Малиновка поёт лишь о любви... (СИ)

В тот вечер они опять ужинали вместе, и их кресла снова стояли рядом. Подали великолепную ягнятину с зеленым луком, а на сладкое – чудесные пирожные. Один раз Дьюлле удалось попробовать их, и нежный вкус крема до сих пор вспоминался ей, как самое вкусное на свете.
Но, как и раньше, она сидела за столом неподвижно, стараясь думать о совсем других вещах, чтобы не сойти с ума от запахов и оного лишь вида кушаний.
Кривобокий Рик, как обычно, ел мало – попробовав по кусочку от каждого блюда, а потом позвал ее прогуляться.
Дьюлла собиралась отрицательно замотать головой, но милорд опередил ее:
- Если вы согласитесь, это будет знак того, что мои скромные подарки вам нравятся. Иначе я посчитаю, что в чем-то ошибся и обидел вас.
Она вскинула на него полные ужаса глаза. Обидел?!
- Нет? – он протянул девушке руку. – Тогда сделайте меня счастливым в этот вечер, подарите мне прогулку.
Что-то было в его взгляде, и в голосе, и даже в том, как настойчиво его рука тянулась к ней. Дьюлла медленно кивнула, соглашаясь, и вложила пальцы в его смуглую ладонь.
- Видите, это ведь совсем не страшно, - сказал он с улыбкой, предупредительно помогая девушке подняться из-за стола, чтобы слуга, стоявший позади, опять не получил спинкой кресла в грудь.
Держа Дьюллу за руку, милорд подозвал жестом мажордома и что-то шепнул ему на ухо. Тот услужливо поклонился.
- Я давно не был здесь, - развлекал девушку разговором Кривобокий Рик, пока они спускались по лестнице. – Отец никогда не заботился о саде, но мне нравилось играть там, когда я был ребенком. А вам тут тоже понравилось?
Подумав, она кивнула, не услышав сарказма в его словах. Повинуясь жесту милорда, наставницы, слуги и служанки не пошли за ними, и Дьюлла вздохнула с облегчением. Она чувствовала себя свободно, как птица, вырвавшаяся из клетки, когда рядом не было леди Кандиды.
- Вам тоже не по душе, когда все они тащатся следом? – спросил Кривобокий Рик. – До сих пор не могу к этому привыкнуть, хотя милорд я уже месяц.
Дьюлла снова кивнула, кусая губы. Этот человек располагал к себе – невероятно располагал, так хотелось ему поверить, но… страх и осторожность, ставшие её постоянными спутниками последние три месяца, удерживали.
- Как поживает Мартин? – спросил Кривобокий Рик. – Такой же воинственный, как при нашей последней встрече?
Упоминание о котенке позволило Дьюлле расслабиться. На сердце потеплело, и страх постепенно ушел. Она несколько раз кивнула, пряча улыбку.
- Уверен, что ему хорошо у вас. Я видел, как вы играли с ним возле стены, там, где плющ. Хотите, покажу мое любимое место в саду?
И она покорно пошла за ним, пытаясь сообразить – слышал ли Кривобокий Рик, как она болтала с котенком, рассказывая, что стащила из кухни кусок свежей рыбы, чтобы устроить обед, достойный кошачьего короля?
Милорд повел её через заросли розовых кустов, обошел беседку и вывел к пруду, над которым наклонилась ива, почти полностью заслонив своими ветвями водоем.
- Этот пруд называется Зеркальным, - сказал Кривобокий Рик. – Дно выложено темными камнями, а ива была специально наклонена, чтобы защищать поверхность воды от малейшего ветерка. Смотрите, вода кажется черной и отражает все, как зеркало. И вместе с тем, этот пруд проточный, вода не застаивается. Здесь раньше даже форель водилась, не знаю, как сейчас.
«И сейчас водится», - чуть было не сказала Дьюлла, но вовремя прикусила язык.
- А на закате последние лучи солнца пронзают его до дна, - продолжал Рик. – И видно, что вода прозрачная, как слеза.
Шорох травы заставил девушку испуганно оглянуться. Хотя – чего было бояться рядом с хозяином замка?
К ним подошел мажордом, держа поднос на котором лежали пирожные, ломтики холодного мяса ягненка, что подавали к ужину, и свежайший хлеб.
- Все, как вы приказали, милорд, - сказал он с поклоном и огляделся, размышляя, куда пристроить еду.
- Ставь прямо на траву, - сказал Кривобокий Рик и непринужденно расположился на берегу, оперевшись на локоть и задумчиво глядя на поверхность Зеркального пруда. – И можешь идти. Скажи, чтобы нас с леди Дьюллой не беспокоили еще полчаса.
 
- Будет исполнено, - мажордом поставил поднос на траву и удалился, ничем не выказав удивления по поводу такого странного приказа.
- Присаживайтесь рядом, Дьюлла, - предложил милорд. – Открою вам тайну – я не могу есть, когда вокруг стоят пятьдесят человек и смотрят тебе в рот. Так что простите, но мне надо подкрепиться.
Он взял ломоть хлеба, положил на него кусок ягнятины и крепко прикусил зубами.
- Очень нежное мясо, - сказал он с набитым ртом. – М-м! Волшебный вкус! Пробуешь – и словно улетаешь в страну фей!
Дьюлла смотрела на него во все глаза, но он будто позабыл о ее присутствии и взял еще мяса, наслаждаясь алыми отблесками закатного солнца на поверхности черной воды.
Стоять столбом было еще глупее, чем не есть за накрытым столом. Осторожно подобрав юбки, она хотела села на траву, но Кривобокий Рик предостерегающе замычал, и девушка испуганно замерла, не понимая, что опять сделала не так. Может, милорд поверял, как она соблюдает правила этикета, о которых ей прожужжала уши леди Кандида?
Рот Кривобокого Рика был полон еды, и потребовалось время, чтобы он прожевал и начал говорить членораздельно.
- Одну секунду, Дьюлла. Не садитесь просто так – вот это и впрямь нехорошо для юной девушки, пусть даже она из Босвелов, - он вытер пальцы о лист лопуха, расстегнул камзол и бросил его на землю. – Вот, и удобнее, и не застудитесь.
Потом он взял пирожное и прищелкнул языком от удовольствия, попробовав его. Это было последней каплей. Почти рухнув на камзол, Дьюлла схватила ломтик мяса (о! плачь леди Кандида!) и отправила его в рот. Божественно! Мясо словно перетекло по гортани в желудок, и девушка потянулась за другим кусочком.
- Обмакните в соус и положите на хлеб, - Кривобокий Рик улыбался, и теперь его улыбка не казалась Дьюлле волчьим оскалом. Очень даже милая улыбка – чего она там себе со страху понапридумывала? – А чтобы не запачкать пальцы – накройте сверху вторым кусочком хлеба. Мы едим так на охоте и за карточным столом.
Она последовала его совету и в один присест сжевала и хлеб, и ягнятину. Теперь пришла очередь пирожных. Дьюлла с Риком по очереди таскали их с блюдца, пока не осталось одно, самое последнее. Потянувшись к нему одновременно, они соприкоснулись пальцами, и девушка сразу отдернула руку.
- Берите, - сказал он, пододвигая блюдце. – Я уже наелся.
Отрицательно замотав головой, она спрятала руки за спину, показывая, что уступает ему.
- Буду настаивать, - он подтолкнул блюдце еще ближе, но она снова замотала головой. – Тогда поделим по-родственному, - он разломил пирожное на две части, одну оставил на блюдце, а вторую съел и даже слизнул крем, капнувший ему на ладонь.
Дьюлла едва сдержала улыбку, глядя на это, и застенчиво потянулась за своим кусочком. Он показался ей удивительно вкусным. Это было чудесно – есть восхитительное, божественно вкусное пирожное и смотреть, как солнце бросает последний луч темному лесу, уходя на ночной покой.
- Здесь очень красиво, - произнес Кривобокий Рик. – И спокойно. Надеюсь, вы чувствуете то же самое? Красоту и спокойствие?
Он ждал ответа и даже повернулся к ней. Дьюлла доела последние крошки пирожного и помотала головой. Нет, ей здесь было совсем не спокойно.
- Жаль, - в голосе его послышалась грусть, а она боялась посмотреть на него, чтобы не увидеть грусти в черных и блестящих, как Зеркальный пруд, глазах. – Жаль, что вам здесь не нравится. На мой взгляд, вы очень подходите этому лесу. Как будто родились здесь. Мне казалось, вы чувствуете себя здесь, как дома. Даже за стенами замка.
 
Вздрогнув, она замерла, готовая сорваться с места и убежать, если он заговорит о купании в озере.
- Да, я видел вас на озере, Дьюлла, - сказал он, как будто прочитал ее мысли, - но не смущайтесь. Это я должен быть смущен, потому что полез туда, куда меня не звали.