Каменный леопард (ЛП)

Немецкие власти весьма неоднозначно отнеслись к прибытию в их среду полковника Лассаля. Ему дали убежище — Париж никогда не выдвигал против него конкретных обвинений, — а начальнику местной полиции в Саарбрюкене было приказано вести дистанционное наблюдение за беглецом. Сам Ласаль, опасаясь попытки его похитить, попросил защиты у полиции, и это было предоставлено при том понимании, что об этом никогда не говорилось публично. Со временем — Ласаль уже шесть месяцев находился в Германии — слежка ослабла.
Петер Ланц несколько раз посещал Ласалля, прося его смягчить свои передачи, и Ласаль всегда вежливо принимал немца и говорил, что рассмотрит просьбу. Затем он садился в машину, ехал на радиостанцию и снова обрушивал на Флориана серию новых намеков. Поскольку он не нарушал закона, Ланц пожимал плечами, а затем садился и внимательно читал стенограмму последней вспышки гнева.
Тридцатидвухлетний Ланц был исключительно молод, чтобы занимать пост вице-президента Bundesnachrichtendienst, Федеральной разведывательной службы Западной Германии. Своим быстрым продвижением по службе он был обязан своим способностям и тому факту, что большое количество пожилых людей было внезапно изгнано из организации, когда новый канцлер Франц Хаузер был избран через три месяца после прихода к власти Гая Флориана. «Мне не нужны интриганы, — отрезал Хаузер, — мне нужны молодые и энергичные люди, способные выполнять чертову работу…
Этот очень молодой заместитель командира БНД был человеком среднего роста, худощавого телосложения и с редеющими каштановыми волосами. «На этой работе я буду лысым в сорок лет», — любил говорить он. «Правда ли, что женщины сходят с ума по лысым мужчинам?» Обычно у него было серьезное лицо, но у него было одно общее с Гаем Флорианом качество: когда он улыбался, он мог очаровать почти любого, заставив с ним согласиться. Его работа заключалась в том, чтобы попытаться предвидеть любую потенциально взрывоопасную ситуацию, которая могла бы нанести политический ущерб Федеративной Республике, — предвидеть и обезвредить заранее. Прибытие Lasalle на немецкую землю было классическим случаем. «Это не один из моих выдающихся успехов, — признался он однажды, — но ведь мы не знаем, к чему это приведет, не так ли? Ласаль что-то знает — может быть, однажды он расскажет мне, что знает…
Нэш встретил Ланца в Льеже в Бельгии. Ранее утром, приземлившись в Брюсселе в 8.30 утра, американец нанял в аэропорту машину на имя Чарльза Уэйда, под которым он путешествовал. Прибыв в Льеж, Нэш провел с Ланцем полчаса в анонимной обстановке привокзального ресторана, затем поехал на юг, в Клерво в Арденнах. Тайная встреча с полковником Лассалем была выбрана тщательно — Клерво не находится ни в Германии, ни в Бельгии. Этот малоизвестный город расположен высоко на холмах северного Люксембурга.
Секретность, окружающая визит Нэша, была необходима для выживания Ласалля как заслуживающего доверия общественного деятеля; как только Пэрис смог доказать, что поддерживает связь с американцами, его можно было так легко дискредитировать как орудие Вашингтона. В тихом отеле «Клараваллис» в Клерво, в номере, забронированном на имя Чарльза Уэйда, Нэш и Ласалль беседовали в абсолютной тайне в течение двух часов. После этого Ласаль немедленно уехал и вернулся в Германию. Нэш быстро пообедал в отеле, а затем поехал обратно в Бельгию, где доложил Питеру Ланцу, который ждал его в Льеже. Через полчаса Нэш уже возвращался в Брюссель, где сел на ночной самолет до Нью-Йорка. Во время молниеносного броска в Европу под псевдонимом Нэш и близко не подошел к американскому посольству в Брюсселе. Он ужинал в самолете, пока рисовал картинки с животными, а потом стирал их. Фотографии головы леопарда.
  
ГЛАВА ВТОРАЯ
 
Дэвид Нэш был где-то на дороге между Брюсселем и Льежем, направляясь на свою первую встречу с Питером Ланцем, когда Марк Грелль в Париже получил телефонный звонок, который, казалось, был обычным. Большой кабинет префекта полиции находится на втором этаже префектуры; его стены обшиты панелями, окна выходят на бульвар Пале; а для обеспечения уединения окна закрыты сетчатыми шторами. Как обычно, Грелль был одет в брюки и свитер с воротником-поло, когда он сидел за своим столом, просматривая утренние документы, которые ему не нравились.
 
Грелль, родившийся в городе Меце, был жителем Лотарингии. Во Франции лотарингцы известны как наименее французские из французов. Крепкие физически, совсем не возбудимые, они имеют репутацию уравновешенных и надежных в чрезвычайной ситуации. Грелль проделал долгий путь, чтобы добраться до Парижа из Меца. Во время избрания Флориана президентом восемнадцатью месяцами ранее Марк Грелль был префектом полиции Марселя и был бы вполне доволен завершением своей карьеры в этом развратном морском порту. «Посмотрите, куда вас заводят амбиции», — говорил он. «Посмотрите на любого министра. Они принимают таблетки, чтобы уснуть, принимают стимуляторы, чтобы не уснуть на заседаниях кабинета по средам. Они женятся на богатых женах, чтобы удовлетворить свои амбиции, а затем тратят деньги своих жен на любовниц, чтобы оставаться в здравом уме. Какой во всем этом смысл?
Только с величайшей неохотой Грелль принял настойчивую просьбу Флориана о его приезде в Париж. «Мне нужен один честный человек рядом со мной», — настаивал Флориан. Его лицо скривилось в знаменитой улыбке. «Если вы не согласитесь, мне придется оставить этот пост вакантным». Итак, Грелль приехал в Париж. Вздохнув, он поставил подпись на бумаге и уже просматривал другой документ, когда зазвонил телефон. Звонок был от Андре Буассо, его заместителя.
— Я в Отель-Дье, шеф, прямо за углом. Я думаю, тебе следует немедленно отправиться сюда. Человек умирает, и в нем есть что-то очень странное…
«Умирает?»
«Его вчера вечером сбил наездник в предместье Сент-Оноре напротив Елисейского дворца на том самом месте, где умерла Люси Дево…
Буассо не хотел больше говорить по телефону, поэтому, надев свой кожаный плащ, Грелль вышел из здания и прошел небольшое расстояние до большой больницы, выходящей на правый берег Сены. Шел проливной дождь, но он ненавидел ездить на короткие расстояния: «Скоро дети будут рождаться с колесами вместо ног», — было одно из его любимых высказываний. Буассо ждал его на первом этаже мрачного здания. — Извините, что намочил вас, шеф, но он ни с кем не разговаривает, кроме префекта полиции. Мужчину зовут Гастон Мартин. Он только что вернулся из Гвианы — впервые за тридцать лет, ради бога…
Позже Грелль собрал воедино эту причудливую историю. Гвиана — единственный заморский департамент в Южной Америке, который до сих пор принадлежит Франции. Когда-то известный широкой публике главным образом потому, что именно здесь располагалось пресловутое исправительное поселение Остров Дьявола, он долгие годы оставался вне мировых заголовков, являясь одним из самых сонных районов обширного латиноамериканского континента.
Гастон Мартин, мужчина под шестьдесят, провел всю свою жизнь после Второй мировой войны в этом диковинном месте. Затем, впервые за более чем тридцать лет, он вернулся домой на борту грузового судна, которое пришвартовалось в Гавре 9 декабря, менее чем через сутки после покушения на Гая Флориана. Путешествуя поездом в Париж, он бросил свою маленькую сумку в захудалой гостинице «Сесиль» на левом берегу и вышел прогуляться. В конце концов он оказался возле Елисейского дворца, где ровно в 20.30 его сбила машина, когда он сошел с тротуара. Грелль ничего об этом не знал, когда последовал за Буассо в палату, занятую только одним пациентом. Нос префекта сморщился, когда он почувствовал запах антисептика. Здоровый мужчина, он ненавидел больничные запахи.
 
Гастон Мартин лежал на односпальной кровати в сопровождении медсестры и врача, который покачал головой, когда Грелль спросил, как пациент. — Даю ему один час, — прошептал он. «Может, меньше. Машина проехала прямо над ним… легкие пробита. Нет, не имеет значения, если вы спросите его, но он может и не ответить. Я оставлю вас на несколько минут… — Он нахмурился, когда Буассо высказал свою просьбу. — Медсестра тоже? «Как хочешь…»