Над всей Испанией безоблачное небо (СИ)

Приятным бонусом «хефе» Франко послужат три новейших минных заградителя, два из которых «Юпитер» и «Вулкано» войдут в строй через восемь и двенадцать месяцев, а третий «Марте» почти в самом конце войны. Четвертому — «Нептуно» — стоять еще на стапеле полтора года до спуска на воду — достроить его также спешно как «систершипы», франкистам не удастся. А даже два минных заградителя это очень плохо — на каждом по четыре 120 мм орудия, столько же, сколько на республиканских эсминцах.
Но главное это люди — к мятежникам перейдет добрая сотня офицеров базы и захваченных кораблей, а это умелые и знающие кадры, и воевать они будут зло. К тому же кардинально изменится обстановка в пользу мятежников — северные, промышленноразвитые провинции — Астурия, Кантабрика и Бискайя — будут отрезаны от территории Республики и удавлены морской блокадой к осени следующего года.
И это не говоря о том, что франкисты будут тут совершенно спокойно ремонтировать свои корабли, а в порты Галисии один за другим приходить немецкие транспорты с оружием и американские танкеры с нефтью, которая, как всем известно, настоящая «кровь войны». Без нее турбинные корабли и моторные катера не смогут выходить в море и воевать, бензин заливают в баки автомобилей и самолетов. А если его налить в обычную стеклянную бутылку с затычкой и фитилем, поджечь и бросить на мотор танка — то тот сгорит не хуже, чем от попадания снаряда.
— Господи, дай мне решимости…
Адмирал прикрыл глаза, перекрестившись, ощущая неимоверную тяжесть в душе. Сейчас ему стало по-настоящему страшно, когда он осознал, что может натворить в Эль-Ферроле. если примет решение сопротивляться тут до конца. Они с Феррагутом могут возглавить всех оставшихся верными Республики моряков, а таких будет не меньше трех тысяч, и провести аресты мятежных офицеров — а таковые тут все. Можно вывести «Северу» из дока, загрузить снарядами, залить цистерны топливом. Но вся штука заключается в том, что стоит мятежникам захватить береговые батареи (а они их обязательно займут), как корабли в заливе станут беззащитными жертвами.
— Мы не сможем тут обороняться, нас попросту здесь всех уничтожат. Может быть, и удастся вывести в море «Серверу» и «Веласко», пусть даже «Канариас», но это все, что смогу сделать для республики. Остальные корабли придется торпедировать или затопить, верфи поджечь и взорвать все что можно — в арсенале у меня хватит взрывчатки…
Страшная картина апокалипсиса появилась в его мозгу — взорвавшийся арсенал, горящие заводы — небо застлано черным дымом. А из морской глади торчат мачты и трубы затопленных кораблей, построенных трудами всего испанского народа — десятки могут найти там свое последнее пристанище. А виновным во всем этом сделают его — и мятежники, которых он лишит флота, и республиканцев, многие из которых будут взбешены таким варварством — ведь они не знают, даже не догадываются, что именно эти корабли внесут свою лепту в гибель Республики.
— Я не смогу отдать такой приказ, да его просто не выполнят — для этого нужно полное ожесточение сердцем. Сейчас это невозможно — меня просто пристрелят, вздумай сказать им о таком…
Адмирал нахмурился, скривив губы — положение скверное только потому, что мятежники будут выжидать, и лишь вечером 19-го начнут мятеж. И к утру все встанет на свои места — береговые батареи наведут орудия на корабли, что не смогут дать ход и уйти из Эль-Ферроля.
— Западня…
Адмирал закурил сигарету, продолжая внимательно разглядывать карту. Глаза нашли Кадис — вторую по значимости военно-морскую базу. Там на ремонте стоит крейсер «Республика», старый скаут британского проекта, как и почти все испанские корабли. Турбины и котлы на нем изношены, выйти в море не может, а ремонт затянется до лета 1938 года, и тогда же будет введена в строй канонерская лодка, что строится по заказу Мексики. Вооружена будет как новые минные заградители, и по огневой мощи равна миноносцам — четыре 120 мм пушки. Кроме того, в порту еще две канонерские лодки — одна более новая с четырехдюймовыми пушками, а вторая старая, с трехдюймовой артиллерией, которую давно пора списывать.
 
В Кадисе верфи и арсенал, но там единственный орудийный завод, на котором изготавливают морские пушки. И что скверно — там сейчас подготовлены к отправке 120 мм универсальные установки для «Канариаса», которыми и вооружат крейсер, как только на нем поднимут красно-желтый флаг прежней, «старой» Испании. А вот в стратегическом плане позиции Республики после потери Кадиса значительно ухудшаться, даже если удастся удержать Галисию. И это объяснимо, достаточно взглянуть на карту — с захватом южной Андалузии мятежники смогут взять под свой полный контроль Гибралтарский пролив уже в августе, как только к ним начнут прибывать итальянские и германские бомбардировщики. Зенитной артиллерии на кораблях практически нет, если не считать устаревшие английские системы «Виккерса» в 4 и 3 дюйма. Так что блокировать с моря Кадис не удастся, как и контролировать пролив между Пиренеями и Африкой.
— Но должен же быть какой-нибудь выход? Неужели нельзя ничего сделать, чтобы сорвать перевозку «Африканской армии»⁈
Мелилья
— До начала выступления осталось ровно шесть часов, господа — пора разбирать винтовки. А там дождемся сиесты, находиться на жаре, под знойным африканским небом нельзя считать удовольствием. Так что нужно подождать немного, наберитесь терпения, сеньоры.
Полковник Гасапо демонстративно посмотрел на часы. Сегодня утром в картографический отдел армии прибыл полковник Сеги, который показал телеграмму, переданную из Памплоны. Текст ее был короток — «Семнадцатого в семнадцать. Директор».
Собравшиеся офицеры, часть из которых была в легионерской форме, и присутствовавшие здесь трое руководителей местной «Фаланги», чрезвычайно оживились. Наконец, этого сигнала долго ждали с нетерпением — теперь можно было приступать к выполнению заранее подготовленных планов — занять аэродром и здание штаба гарнизона, общественные здания в Мелилье — деятельность республиканских партий всем военным порядком надоела. И сразу арестовать начальника гарнизона, генерала Ромералеса, что ночью проявил несвойственную ему энергию, лично объехав город, а у здания муниципалитета даже пошутил с лидерами местных социалистов — «вижу, массы бдят». Вот только генерал оказался отнюдь не легковерным, как посчитали его заговорщики, нет, сейчас в штабе, в соседнем здании, в кабинете решалось многое, ибо генерал говорил по телефону с Мадридом…
— Господа, я только говорил с премьер-министром Касаресом Кирогой, он мне приказал немедленно арестовать полковников Гасапо и Сеги за подготовку мятежа против правительства. Все дело в том, что в картографическом отделе находятся ящики с винтовками, и в семнадцать часов в городе будет пронунсиаменто, и власть тут захватят мятежники, которые намерены устроить переворот во всем Марокко.
Генерал остановился в нерешительности — он сам несколько часов не догадывался, что у него в штабе прямо под носом «свили гнездо» мятежники. Но утром один из лидеров «Фаланги» Альваро Гонсалес присутствовал на тайном собрании офицеров, на котором было объявлено время переворота. Фалангист тут же поспешил проинформировать о том главу местного отделения партии «Республиканский союз» Мартинеса Баррио, предав своих товарищей по заговору. Баррио, получив такую сногсшибательную информацию, долго не раздумывал. И сразу же уведомил о том начальника гарнизона, поведав о рассказе одного из руководителей местной «Фаланги», явно струсившего в последний момент.
Генерал Ромералес немедленно позвонил в Мадрид — премьер-министр оказался на месте. И доложил о подготовке переворота — обычное, в общем-то дело, и не такое видели за истекшее пятилетие.
— Сеньоры, я решил, что не стоит горячиться, а все внимательно расследовать. И вначале обыскать картографический отдел, — произнес генерал, после долгих размышлений, оглядывая стоявших в кабинете офицеров. Те явно не горели желанием отправляться под жаркое полуденное африканское солнце, хотя с моря дул освежающий ветерок. А потому взгляд генерала остановился на адъютанте, лейтенанте Саро.