потолку, Кинг схватил Ларк в объятия и накрыл ее губы горячим ищущим ртом. Когда они оторвались друг от друга, графиня налила хереса, чтобы отметить событие, и снова села, а Кинг усадил Ларк и устроился рядом с ней.
— Теперь ты возьмешь украшения, которые я тебе купил? — спросил он. — Я выбрал иолит, потому что камень точно такого же цвета, как твои глаза. Если помнишь, я тебе сказал тогда об этом. Как ты могла не понять, что они предназначались тебе?
 
— Что стало с драгоценностями, Бэзил? — спросила графиня, не дав Ларк ответить. — Ты убрал их в сейф?
Какое-то мгновение Кинг смотрел в пространство, словно пытаясь выудить ответ из теней, собравшихся по углам комнаты с наступлением сумерек.
— В моей гостиной их нет, — вставила Ларк. — Украшения исчезли в тот же вечер. Я просила тебя прислать за ними Смитона или Пила. Кто-нибудь из них, должно быть, забрал шкатулку.
— Ты ведь послал Смитона, Бэзил? — поинтересовалась леди Изобел. — Ты говорил, что собираешься это сделать, дорогой.
— Нет… не посылал, — бесцветным голосом ответил Кинг. — Я совсем забыл о драгоценностях.
— Проверь сейф, дорогой, — предложила графиня. — Ты в последнее время был так расстроен и, возможно, забыл, что велел Смитону убрать их.
— Забот у меня много, это верно, но я не рассеянный, мама.
— Ты был так взволнован в тот вечер. Мы спорили, если помнишь. Ты был вне себя из-за Катбертсонов, возмущался, топал ногами. Иди и посмотри, Бэзил.
Сейф для драгоценностей представлял собой довольно большой деревянный шкафчик с тяжелым замком, прикрученный к полу в кабинете. Кинг вышел ненадолго, но Ларк показалось, что прошла вечность, прежде чем он вернулся в гостиную. По его виду была понятна тщетность поиска.
— Ты спрашивал Смитона? — поинтересовалась графиня.
— Да. Он думает, что я свихнулся. Ларк, ты уверена, что никуда их не переложила?
— Уверена. Они были на столике у двери, там, где ты их оставил. Я не закрывала дверь в гостиную, чтобы слуги могли забрать шкатулку, а дверь в спальню заперла.
— Когда ты заметила их отсутствие?
— Когда ложилась спать. Я не могла со спокойной душой лечь, пока все двери не заперты. После того, что случилось, я… не доверяла тебе. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь в гостиной. Выглянув, я увидела, что шкатулка с драгоценностями исчезла. Я решила, что Смитон или Пил… — Ларк вдруг ахнула. В памяти всплыла фигура, которую она заметила в холле третьего этажа, перед тем как Кинг обнял ее. Потом перед ее внутренним взором возникла недавняя встреча. Ларк снова задохнулась.
— Бидди! — воскликнула она. — Я чуть не забыла!
— Бидди? — выпалил Кинг. — Какое, черт возьми. Бидди имеет к этому отношение?
— Она здесь, в доме. Ты снова нанял ее, Кинг?
— Конечно, нет. Ты, должно быть, обозналась.
— Это так, — настаивала Ларк. — Она была в холле третьего этажа как раз перед тем, как ты остановил меня на лестнице. Я узнала ее тогда, но убедила себя, что этого не может быть, а сейчас… то есть когда я убегала, увидела ее.
Кинг смотрел на нее в явном замешательстве, да и графиня разинула рот.
— Бидди была у моей двери, — продолжала Ларк, — я чуть не налетела на нее, когда вышла в холл. Мы разговаривали! Я спросила ее, нанял ли ты ее снова, но она не ответила. Надувшись, она шмыгнула на черную лестницу. Я хотела побежать за ней, но ты схватил меня и принес сюда. Из-за того, что произошло потом, это совершенно вылетело у меня из головы. О, Кинг!
— Черт побери! — прорычал он и вылетел из комнаты.
Проскочив в обитую зеленым сукном дверь, которая вела из главного холла в помещения для слуг, Кинг понесся вниз по лестнице. Большинство слуг уже отдыхали, но Смитон, миссис Хилдрит и Пил еще сидели в общей комнате, когда он туда ворвался. Его приветствовал дружный вздох изумления. Все трое застыли с кофейными чашками в руках и, разинув рты, уставились на него. Для хозяйки или хозяина дома совершенно нетипично спускаться под лестницу. В аристократических домах главным в служебных помещениях был дворецкий, за ним домохозяйка и первый лакей. Положение остальных убывало в зависимости от их важности в домашнем хозяйстве, список заканчивался коридорными и судомойками. Все три здешних иерарха уставились на него, их посеревшие лица свидетельствовали о невероятности его визита. Если бы повод был не таким серьезным, Кинг посмеялся бы над нелепостью ситуации. Вместо этого он успокоил слуг, поскольку они начали вразнобой кланяться, не зная, что делать.