Зависимы сейчас (ЛП)

Я думаю, мы все шестеро — мы все сильные. Каждый из нас по-своему силен. Но и слабость у нас у всех разная. И я пытаюсь выяснить, как использовать свою слабость, чтобы помочь им всем.
Я не собираюсь быть злодеем в своей собственной истории. С этим дерьмом покончено.
Телефон Роуз звонит. Она смотрит на экран, Коннор тоже читает сообщение.
— У нас небольшая проблема, — говорит она.
Руки Лили опускаются на колени, она сама запутывает шнурок.
— Какая? — её голос дрожит от волнения.
Я поглаживаю её по руке, и она хватается за мой бицепс для поддержки.
— Наши родители у нас дома, — говорит Роуз. — Они ждут тебя.
Лили резко отстраняется, яростно тряся головой.
— Я не могу, Роуз. Мне нужен ещё один день.
Гиллиган, водитель Коннора, остается спокойным за рулем, ведя нас по нашей улице. Всего в паре кварталов от нас на обочине стоят новостные фургоны, которые, скорее всего, расположились лагерем у ворот.
Дэйзи прижимается носом к окну.
— Твою мать.
Глаза Лили расширяются при виде этой сцены.
Она не сможет справиться с этим прямо сейчас. Это уж точно. Я смотрю на Райка, и он просто кивает.
— Гиллиган, — зову я и касаюсь защитного экрана. Он опускается, и я вижу его лысую голову. — Планы изменились. Мы едем в Филадельфию.
 
 
В квартире Райка за пределами кампуса кирпичные стены и деревянные полы, в тусклой гостиной висит плакат Филадельфия Севенти Сиксерс(американский профессиональный баскетбольный клуб), она обставлена кожаными креслами, телевизором с большим экраном и приличного размера звуковой системой. Я бывал здесь всего несколько раз, и мне трудно вспомнить, что это не просто очередная случайная квартира. Это квартира моего брата.
После быстрого звонка Эллисон я получаю разрешение дать Лили снотворное. Она засыпает в свободной спальне быстрее, чем я думал. Плач, должно быть, уже вымотал её.
Когда я возвращаюсь в гостиную, я бросаю быстрый взгляд на улицу. Никаких фургонов или съемочных групп. Немногие знают, что Райк Мэдоуз — мой родственник, и в данном случае это пригодилось.
Коннор и Роуз разговаривают на диване тихим шепотом, иногда даже переходя на французский. Он рассказал мне, что частный детектив всё ещё работает над поиском источника утечки информации. То же самое сказал мой отец о своих связях. Часть меня чувствует безнадежность от этих новостей, как будто мы никогда ничего не узнаем. Другая часть меня думает, что, возможно, я не должен знать. Потому что у меня есть склонность причинять боль людям, которые причиняют боль Лили или мне. И я больше не хочу быть тем парнем, который угрожает чьему-то будущему. Я не хочу становиться своим отцом.
— Я только что разговаривал по телефону с другом, — говорит Коннор.
— У тебя есть другие друзья? — спрашиваю я, нахмурившись.
Почему из всего, именно это беспокоит меня? Может быть, я сейчас слишком, блядь, эмоционален? Я тру глаза, пытаясь взять себя в руки.
— Знакомый, собеседник, — говорит мне Коннор, — как хочешь его называй.
Райк подходит и протягивает мне стакан с чем-то янтарного цвета. Я застываю и бросаю на него взгляд.
— Ты с ума сошел?
— Это чай.
Я едва расслабляюсь, но все равно беру стакан.
Коннор продолжает: — Мой собеседник сказал мне, что снаружи моей квартиры камеры. Я просто хотел, чтобы ты знал, что они ищут все пути, чтобы получить информацию.
Даже парень сестры Лили — всё чертовски притянуто за уши.
Дэйзи сидит на деревянном полу, в её руках пульт дистанционного управления, и она смотрит на выключенный телевизор. Я вижу её любопытство. Именно она всё ещё наполовину в неведении, и все ответы в этой коробке. Она хотела поехать к себе домой, но Лили и Роуз отказались. Их родители так же кровожадны к информации, как и СМИ, и все мы знаем, что они впились бы когтями в Дэйзи, если бы она была у них.
Поэтому она пока остается с нами.
 
Я пялюсь в пол, пытаясь собрать воедино подобие плана. Всё по порядку. Я поворачиваюсь к Коннору, который расслабленно сидит на диване. Его рука остается на плечах Роуз, и я понимаю, что он тонко массирует её шею, чтобы ей было спокойнее.
Я не хотел втягивать его во все это, и с его обычным бесстрастным выражением лица я не могу понять, беспокоит ли его, что папарацци вторглись в его многоквартирный дом.
— Ты не родственник Лили или меня. Если ты хочешь уйти, тебе лучше уйти сейчас, пока ситуация не ухудшилась.
Я ожидаю, что Роуз начнёт ругаться со мной из-за того, что я освобождаю ее собственного парня от этого сложного дела. Потому что это означало бы, что Коннору также придется покинуть её. Но она занята тем, что пишет смс на своем телефоне, время от времени вдыхая резкие вдохи, которые звучат как ножи, разрезающие легкие. Я даже видел, как она глотает какое-то лекарство.
— Роуз уже показала мне, где находится дверь, — говорит Коннор. — Я вполне способен познать, когда и как выйти из нее.
— Ситуация со СМИ может стать хуже, — напоминаю я ему, но забываю, что Коннор наверняка взвесил в голове все возможные варианты и, возможно, даже создал мысленную таблицу плюсов и минусов ситуации.
— Да, и вам понадобится кто-то, кто не будет ругаться через каждые пять слов, чтобы справиться с прессой.
Райк закатывает глаза, эта фраза явно относится к нему.
— Я специалист по журналистике, — говорит Райк, указывая на свою грудь. — Я знаю прессу лучше тебя, Кобальт.
— И ты правда планируешь что-то делать с этим образованием?
Райк ничего не говорит.
— Именно.
— А как насчет компании твоей матери? — спрашиваю я Коннора.
— Cobalt Inc. — не общеизвестное имя. Люди не ассоциируют нас с нашей продукцией так, как они делают с Hale Co. — ваше имя на этикетке каждого детского шампуня и упаковки подгузников. Мы работаем с производителями и дочерними компаниями.
Как и MagNetic, я помню.
— Моя связь с тобой или Лили не повредит компании, и за это моя мама не будет переживать. К тому же, если она находится за пределами скандала и наблюдает за ним, она наслаждается драмой время от времени. Это делает её дни интересными.
Интересно, видит ли он нас иногда именно такими? Интересными. Кём-то, кто делает каждый день непредсказуемым.
Я также не могу представить себе женщину, которая породила кого-то вроде Коннора. Она кажется такой же придуманной, как персонаж одного из моих комиксов.
— Как я уже сказал, Ло, — заканчивает Коннор, — я знаю, как пользоваться дверью.
Райк кивает мне.
— Ты и меня собираешься выпроводить?
— Нет, если я иду ко дну, ты сгораешь вместе со мной.
— Это считается братским обязательством?
— Для меня — да.
Дэйзи возится с пультом, и он громко падает на деревянный пол.
— Простите, — бормочет она и продолжает смотреть на черный телевизор.
Я хочу посмотреть новости и понять, как много СМИ уже знают. Поиск утечки отошел на второй план. Наша первая задача — смягчить последствия, с которыми нам грозит столкнуться. Подозреваю, что Грэг Кэллоуэй и, возможно, мой отец уже работают с командой юристов, чтобы сгладить кризис. Это одна из многих причин, по которым они захотят поговорить с нами.
Я им не доверяю. Но я доверяю людям в этой комнате, и этого достаточно, чтобы успокоить меня на данный момент.
Я понимаю, что Дэйзи все еще находится в неведении относительно многих вещей. Это несправедливо по отношению к ней, тем более что теперь мы будем говорить свободно.
— У тебя есть какие-нибудь вопросы, Дэйзи? — спрашиваю я, ссутулившись на диване.
Она аккуратно кладет пульт на кофейный столик и садится, скрестив ноги, на пол.
— У меня есть кресло-мешок, — говорит Райк.
— Я вижу, — но она обнимает свои колени, не делая никаких движений. Её глаза перебегают на меня. — У меня сотни вопросов, но я могу подождать, чтобы задать их Лили. Я не хочу, чтобы она расстроилась, если ты откроешь что-то, что она хочет сохранить в тайне.