Измена. Сохрани меня (СИ)

— Я… я не знаю, что сказать, — говорю честно, и он делает несколько шагов ко мне, дети отпускают меня и повисают на отце, издавая радостные возгласы, как будто парой минут назад у них не было истерики. — Всё уже сказано, и ты должен был прийти только завтра, я…
— Не все сказано, Лиза. — Он обрывает меня, обходит и, открывая подъездную дверь, указывает головой на вход. — Нам. Нужно. Поговорить, — произносит резко.
Руки начинают дрожать, уверена, ничего хорошего не предвидится. И я была к разговору не готова. Считала, есть еще день.
А сейчас чувствую, что что-то изменилось. Неизвестность убивает, и кажется, у меня больше нет выбора. Вадим все решает за меня. Иначе, почему от его взгляда зашкаливает напряжение в воздухе? Вздохнуть невозможно.
Поднимаемся мы молча, и пока муж возится с детьми, поверхностно отвечая на их вопросы, я варю кофе и ставлю две чашки на стол. Вадим любит крепкий, черный, без сахара. Полностью соответствует ему. Дети утихают, догадываюсь, он снова открыл доступ к мультикам на планшете.
А через пару минут в кухню входит и он сам. Медленно, рассматривая меня пристально, Вадим достает свой телефон.
— Посмотри, — бросает сухо, и я осторожно беру из его рук мобильное устройство.
Еще даже не взглянув на экран, по спине холод пробегает. А когда я отлипаю от тяжелого взгляда мужа и все же утыкаюсь в экран, сердце падает в пятки.
На фото я. Сижу в кафе, а прямо передо мной Руслан. На фото кажется, что он меня целует, а я отвечаю. Фото ведь — это только миг! Застывший миг, который по факту длился мгновение. И я не ответила!
Неужели через окно заведения за нами кто-то следил? Та, кто решает увести из семьи мужа? Больше некому.
Боже. Я чувствую такую слабость, что безвольно опускаюсь на стул. И поднимаю глаза на Вадима.
— Это же…
— Это прекращение моего сотрудничества с Русланом, — мрачно отсекает мое объяснение Вадим. — И, видимо, объяснение, почему ты на самом деле так хочешь развода.
— Все не так… Он меня поцеловал, а я… я не хотела, я… — осекаюсь.
Как ужасно все это выглядит, и как легко я об этом забыла, когда Вадим вчера признавался в своих ошибках.
Мы же практически в зеркальных ситуациях. Обвиняя мужа, совсем не подумала, что сама чуть не натворила дел. Но ведь я этого не желала! Более того, не поддалась, и Руса оттолкнула! Черт.
Да, я не уезжала в «командировку», да, я не делала выбор между мужем с детьми и Бондаревым. Но слова Вадима звучали абсолютно идентично. Та женщина его поцеловала. Не он, а она.
Я смотрю в мрачные глаза, не моргая.
— Может, у тебя есть какие-то объяснения этому, Лиза? Я как идиот оправдывался, а выходит, ты меня обошла. Спуталась с моим замом у меня под носом? Может, ты сама подсунула мне…
Он замолкает. Что он хотел сказать? Я подсунула ему его бывшую? Да я ее даже не знаю!
— Давно ты с Бондаревым?
— Вадим, это было лишь однажды, я… я была в тот день очень расстроена.
— Ты поэтому воспользовалась услугами няни? Хотя, о чем я. Этот черт знает, чем занять детей. Ты изменяла мне, делая вид, что с детьми гуляешь, а сама с моим замом была, пока детей аниматоры развлекали?
Мотаю головой. Не понимаю, как так вообще.
— Нет, нет, что ты… Это было лишь однажды. В кафе. Он поцеловал, но я оттолкнула. Я в отчаянии была, Вадим. Я тогда с Диной вас увидела…
Я смотрю в темные глаза и понимаю, что объяснения мои выглядят такими глупыми. Муж берет мой телефон, лежащий на столе, и открывает звонки.
— Я вижу, ты сама ему позвонила.
— Вадим, я была на тебя обижена, и да, сама позвонила, но… но я бы не стала.
Муж опирается на стену, поднимая глаза к потолку. Пальцами пробирается в волосы. Мы молчим, под кожу забирается отчаяние. Выходит, в глубине души, на подсознательном уровне, я хотела дать Вадиму шанс. Хоть сама себе в этом не призналась.
А вот сейчас все так резко меняется, что теперь я оказываюсь на месте Вадима.
— Я ведь думал, что дело во мне, Лиза, — нарушает тишину он. — Считал, что реально виноват перед тобой. А ты, выходит, так ревновала, потому что сама меня обманывала? Это поэтому он оказался у нас дома?
 
— Нет, Вадим. Поверь мне, пожалуйста. Я впервые Руслана увидела, когда он документы нам принес тогда.
— Что-то он слишком рвался к нам домой, может, ты все же лукавишь?
— Это правда!
На глазах слезы. Он мне не верит? Как это возможно?
— Вадим… Ты обвиняешь меня, но послушай. Я очень сильно расстроилась, когда увидела вас с Диной, я же не знала… что ты с ней ничего…
— Ты, Лиза, постоянно приписываешь мне каких-то мифических любовниц. И сама своими истериками подтолкнула нас к разводу.
Устами Вадима слово «развод» звучит убивающе.
— Мне казалось все подозрительным, ты задерживался, на меня и детей внимание не обращал, у нас не было… не было… Интима. И ты мог захотеть его на стороне.
Муж качает головой. Он словно стреляет в меня моими же упреками. Внутри все дрожит: вся ситуация переворачивается с ног на голову:
— Ты сама мне отказывала и решила, что именно я изменяю? А может, как раз наоборот, Лиза?
  
Глава 21
 
Злость в глазах Вадима не дает мне нормально вздохнуть, мне кажется, уже горю в аду, но я попала сюда по ошибке.
— Как же так вышло, что вы «подружились» с Бондаревым?
— Я не знала, что думать. А Руслан, он… просто поддержал, когда мне было плохо.
— Увидел уже его поддержку, — горько усмехается муж. Я вижу, что это не просто беспочвенная ревность. Вадиму сейчас тоже плохо.
Не знаю, что сказать, просто не знаю. Слова застревают в горле, в груди оседает досада. Какой-то абсурд. Я поднимаюсь с кресла, чувствуя, как подкатывает тошнота. Наливаю себе воды и пью. А когда ставлю стакан в раковину, чувствую у шеи горячее дыхание.
— Лиз, — низким голосом произносит Вадим, — как мы до такого докатились, Лиз?
Лишь мотаю головой, в глазах стоят слезы. Муж внезапно разворачивает меня к себе. И я задерживаю дыхание от его взгляда. Сердце щемит, выть хочется, но вместо этого я бросаю все силы, чтобы просто не разреветься.
Да, мы на опасной грани. Пусть никто ее не преступил, но мысли это же так важно. Ими мы прикоснулись к губительным для семьи искушением. И это ужасно. Потому что не только Вадим, но и я его, получается, предавала. Хотела ревности. Повелась. И теперь сама виновата.
Муж берет мое лицо в ладони, большими пальцами вытирает мокрые дорожки с щек.
А потом отступает.
— Уходишь? — говорю хрипло.
— Возможно, ты права была. Поцелуй, даже если целуешь не ты, это и вина того, кто не был инициатором, в случае, если к этому подвел. Ты была с Русланом, ты понимала, что он от тебя хочет. Знаю, что виноват перед тобой тоже, но быть может, нам действительно не стоит продолжать. И все это прямое тому доказательство — нечего сохранять. Я… я, пожалуй, пойду.
— Вадим…
— Если мы разведемся, на детях это не отразится. Я буду к ним приходить. И часто брать.
— А как же… мы?
— И тебе, и мне нужно сначала решить, можем ли мы доверять. Потому что иначе это путь в никуда.
Вадим уходит, аккуратно прикрыв дверь. А я так и продолжаю сидеть и смотреть туда, где только что стоял муж. Вина расползается по сердцу острыми иглами. Да я же сама все испортила!
Закусывая губу, тихо скулю. Мою истерику дети видеть не должны, но тоска, которая меня скручивает, вырывается наружу. Я хочу кричать, звать Вадима, бежать за ним.
А вместо этого сползаю со стула на пол, обхватываю колени и какое-то время тихо реву.
***
Прихожу в себя, когда меня тихонько зовет Артем:
— Аиша хочет кушать.
Господи, я же детей не покормила! Мамаша!
Это заставляет взбодриться. Мысленно отчитываю себя тоном всех этих мимопроходящих умников, кормлю детей, укладываю спать, читаю сказку и еще какое-то время сижу с ними в темноте.
Как будто стоит покинуть детскую, и набросится новая порция сомнений. И все-таки выхожу. Мысли действительно атакуют, но жалеть себя больше не хочется. Как будто внутри что-то ломается. И туман в голове, рассеиваясь, оставляет после себя простые ответы.