Любимый с твоими глазами (СИ)
- А ты изменилась…
- Я хочу, чтобы ты ушел.
- Если он не мой, зачем бегаешь? - игнорирует снова, а я цежу сквозь зубы.
- Потому что от одного твоего вида меня тошнит. Либо ты уйдешь, либо я, но с тобой за один стол я не сяду ни за что в жизни.
- Ты ее слышал.
Снова он — снова мой спасительный круг, правда на этот раз большой. Леша стоит в дверях, хмурый весь такой, в руках торт. Хозяин дома негодует по полной программе в общем, а хозяйка виновато смотрит и одними губами шепчет:
- Прости…
Но я не злюсь на Соню, понимаю ее. Она — мягкая, сразу в глаза бросается, поэтому, когда ее друзья пришли в гости с «+1», она просто не смогла отказать и не впустить их в дом. Я это действительно понимаю — сама шесть лет назад поступила бы также. Да и поступала ведь. И на «семейные» праздники ездили в дом, где мне никогда не были рады, и с друзьями его общалась через силу, и с партнерами, когда от них и их похотливых взглядов дергало — все ради него, ради семьи и из вежливости.
Леша в этом вопросе более строгий. Он медленно ставит торт, заходит в комнату глубже.
- Елагин, уходи. По-хорошему. И ты, Андрей, тоже.
- Ты серьезно? - усмехается тот. — Леша кивает, но от Олега глаз не отводит.
- Еще как. Ты знал, чем это кончится, но все равно привел его в мой дом.
- Он — мой друг, - уже тихо отвечает, на этот раз усмехается Леша.
- А она — моя семья. Уходите, в этом доме вам не рады. По крайней мере сегодня.
Олег поднимается первым. Он поправляет свой костюм, а я…черт, снова сжимаюсь вся, ведь он снова сейчас уйдет — как когда-то давно…И это внезапно больно. Я ненавижу его за эту боль, за то, что даже спустя много лет может ее вызывать, и себя ненавижу за то, что чувствую ее так ярко, что сейчас разрыдаюсь.
Уходит. Просто и молча, пока я остаюсь на диване с глазами в пол. Но знаете, как часто бывает? История циклична, а каждый цикл рано или поздно дает сбой. Глупо было надеяться, что так все и кончится. Слишком уж это просто, ну правда. Мне, признаюсь, легко было убедить себя, что нет. Не просто. Что я заплатила сполна за эти отношения, душу свою буквально разворотила, и встреча эта не исключение. Я ведь продолжаю платить по счетам даже спустя длительный перерыв. Оказалось, что некоторые зависимости не проходят — после его ухода прорыдала всю ночь. Хорошо хоть Давида вымотали Коля с Костей, а мы остались у них дома. Здесь проще было скрыть все свои переживания, слишком уж большая площадь.
Весь следующий день стал сладкой панацеей. Я себя убеждала, глядя на то, как Леша любит Соню, что мой бывший просто снова забудет и уедет наконец. Глупостью прикрываюсь, мол, мужчины они такие, к детям от нелюбимых женщин относятся прохладно. Даже если он и не поверил мне, подумает: да боже, и? Слишком это сложное предприятие. Плевать. Совесть успокоил и ладно.
Только вот где-то я явно просчиталась.
Мы приезжаем домой под вечер, и я готовлю вкусный ужин. Основное блюдо, салат и десерт. Мне почему-то просто необходимо…что-то вроде заместить. Заделать дыры в жизни Давида, которые я допустила. Видела ведь, как он смотрит на Лешину семью с завистью…Там ведь и мама, и папа есть, а папа еще какой! Веселый весь, помогает своим детям, учит их…мой, как будто тот самый «подкидыш», которым его когда-то назвала бывшая свекровь. Но это не так! Он любимый, нужный, мне просто необходимый, и я хочу, чтобы он это знал.
А потом все рушится…
Давид заснул рано под мультики — устал. Я мою посуду, сама в окно поглядываю, будто чувствую, что вот сейчас грянет ураган, который унесет мой хлипкий домик, как домик Элли вместе с ней и Тотошкой. Только не в сказочный мир, полный чудес и волшебства, а в какое-то зловонное дерьмо. И, черт возьми, так и выходит, когда я замечаю, как тот самый внедорожник тормозит у моего дома.
Ох боже…только не этот злобный демон Востока, Запада и всех сторон света вместе взятых!
Я его встречаю в подъезде, где подпираю дверь квартиры, как главный страж райских ворот, ногти только нервно кусаю. Надеюсь до последнего, что лифт проедет мимо, а хрен мне — останавливается. Створки открываются — получите, распишитесь. Он. Собственной, твою мать, персоной.
- Что ты опять здесь делаешь?! - шиплю, не давая и мгновение ему здесь спокойно постоять — Олег щурится.
Снова щурится, как Давид! Да прекрати ты это делать, чертов козел! От нервов срываюсь и добавляю.
- Ты действительно плохо понимаешь?! Я все сказала уже! И…
- Рот закрой.
Закрываю резко, но не потому же, почему делала это раньше — словила шок от такой наглости скорее. Ты обалдел?! Как ты смеешь?! Ничего не перепутал?!
Столько ведь слов и столько фраз, чтобы выразить свое негодование, а я молчу. Как язык проглотила…Он в ответ сует мне конверт А4.
- Что это? - еле слышно спрашиваю, а брать не хочу — кажется, там не просто бомба, а бомба, приправленная спорами сибирской язвы, как минимум.
И мне страшно. Олегу нет. Он злится, цедит сквозь зубы.
- Открой. Сейчас.
Коротко и ясно. Я все еще не хочу, но беру, а потом трясущимися руками открываю, чтобы дальше потерять способность мыслить здраво.
Фотография ребенка, как две капли похожего на моего. Края карточки поистрепало время, но, черт…как такое возможно?! Сидит на велосипеде, гордо голову задрал. И взгляд тот же, что я вижу каждый день в своем — это Олег. Мне не нужно объяснять, я точно знаю.
Так. Ладно. Без паники. Выдыхаем и врем, как я себе врала все эти годы. Не поверите, но даже удается выдавить что-то вроде смешка.
- И? Красивая картина. Дальше что?
- Это я в пятилетнем возрасте.
- Поздравляю, но все еще не понимаю и…
- Не беси меня.
- Пошел ты! Как ты смеешь притаскиваться сюда и…и совать мне под нос свои фотки?! Плевала я на них с высокой колокольни!
- Я бы не совал тебе свои фотки, если бы ты в позу не встала, дура!
- Рот закрой, - рычу и делаю на него шаг, - Не смей так со мной разговаривать, я больше не та девчонка, которая сносила все твое дерьмо, усек?!
- Давид — моя копия. Отрицать будешь?!
- Ты подходишь под мой типаж мужчин!
- Это здесь вообще при чем?!
- При том, что у его настоящего отца может быть точно такая же фотка и…
Олег резко и хлестко бьет в электрический щиток так, что его звон меня обрывает. Застываю — он тяжело дышит. Злится. Кажется, я довела его до приступа. Опять.
- Как у тебя выходит выбесить меня всего парой слов?! - глухо шепчет, но я тоже не молчу — ядовито накидываю сверху.
- Ох, простите. Бесячая Алиса снова раздражает нежные чувства принца в блестящих латах. Вали отсюда и…
- Чтобы ты не натрепала еще гору херни, читай документ.
Застываю, потому что не хочу. Я не хочу! Ведь знаю, что там…Клянусь всем, что у меня осталось — я знаю.
- Не хочу, - упрямлюсь, Олег не выдерживает и вырывает из моих рук конверт, который нервно почти разрывает и тычет мне в нос очевидное, что не спрячешь ни за какими закрытыми, заваленными дверьми.
Тест на отцовство. Положительный. Очевидно, что иначе и быть не могло. Как себя не обманывай, кровь — не кисель, или как там эта фраза звучит?
- Вот теперь поговорим.
Делает шаг, оказавшись вплотную и берется за ручку входной двери. О боже…он так близко, я задыхаюсь Его сладковатый, но свежий парфюм бьет, как Тайсон, и я пошевелиться не могу. И взгляда отвести не могу. Смотрю на него во все глаза, на которых наворачиваются слезы, а внутри…ох, все так и ноет. Я снова будто та Алиса. Глупая. Доверчивая. Влюбленная. И я уже забыла, что похоронила ее на дне своей души там же, где спрятала все чувства к этому человеку. Но они вырываются всполохами, яркими, как солнечный свет, а я этого не хочу. Роняю слезы и мотаю головой.
Пожалуйста, не заходи. Просто…просто развернись и вали из моей жизни обратно в свою. В богатую, в счастливую, туда, где нам с Давидом не место, а выдавить получается только одно короткое: