Любимый с твоими глазами (СИ)

И она злится.
Когда я возвращаюсь, Алена злобно драит посуду. Так забавно. Я подхожу к ней сзади, хочу обнять, но тут же получаю холодной водой на футболку. Типа случайно — а я знаю, нифига. Алена пассивно агрессивна у меня, так бывает. По глазам вижу — очередной ее приступ. При том объяснять она ничего не будет, как и сейчас не утруждается. Просто обходит меня и направляется в спальню.
Следом идти? Не хочу. Просто нет желания. Сажусь обратно за стол и ем кашу, а сам снова захожу к Алисе в профиль. Надеюсь, что с тобой все хорошо.
Я в Москве уже месяц почти, работаю постоянно. Алена тоже. Она устроилась в средненькую газетку, и по-хорошему, надо бы ей помочь, но с другой стороны, а надо ли? Мы наконец-то вместе, можем пожениться и завести детей, и я счастлив, только на языке горечь осталась. Почему? Не знаю. И снова вру. Это самая худшая ложь — себе; а я это делаю осознанно. Не очень мне хочется признавать, что дело в Алисе.
Иногда я ловлю себя на мысли, что скучаю по ней.
Стоп. Обалдел?! Мотаю головой, смотрю в тарелку и вижу на ее дне одну оставшуюся ягоду. И правда…зачем я их добавил?
Ответ я найти не успеваю — входная дверь громко хлопает: Алена ушла. Твою мать, ну ты и осел, Елагин! Прикладываю ладони к лицу, пару мгновений дышу носом, а потом встаю, беру телефон, папку с документами и пиджак. Пора на работу.
Ближе к вечеру, когда мне удается уйти пораньше со встречи, я покупаю огромный букет красных роз и еду к своей девушке на работу. Там цейтнот. Все носятся, хотя казалось бы, да? Что им бегать? Газетка у Аленки так себе, и это объективно. Пишут про разные сплетни о звездах, частенько взятые из головы — все. Алена мечтает работать в престижной газете, вести расследования, но пока так.
Нет, надо бы ее устроить…снова думаю об этом зачем-то, а потом опускаю цветы на стол и улыбаюсь. Алена так погружена в работу, что не заметила, как я подошел. Помню, раньше мне очень нравилось наблюдать, как она работает. Сейчас тоже нравится, но почему-то вместе с этим я ощущаю…какую-то пропасть. С чего бы это?
- Привет, маленькая.
Алена пару раз моргает, потом только ловит фокус и усмехается. Трет глаза.
- Прости, я что-то…совсем улетела.
- Ничего.
- Вау, розы? С чего вдруг?
- Извиниться хотел. За утро.
Пару раз кивает, но к цветам не притрагивается, а меня вдруг осеняет: ее любимые цветы какие-то другие, но я, хоть убей, не помню. Красные розы — это Алиса. Она у меня с ними плотно связана…
- Странный выбор, - тихо комментирует, я чешу затылок.
Мда. Облажался. Как придурок.
- Не нравится?
- Да нет, просто…Олег, можно спросить?
- Разумеется.
- Ты хорошо подумал?
- О чем ты?
- О том, что мы делаем.
Сразу понимаю, к чему она клонит, оглядываюсь. Половина офиса настырно наблюдает за нами, и мне от этих заинтересованных взглядов не по себе. Алена тут, как рыба в воде, а я чувствую себя чужеродным. Будто не на своем я месте…
- Слушай…
- Забудь.
- Нет, я хочу поговорить, - уверено киваю и делаю еще один шаг к ее столу, - Но не здесь. Давай поедем домой…
- Олег, у меня много работы, мне еще на выставку надо ехать.
- На выставку?
- Да. Внезапно освободилось место и…в общем мне надо поехать. Если хочешь, можешь со мной? Развеемся…
Вижу, как горят ее глаза, но по правде говоря, мне до этого дела нет. Разумеется, до выставки, а не до Алены — я слишком устал. Все, чего я хочу — это пойти домой, сесть на диван и посмотреть какую-нибудь муть на диване перед тем, как придется снова погрузиться в работу и новые контракты.
- Ален, я…
- Да. Устал. Знаю. Давай тогда поговорим дома, когда я вернусь…
Но мы оба знаем, что разговора не случится.
Сейчас
Это был тот самый момент, когда я впервые понял, что мы с Аленой — разные. Вот абсолютно! Это и раньше бросалось в глаза, если откровенным быть до конца. Алена всегда любила активность и внимание: в школе была старостой класса, а также организовала «школьную газету», всегда влезала в центр событий, словно ураган. Я же предпочитал быть в тени. Говорят, что поклонниц у меня было много, но мне до них дела не было — слишком много проблем, да и комплексы опять же. Мы с ней познакомились, когда в одиннадцатом классе она брала у меня интервью, после того, как я выиграл региональные соревнования по бегу. Забавно вообще, бежать я, оказывается, умею лучше всего.
 
Так и закрутилось.
Алена стала первой девушкой, которая приняла меня, поэтому я старательно замазывал все дыры в наших отношениях. Так страшно было остаться одному, снова. Я держался за нее, как полоумный, лишь бы не потерять тот последний оплот «нормальной семьи», и не видел, как мы в действительности отличаемся. Это ведь хорошо только поначалу, противоположности притягиваются исключительно, пока не начинается взрослая жизнь. Пока не начинается реальность. Красивая история любви, я согласен: они учились вместе в школе, потом она скучала, пока он был в университете, потом скучал он. Они поженились, нарожали кучу детей, и жили долго и счастливо. Конец.
Сейчас, когда прошло столько лет, и я поумнел и повзрослел, я понимаю, что иногда первая любовь живет всю жизнь, но чаще она затухает под давлением обстоятельств. И я говорю сейчас не про Алису, а про себя — я повзрослел и осознал: наша первая любовь затухла, когда я уехал обратно в Тулу, потому что Алена тоже повзрослела…Она никогда не хотела возвращаться. Она хотела Москву. Она хотела карьеру…
Тогда; спустя еще семь месяцев
Мы с Аленой совсем отдалились.
Когда это началось? Я не знаю, но часто замечаю, что совсем как-то у нас разное представление о жизни. Разное и все тут!
Я выбираю суши, она мясо хочет. Я предлагаю покрасить комнату в бежевый — ей красный подавай! Я хочу детей, а она говорит…
- Олег, еще слишком рано.
Смотрю на нее и хлопаю глазами. Куда рано то? По плану у нас уже должны быть дети.
- Ален, мы хотели завести детей сразу после универа.
- Но ты женился.
Скриплю зубами. Меня достало, что она вечно об этом напоминает. Говорит, что понимает, тогда зачем ты это делаешь?! Ей даже не жаль. Она смотрит на меня холодно и спокойно, потом жмет плечами и опускает глаза в тарелку.
- Я пока не готова.
- А когда ты будешь готова?
- Не знаю, честно. Я хочу построить карьеру.
- Я тебя уже пристроил в хороший журнал, чего еще ты хочешь?
Пару мгновений молчит, потом поднимает на меня глаза, и теперь я вижу что-то странное на их дне. Сожаление? Разочарование? Что-то, что неприятно свербит в душе, предвещая крушение нашего корабля.
Я сам это чувствую. Не клеится у нас, хоть убей. Мы не можем состыковаться, и дело не в детях. Если честно, я уже думаю, что может и ну его? Мне все чаще кажется, что я просто хочу детей. Не от нее. Потому что по сути своей, девушку, которая сидит напротив и делит со мной холодную постель, я не знаю. И не хочу знать. Она напоминает мне лишь отдаленно ту, кого я когда-то любил. Вроде бы. Сейчас я уже и не помню, а как это было вообще? Любить ее. Зато я помню другую женщину. Ту, которую, как бы не пытался, не могу выбросить из головы...
- Как Алиса?
Твою мать.
- При чем здесь Алиса?!
- Ты же спрашивал о ней. Просто интересуюсь.
- Не знаю, - отбрыкиваюсь, - Андрей сказал, что ее не видел. Думаю, она уехала из Тулы.
- Понятно.
- Твою мать, да что тебе понятно?!
Алена вдруг усмехается, потом смотрит на меня как-то горько и жмет плечами.
- Ты орешь, потому что тебя бесит это слово…или потому что я заговорила о ней?
Так этот короткий разговор заканчивается. Она уходит, оставляя топором в воздухе висеть этот чертов вопрос! Чтоб он сгорел дотла! Меня это так бесит, что я сношу тарелку вместе с чертовой вазой, потом встаю и иду на работу. Но так просто с гильотины еще не уходили: весь день я думаю и думаю о том, что произошло с утра, а потом решаю поехать к Алене на работу.