Хроники Саммуса Пожирателя (СИ)

Судья побежал прочь. Покидая нужник, он случайно задел часть двери предплечьем, тем самым оставив на ней очередной кусок кожи, будто больная ящерица. Отступление так же было небрежным: он вилял подобно пьянице и что-то бормотал себе под нос. Видимо болезнь повредила и его рассудок.
Это был убегающий труп. Жан не стал его догонять.
Подступало утро, но тучи боролись с солнцем, постоянно отдаляя восход. Жан шёл по молчаливой деревне, его шлем был слегка опущен, а окровавленный клинок в руке произвольно вилял из стороны в сторону. Походка так же потеряла всякую уверенность.
Он был полностью опустошён.
Некоторые жители деревни уже успели проснуться. Кто-то сразу взялся за подготовку скота к пахоте. Дети повыбегали из домов, чтобы приступить к сражению на палках. Другие же стали снимать одежду с верёвок, из-за грозных туч, нависших над ними.
Жан опередил дождь. Он заплакал. Его плечи подёргивались, походка и вовсе почти остановилась. Ноги не хотели идти.
“Некуда больше идти, у меня нет дома. И семьи тоже”.
Тот хотел просто упасть на колени и зарыдать. Тем не менее, он шёл и шёл, шёл и шёл, будто бестелесный призрак. У него не было цели, не было и смысла жизни…
Но вскоре Жан заметил то, что сразу оборвало его горе. Он встал как вкопанный и просто начал туда смотреть…
Это был второй выход из деревни. Над ним находилась пара виселиц, а в них два уродливых женских тела. То, что слева и повыше было сильно обуглено. Другое же напоминало бледно-серое сморщенное полено. Её лёгкое платье выцвело от телесного разложения. Мыльные глаза смотрели прямо на Жана. Вокруг летали мухи. Много мух.
Несмотря на выпученный язык и глаза, Жан узнал Алину — младшую сестру своей жены. Соответственно вторая — Морна.
Эти девушки казались настолько безжизненными, что даже лёгкий ветер раскачивал их. Судя по всему, они висели так очень долго. А рядом с их телами были приколочены небольшие дощечки с надписями: “Ведьма”, “Ведьма”, “Смерть ведьмам”, “Так будет с каждой ведьмой”.
Вдруг маленький камешек стукнул по трупу Алины. Звук был такой, будто снаряд попал не в человека, а в дерево.
Жан не сразу понял, что это было.
Затем прилетел ещё один камешек, что так же успешно попал в труп.
Рыцарь посмотрел налево и вниз. Это был ребёнок, что кидал камни.
— Умри, ведьма! — пропищал тот и снова кинул камень.
Жан смотрел на ребёнка. Долго и непрерывно. В прорезях для глаз обитала лишь темнота…
— Умри, ведьма! — вновь бросил он камень.
Серебряный шлем начал трястись. Следом и рука с клинком.
Мальчик подобрал очередной камень.
— Умри, ведьма!
В этот раз ребёнок не успел сделать бросок. Жан одним ударом разрубил его надвое.
Когда две части ребёнка упали на землю и стали дёргаться, Жан кричал на них. Это была серия продолжительных воплей, в которых без слов читалось: “Почему! Почему вы эти сделали! Почему!”
С ошарашенными глазами за этим наблюдала молодая девушка. Жан вскинул на неё свой шлем подобно зверю и так же напал.
Потом он заметил ещё один человечий взгляд и тут же снёс очередную голову.
Раз за разом он бил мечом по плоти жителей деревни. Куда не глянь — везде враги: женщины, дети, старики. Каждый удар был до краёв наполнен яростью и силой. Кости не были препятствием — один удар всё решал. Звук был такой тугой и приглушённый как после удара топора по скоту. И вопли. Гневные вопли сопровождали всякий взмах клинка. Врагов было очень много. Жан рубил их словно ненавистные заросли. Дома не помогали им в качестве укрытий: тот выбивал двери и заходил внутрь, лишая жизни сразу целые семейства. Ранее холодный меч уже давно забрал к себе тепло умерших. Броня так же источала звериный жар. А руки от многочисленных взмахов и вовсе будто горели в огне.
Тучи сгустились над ним и первая капля дождя, что через прорезь серебряной рукавицы упала точно на запястье Жана, прочувствовалась им как очень холодная игла. Следующие капли не были такими холодными, так как тепло разъярённого рыцаря перебило их.
Дождь слился с криками. Жан продолжал рубить всех подряд. Рубить этих убийц. Рубить это тупое стадо, которое из-за собственного страха готово лишить жизни ведьму — любую и добрую, и злую.
 
Где-то на большом отдалении была возвышенность. Оттуда деревня Сальвилл выглядела как маленькое пятнышко.
— Где Гримуар Арканы? — сказал длинноволосый человек, глаза которого горели красными огнями. Его собеседником был медведь.
Зверь, конечно же, не ответил — только свирепо прорычал.
— Где Гримуар Арканы? — повторил тот. При этом его дикие красные глаза всегда смотрели вниз.
Медведь приготовился напасть.
— Где Гримуар Арканы? — вновь произнёс тот, не меняя тональности.
Животное сделало яростный атакующий рывок. Человек резко поднял руку, и медведь взорвался подобно бомбе из плоти. Обширный объём внутренностей не коснулся человека, так как его защитил прозрачный магический купол.
Он собирался уйти, как вдруг что-то остановило его. Замерев, голова опустилась ещё ниже и так же замерла…
Так человек простоял около пяти минут.
Когда голова вновь ожила, она сразу обратилась в сторону отдалённой деревни Сальвилл. Далее человек вскинул кверху руку с растопыренными пальцами и продолжил держать её в таком положении.
Над ладонью появился огненный шар. Его размеры увеличивались очень быстро. Сначала он был сравним с королевской каретой; а потом с протяжённым холмом; позже эти габариты превысили роскошный дом богатого вельможи. Тем не менее, огненный шар всё продолжал расти…
Ближайшая растительность превращалась в чёрную пыль. Даже отдалённые деревья, что стояли в авангарде и охраняли проход в лес, так же обзавелись собственными языками пламени.
Где-то на горизонте проступил красный рассвет. Солнце показалось лишь наполовину, но другое более горячее светило, уже было здесь. Огненный шар вырос до размеров громадного скалистого утёса.
— Пирос, — произнёс он заклинание, после чего тяжело взмахнул рукой.
Солнце выстрелило вперёд.
Чем сильнее оно отдалялось, тем медленнее летело. Но это был лишь обман зрения.
Плавно опустившись на деревню, оно издало вспышку. А затем эта оранжевая сила изменила свой облик на гигантский гриб. Озеро, что находилось неподалёку от деревни, в один миг превратилось в белую тучу пара.
Солнце играло в этой населённой местности целую минуту. Развеявшись, оно явило ту разруху, что учинила. Ни людей, ни каменных домов, даже никаких звуков. Лишь дождь из пепла и километровое искажение воздуха от адской жары. А огромный кратер вместо целой деревни выглядел как последняя жирная точка на её существовании.
Сделав это, казалось обычное для него действо, человек с горящими глазами какое-то время бездвижно простоял, а после просто ушёл.
Жан очнулся.
Повсюду кромешная тьма. Он нащупал руками шлем и поправил его — тьма не отступила…
Чётко закрыв, а затем, открыв глаза, он так же не смог что-либо разглядеть…
Рыцарь сумел подняться на ноги, но он сделал это с большим трудом, так как это место было настолько тёмным, что едва ли в нём чувствовалось собственное тело. Он лишь отдалённо понимал, где находятся его руки и ноги. Но ещё большее беспокойство вызывало то, где находится он сам.
Жан попытался пойти вперёд. Вроде у него это получалось, но из-за кромешной темноты не знал он куда идёт. Вскоре рыцарь замер, боясь, что резвые шаги в никуда заведут его в какую-то яму или обрыв.
“Я провалился в какую-то пещеру? — подумал он. — Или, быть, может… я умер?”
Внезапно из тьмы проступил сгусток красного огня, тем самым дав Жану хоть какой-то источник света.
Красный огонь приблизился к рыцарю. Как оказалось, это был ромбовидный красный кристалл размером с ладонь.
— Явишь миру ярость ты свою, — раздался чей-то громкий голос из темноты. Он был сильно огрублён и почти оглушал.
Жан осмотрелся по сторонам, чтобы найти говорящего, но в этой темноте не было ничего кроме красного кристалла. Голос буквально шёл со всех сторон, словно он принадлежал окружающей тьме.