Чужое сердце или проклятуха поневоле (СИ)

— Святая Мария — Целительница, — продолжал свою мантру здоровяк.
Я стояла и не знала, что это всё значит и как с этим быть. Так, ну с именем понятно. Совсем забыла, что представилась Марией на утренней сходке этих сумасшедших. Похоже, что мою фразу про Соню громила пропустил мимо ушей, и это к лучшему! Надо быть поаккуратнее, чтобы не палиться по мелочам.
— Спасибо, что вернула мне язык, Целительница, теперь я снова могу говорить, — прояснил для меня кое-что этот невменько.
Перед тем как бородач заговорил, я, кажется, злилась. Это случилось опять, мои неадекватные таланты снова в деле. Как же хреново, что я не умею этим управлять. Вон человеку язык отрастила, ай да я, ай да Целительница-София. Если не договорюсь с этим персонажем прямо сейчас, мой план про «не отсвечивать» накроется шайкой-лейкой из красно-жёлтого металла.
— Пожалуйста, встань и скажи, как тебя зовут, — как можно мягче попросила я, вытягивая его под руки вверх.
— Глеб, — выполнил мою просьбу здоровяк.
Я улыбнулась ему в ответ, взяла под руку и сделала шаг вперёд, намекая, что мы можем идти дальше. Глеб сопротивляться не стал. Оставшуюся часть дороги мы говорили, и собеседник открылся мне с неожиданной стороны. Оказалось, что Глеб воевал в одной из не столь давних военных кампаний, был пленён, его пытали и отрезали язык. Чудом он выжил, вернулся домой, но освоиться не смог. Пил. Потерял жильё. Однажды соседка позвала его с собой в храм, а он пошёл. Там он познакомился с Василием и хоть внешность Лучезарного напоминала ему о боли плена, Глеб посчитал такой фактор испытанием божьим. Идеи о том, что на землю придёт Христос и всех нас спасёт, помогала бывшему пленнику жить без оглядки на прошлое.
— Дай мне обещание, Глеб, — поспешила я попросить, когда мы уже почти дошли до Дома Культуры.
— Любое, какое захочешь, Святая Мария, — охотно отозвался бывший военный.
— Вот, да, насчёт этого. Никто не должен знать пока, что я… умею творить чудеса. Помолчи пару дней, как прежде, — начала я, а потом добавила, — я не смогла остаться глухой к твоей боли и вернула тебе речь, но если хочешь отблагодарить, то сохрани это в секрете, иначе погубишь меня.
Он смотрел внимательно, изучал, выжидал, что-то обдумывал. Но во взгляде его не было злобы или недоверия. Он смотрел как молодой радостный щенок, которому всё любопытно, но не всё понятно в этом мире.
— Я верный твой слуга и позабочусь о тебе, Свя… Я позабочусь о тебе, Мария, — к моему облегчению пообещал Глеб.
Мужчина поклонился и поцеловал мне руку. Он вложил в свой жест столько благодарности, что я чувствовала её кожей. Теперь я знала, что дела мои стали чуточку лучше, чем десять минут назад. Так, по крайней мере, казалось. У меня, возможно, появился союзник в этом дурдоме. Кстати, исцелять людей оказалось очень приятно. Интересно, будет ли доставлять мне столько же удовольствия наказание болезнью тех, кто это заслужил. Почему-то думается, что нет. Может быть, работать с чумовыми и не придётся, если всё и дальше будет складываться мне на руку, как сегодня. Но, что-то мне подсказывает, что сюрпризов впереди ещё полная варежка.
Когда мы с Глебом добрались до Дома Культуры, завтрак сектантов уже был окончен. Получалось, что мы бродили больше двух часов, хотя всего-то сходили туда и обратно к машине. Что-то в этой деревне не так с пространственно-временными связями. Ну, либо на стрессе я потерялась во времени. Так или иначе, но завтрак пропущен, а жрать хочется. Да, именно жрать, потому что последний раз меня кормили примерно сутки назад.
Где можно раздобыть еды я не знала, поэтому пришлось потихонечку спросить об этом у моего нового друга, когда никто не видел. Он проводил меня до старых домов, где я с воодушевлением разорила чьи-то грядки. А апофеозом всего это стал разросшийся куст лесной малины у забора, с мелкими, но очень вкусными ягодками. В детстве мы с бабушкой часто ходили в лес по грибы, ягоды и так просто, белочек посмотреть. Однажды мы там даже выкопали кустик лесной малины, но у нас она не прижилась. Бабушка, знала б ты тогда при каких обстоятельствах твой «пряничек» в следующий раз поест лесной малины…
   
Глава 20: за кадило я его любила
 
Вылазка с Глебом по чужим огородам оказалась полезна не только моему желудку. Удалось порасспросить моего самопровозглашённого телохранителя о делишках Лучезарного. Он охотно разговаривал, истосковавшийся по речи за много лет. Всё ж человек был немым. Если другие сектанты соблюдали обет тишины в угоду Лучезарному, то у Глеба выбора не было. Дела представлялись мне из рук вон плохо. «Пророк» сколотил свою секту из несчастных женщин, которые долго не могли забеременеть. Не все из них были глубоко верующими, но все искали решение проблемы у святых, в паломничествах или у травников, не получив помощи от традиционной медицины. Обещая дать им желаемое, Василий склонял женщин к участию в ритуале, после которого все как одна становились задумчивыми, податливыми и беременными.
В чудотворную силу Лучезарного не верилось, скорее мошенник интуитивно чувствовал среди бездетных женщин тех, чьё бесплодие имело психосоматический характер. О чём-то таком была по телеку передача или даже кино. Некоторые люди как животные способны распознавать физиологические особенности других по запаху. Похоже, что именно такой навык был у основателя секты. В народе это до сих пор называют кобелиным чутьём, хотя и научное обоснование такой особенности тоже есть. Людей со сверхъестественными способностями в ИЧ повидать довелось десятки, Василий явно к их число не относился, классический стопроцентный мошенник. И традиционно для сект, наверняка, своих адептов Лучезарный регулярно опаивал чем-то влияющим на критичность мышления, иначе объяснить их «да, мы Богоматери» не получалось. Мне тоже что-то странное на вкус предлагали попить, когда Глеб принёс меня в «родовое гнездо». Каламбур на грани фола, но в сложившейся ситуации спасибо, что хоть какое-то чувство юмора ещё со мной, а не отлетело вслед за кукухой.
Относительно стратегических планов главного сектанта вообще было всё непонятно. Что Лучезарный планирует делать с детьми? Да и как собирается обеспечивать роды в этом захолустье?
Дежурной акушерки что-то на глаза не попадалось. Кажется, можно вязать второй свитер из вопросов или сразу кальсоны.
По рассказам Глеба получалось, что «лечил» от бесплодия «пророк» преимущественно сам и не столько мантрами и гипнозом, сколько традиционным способом. Многодетный отец, блин. Хотя нет, просто мразь с творческим подходом. С таким либидо он и мной непременно заинтересуется как потенциальной партнёршей, а мне этого не надо совсем, от слова «нафиг». Интересно, а какая болезнь полагается за такие художества у чумовых? Сейчас бы я с удовольствием побыла их сотрудником на полставки. Ну где же Пепи, когда он так нужен⁈
Вернулись мы аккурат перед вечерней «молитвой». Я полагала, что она будет такой же, как утренняя, но нет. Лучезарный пришёл с кадилом и в чёрном балахоне. Вот же, больной на голову придурок, на каждую «службу» наряжается по-разному, но обязательно с блёстками и вышивкой. По запаху я поняла, что окуривал он баб совсем не ладаном. Помещение наполнилось душным дымом, оставляющим во рту привкус едкой пали. Не вдыхать было трудно, хотя я и старалась.
Глеб, занимавший поблизости от меня всё тот же стратегический пост, незаметно приоткрыл дверь, за что я ему была благодарна. Но, это не помогло. Василий проповедовал, нёс какую-то галиматью, про озеро искупление и причастие от божьей искры. Я ничего не понимала, потому что поплыла. Вышитые серебром звёзды на балахоне главного сектанта мигрировали по тёмной ткани, а сам он казался таким славным и родным. Лучезарный и впрямь не то светился, не то искрился в полумраке помещения.
Находясь всё в том же состоянии оплывшей свечи, я вместе со всеми вышла на улицу. Прохладный воздух был таким плотным, что через него первое время пришлось пробиваться как через кисель.