Девятая дочь великого Риши

– Я вас поняла. Пожалуйста, научите меня всему.
Три недели спустя.
Открываю глаза и смотрю вперед. Не вижу перед собой ни учителя, ни стен комнаты: мой взгляд устремлен намного дальше – за пределы этого дома.
– Что ты видишь, ученица? – спрашивает знакомый голос.
– За пределами внешних стен двое молодых людей тренируются на мечах; в небе летит птица, недалеко какой-то маленький зверек бежит по земле, дальше лес, полный животных. Всех перечислять?..
– Не нужно. Теперь ты чувствуешь все живое благодаря исходящим вибрациям. Как тебе такой взгляд?
– Я думала, око будет глядеть только внутрь, – признаю́сь с улыбкой, не закрывая глаз.
– Оно способно смотреть во все стороны одновременно – и лишь отсутствие у тебя должных навыков сдерживает его. Возвращайся, ученица.
Закрываю глаза и несколько секунд трачу на объединение со своей основной оболочкой.
– До сих пор не могу привыкнуть к тому, что можно разговаривать здесь, а глазами быть там, – говорю я, вновь подняв веки и взглянув на своего учителя.
– Со временем это перестанет ощущаться так странно, – улыбается он.
– Выходит, я могла видеть оком, но сама не понимала этого… Как когда увидела темные вихри внутри мертвецов.
– Да, ты видела темные вибрации проклятия, потому что жизни в тех телах уже не было.
– И когда я видела черные узлы в теле Мейли, я тоже пользовалась внутренним оком?
– Все так.
– А когда вылечила Нин?.. Что я сделала?
– Ты гармонизировала все вибрационные процессы внутри девочки, позволив ее организму побороть болезнь своими силами.
– А когда я осветила оружие…
Старец перебивает меня:
– Ты лишь зарядила меч той энергией, что способна была уничтожить вибрации проклятия. Привыкай называть вещи своими именами…
– …иначе я сама начну порождать мифы, – киваю, заканчивая за учителя любимую фразу.
– Ты уже многое освоила. Чего желает твое сердце сейчас, на четвертой неделе твоей практики?
– Я хочу увидеть Чэна, – опустив голову, отвечаю я.
Знаю, что учитель будет недоволен. Но ничего не могу с этим поделать.
Это сильнее меня.
– Ты держалась довольно неплохо, – слышу ровный голос.
– Потому что знала, что увижу его в конце… Чем он занимался все это время?
– Поднимал свой уровень, – отвечает тот, вставая.
– Он говорил, что его уровень не так высок, как хотелось бы.
– Уровень был почти запредельным для ребенка его возраста, – отзывается учитель, проходя по комнате.
– Почему вы называете его ребенком? – с любопытством спрашиваю я, поднимаясь вслед за ним.
– Потому что он пришел сюда незрелым юнцом, гонимым такими же незрелыми целями и собственным эгоизмом. Возможно, тренировки с моим учеником сделали из него человека.
Чэн? Незрелый юнец?..
Что учитель знает о моем страже? И почему об этом до сих пор не знаю я?
– Он смог улучшить навыки? – уточняю я аккуратно.
Учитель открывает двери и впервые выводит меня в ту часть своего дома, в которой мне до сих пор было строго запрещено бывать. Я даже чувствую странную вибрацию внутри, словно трепет от пересечения священной границы. Миновав несколько комнат, так же аскетично обставленных, как моя, мы оказываемся перед главными дверями, ведущими к выходу.
– Он поднялся до четвертой ступени бессмертия, – погладив бороду, отзывается учитель и одной рукой отворяет дверь.
– А сколько их всего? Этих ступеней? – нерешительно делаю шаг вперед, не выходя за пределы дома. Чувствую, что это правильно: контакты с внешним миром мне все еще не разрешены.
– Их всего пять. И пятая, Тень Создателя, считается почти недостижимой. Если сравнивать с мастерами внутренней энергии, это равно уровню Святой.
И тут я ощущаю, что учитель накрыл нас куполом, скрывающим от чужих глаз и ушей. Он позволит мне посмотреть на Чэна, но тот не увидит нас?
– Но вы же сами говорили, что Святая – это лишь титул при дворе, – замечаю я растерянно, не спеша переводить взгляд вперед.
– Раньше это слово значило много больше, чем в наши времена… Но с тех пор по земле не ходила ни одна поистине Святая, а слово обратилось в титул, которым награждали всех женщин-мастеров, мало-мальски разбирающихся в техниках владения энергией.
 
Задумывавшись над его словами, я перевожу взгляд на Чэна, тренирующегося вдали без рубашки с другим молодым человеком, чьего имени мне так и не сказали. Старец велел называть этого юношу просто учеником. Он и своего имени не открыл, что слегка печалит меня: ничем, кроме недоверия, я не могу этого объяснить.
Тем не менее я благодарна, что нам позволили остаться и получить этот бесценный опыт.
Тихонько выдыхаю и позволяю сердцу помчаться галопом: я вижу его! Пусть и издали, но я смотрю на него своими собственными глазами, я слышу, как он выдыхает, отбивая очередной удар. Я не могу разглядеть ни выражения лица Чэна, ни стекающих по его коже капель пота, но чувствую азарт, овладевший моим стражем.
Он получает удовольствие от боя.
И я счастлива за него.
– Ваш ученик, – негромко спрашиваю я, переключая внимание на светловолосого гибкого юношу чуть выше Чэна, но чуть уже его в плечах, – какого он уровня?
– Он мастер внешней и внутренней энергий. Его уровень нельзя измерить привычными мерками: только тот, кто осознанно встал на путь трансформации, может понять его силу.
– Но разве я не на пути трансформации?
– Ты лишь раскрыла око. Впереди у тебя длинный путь, если ты решишь совершенствовать свое умение. Но твои мысли не пускают тебя дальше, туда, куда я хотел бы тебя направить, – произносит учитель, прикрывая дверь.
– Я бы могла остаться здесь и постигать высшие уровни владения энергией?
– Могла бы. Но сердце твое хочет не этого. Оно жаждет встречи с отцом…
Старец отворачивается от меня. Он не договаривает, но я понимаю.
Теперь я знаю, чего мое сердце жаждет еще больше, чем восстановления справедливости.
Но я вовсе не уверена, что Чэн хочет того же от меня.
Не глядя на учителя, я интересуюсь:
– Я уже не смогу вернуться сюда, когда мое путешествие во дворец правителя будет окончено?
– Если этому суждено случиться, ты придешь в этот дом вновь. Но сейчас я не чувствую, что это возможно, – спокойно отвечает тот и жестом предлагает идти вперед. В комнату для тренировок.
  
Глава 20. Время идти дальше
 
Последняя неделя проходит в глубоких раздумьях. Что для меня важно? И насколько сильно я хочу увидеть отца и рассказать ему, что сделали сестры? Возмущение давно прошло. Удивление несправедливостью – тоже. В этом мире все слишком сложно и запутанно, и нет простого ответа, как вернуть все на свои места. Хочу ли я образумить сестер? Хочу ли я узнать, кто именно меня проклял? Хочу ли понять, чего они все добиваются? Хочу ли увидеть свою настоящую мать? Хочу ли помочь тем несчастным людям, которые не видят иного выхода, как взять вилы и пойти на грабеж, чтобы прокормить семью? Хочу ли остановить преступность, процветающую в Поднебесных Землях? Хочу ли понять, чем так занят великий Риши, что допустил все это?..
– Желание всем помочь – прекрасное чувство, побуждающее искать ответы на все вопросы, – замечает учитель в один из вечеров, – но в какой-то момент счастье, получаемое от лицезрения результатов, обратится в страдание – потому что всем помочь нельзя. Не простому смертному, ограниченному статусом, полом или местом рождения.
– Но мой статус достаточно высок. И позволяет помочь многим.
– Многим, но все равно не всем. – Старец улыбается, глядя на мое опечаленное лицо. – В конце концов, придется делать выбор: кому помогать, а кого оставить без своей помощи. А желающих получить эту помощь всегда будет слишком много.
– И каково решение?
– Для начала нужно помочь себе.
– Но разве это не эгоистично?