Блуждающие по мирам. Бессмертные (СИ)

— Почему тебя погребли заживо?
— Что? — переспросил Энрис. — Простите меня, я давно уже туг на ухо и отвык от нормальной речи. Позвольте мне рассказать мою историю, и если у вас останутся какие-то вопросы, после их зададите, да погромче.
Мы дружно закивали головой, а Энрис начал свой рассказ.
— Я самый первый приплыл на этот остров. Здесь растет много деревьев авокадо, поэтому я на правах первооткрывателя и назвал его так же — остров Авокадо. Жил я здесь в одиночестве много лет, пока не появились эти молодые люди. Главный их — шаман Черный глаз хотел меня отсюда выжить, но ничего у него не вышло. Ему пришлось наступить ногой на свою гордость и признать меня старейшиной племени, — рассказывал он и ловко переворачивал тушки.
— К этому времени я понял, что почти потерял слух, и меня раздражают их досужие разговоры. Я ввел правило общения жестами, чтобы эти болваны не донимали меня своей пустой болтовней. Им снова пришлось подчиниться мне либо уйти. Погода на острове очень капризная, несколько дней может жарить солнце так, что вокруг все засыхает. Шаман научился вызывать дождь, но чтобы он начался, меня закапывали в землю, как бы принося в жертву. Я лежу в могиле, пока не надоест, а потом выбираюсь. Поначалу мне было страшно, но потом ничего — привык. В тот момент, когда я выбираюсь из ямы, начинается дождь и льет несколько дней. Эти дни я отсиживаюсь здесь. Потом возвращаюсь к ним. И затем опять все по-старому: когда пекло надоедает им, меня несут в яму и зовут дождь. Шаман Черный глаз ждет не дождется, пока я останусь навечно в могиле и однажды не смогу выбраться. По его мнению, я уже дряхлый и немощный старик. И старейшиной острова должен быть он.
По пещере поплыл аромат жареного мяса. Я невольно сглотнула слюну и голодными глазами уставилась на вертел. Энрис протянул мне прутик и пожелал приятного аппетита. Вдвоем с Анслой мы жадно откусывали большие горячие куски, рискуя обжечь язык. Челейв по обыкновению ел медленно, тщательно прожевывая каждый кусочек. Гром не ел вовсе и выглядел нервным.
— Что случилось, Гром? — тихо спросила я.
— Ребят, простите, мне пора в реал. Я отсутствую уже полдня.
— Спасибо, что не ушел раньше, — сказал Чел.
— Да ладно, не в моих правилах сваливать из игры, когда пахнет жареным. Вернусь, как только будет возможность. Вместе выберемся отсюда, — пообещал Гром.
— Давай, до скорых встреч.
Гром исчез прямо со своего места у костра, а Энрис ничего не заметил. Я поняла, что это такая особенность НПС — никак не реагировать на выход игрока из виртуальности. Думаю, если бы мы все разом сейчас покинули пещеру, он тотчас бы забыл о нас.
— А? Что вы говорите, не слышу ничего! — посетовал Энрис.
Он ловко разделался со своей птичкой, обсосал каждую косточку и бросил останки в тлеющие угли. Наевшись, Энрис постелил себе под голову какую-то тряпку и, подтянув к груди ноги, уснул. Мы последовали его примеру и разлеглись у костра.
Проснулась я в объятиях Челейва. Ну, и как такое могло произойти? Я слишком зла и обижена на него и не стала бы с ним обниматься. Неужели ночь была настолько холодной, что я, наплевав на обиды, грелась о брата? «Я не твой шеф, а брат…» К этой мысли я все еще не привыкла.
Ансла спала в его ногах, свернувшись калачиком, Энриса поблизости не было. Я встала и прислушалась. Неужели он ушел к своим людям? Из всех обитателей этого острова на меня наводил страх только Черный Глаз. От этого можно было ожидать, чего угодно — подсказывала мне интуиция.
Я выбралась наружу и увидела Энриса, увлеченно собирающего какую-то траву. Я вспоминала, что видела у Грома эти удлинённые темно-зеленые листики, и зовутся они марихуана. Энрис, заметив меня, приветливо махнул рукой, я ответила тем же.
Мне горячо захотелось разделаться с шаманом, который обрекает этого милого старичка на страдания. Я полежала в могиле один раз и мне за глаза хватило. А Энриса закапывают туда каждую неделю. Очевидно же, что они просто издеваются над ним. И это бесчеловечно! Может, Гром научит незадачливого шамана управлять погодой более гуманными способами?
 
Так или иначе, но я не могу покинуть остров, когда здесь творится такая беспредельщина. Знала я так же, что Челейв полностью со мной солидарен. Ансла априори «за любой кипиш, кроме голодовки», а Гром готов на все ради друзей. Вместе мы придумаем, как поставить Черного Глаза на место. У меня даже возникли кое-какие идеи на этот счет.
Гром вернулся к вечеру следующего дня. За время его отсутствия мы успели погулять, собрать ягод, пожарить и съесть птичек, поспать и поругаться. На свою беду, я рассказала Челу о своей сделке с Императором, и с этого момента он переменился в поведении. Брат злился и настаивал на том, чтобы я отказалась от этого безумного желания.
— Сапфиры мы найдем и вернем Ферцилу Разумному, а взамен попросим отдать нам Эдинну, чтобы править ею, — увещевал он.
— Получить свободу и найти Сергея для меня куда важнее, чем править виртуальным городом! — отвечала я.
— Прошел год с момента нашего исчезновения! Все уже забыли о нас. Отцу до нас нет никакого дела, мать отплакала свое. Нас никто не ждет в настоящем мире. Ты хотела навести в Эдинне порядок, избавить ее от нападений игроков, так сделай это! Попроси Императора дать тебе власть, и вместе мы создадим идеальный город. Наш собственный город!
— Я уйду отсюда с помощью ИскИна или без нее, — отрезала я.
— Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Глупая, своенравная девчонка!
— Я хочу увидеть маму и Сергея, чтобы задать им пару не слишком приятных вопросов.
***
Из уважения к Энрису при нем мы не болтали и не смеялись. Он был совершенно глух и слышал только крики на ухо. Чаще всего Энрис курил травку и блаженно улыбался, посматривая на нас, как на своих горячо любимых внуков. Пришедший из реальности Гром мгновенно учуял знакомый запах.
— Марихуана. Высший сорт, — сказал он.
Старичок протянул ему косяк и Гром затянулся.
— Ребят, а давайте останемся здесь навсегда. Вольемся в племя тумба-юмба, Челейв будет вождем, я лекарем-шаманом, девчонки будут валяться под деревом и лакомиться полезным авокадо, натирать себя маслом и радовать нас своей красотой. Я буду курить эту восхитительную травку, и быть может сочинять стихи или поэмы.
— А как же твой магический лес и твой пет? Готов вот так все бросить ради «травки высокого сорта»? — спросила я.
— Умеешь ты испортить настроение. Кстати, пета могу призвать сюда. Ну-ка признавайтесь, соскучились за Гизеией?
— Ась? — переспросил Энрис.
— Я говорю, травка у тебя супер! — прокричал ему на ухо Гром.
Услышав слова похвалы, он заулыбался и еще пуще прежнего задымил. Гром и в самом деле призвал змею. Под ошалелым взглядом старейшины она подползла к своему хозяину и устроилась у него на груди.
— Белая гадюка. Здесь, на моем острове! — изумился Энрис.
— Спокойно. Это моя любимица! — проорал Гром.
Услышал он или нет, судить не берусь. Во всяком случае, перестал обращать на нее внимания.
— Как нам покинуть остров? — четко и громко спросила я.
Энрис почесал морщинистый лоб, и когда я хотела уже повторить свой вопрос, ответил:
— Только вплавь. Остров окружен водой. Вам нужно будет какое-нибудь плавсредство. Я высадился здесь много лет тому назад и приплыл сюда на корабле.
— Где же Ваш корабль?!
— Его украли пираты.
— Гром, как насчет портала?
— Если мне разрешат взять с собой марихуаны, открою его, зуб даю, — заверил он.
Мы услышали отчетливые шаги. Кто-то пожаловал к нам в гости.
— Вот вы где, — сказал Черный Глаз.
Он заявился сюда один, без своей свиты, и в его агрессивных намерениях, похоже, никто из моих друзей не сомневался. Энрис не видел своего соплеменника, продолжал дымить и разглагольствовать.
— А вы интересные ребята, — сказал старейшина, — как же мне надоели эти болваны. Даже поговорить с ними не о чем.