Иной герой. Мир мрачный судьбы (СИ)

Так мало того, что он тратил практически все свое время на подготовку к войне, надрываясь (если бы не Авалон, они бы не знали, как рыжик выжил), так после стал урезать время сна, чтобы провести с ними больше времени.
«Зачем?! — Думала она. — Почему ты себя не щадишь?! Почему буквально убиваешь себя?!» — эти мысли кружили не только в её голове и голове Илии. Те же вопросы задавали и Шики с Токо, с которыми девушки договорились связываться едва ли не каждый день и сообщать о происходящем. Аозаки вообще требовала приковать парня к кровати, закрыть комнату барьером и не выпускать, пока тот не выспится.
Черт возьми, даже Тайга (которая почему-то стала вести себя слишком не по сестренки с Широ, по скромному мнению девушек, теребя этим их паранойю и воображение) стала замечать это! А это уже о многом говорит, ведь Эмия старался вести себя как обычно во время её приходов, магией убирая следы усталости с лица, используя укрепление тела и накачивая Авалон магией (насильно вынуждая тот работать в форсированном режиме) практически двадцать четыре на семь.
Благо Тигра Фуюки удалось уболтать «всем миром». По первости думали — получилось, но хитрая кошка лишь делала вид, что поверила и стала приходить еще чаще, буквально укладывая уставшего поспать.
И вроде все довольны. Даже не подозревая, что стоит всем сомкнуть глаза, погружаясь в царство Морфея, как управляющий барьером Эмия это быстро понимал и топал опять работать, возвращаясь в кровать засветло, чтобы проснуться вместе со всеми. Умереть от переутомления он не боялся. Взбодриться помогала живительная доза Эфира, а ментально успокоиться — медитация.
В неведении жили они до этого самого мига, так ничего и не узнав. Сладкая маленькая ложь с его стороны успокоила всем нервы, хоть и усложнила ему самому жизнь… Возможно даже слишком.
— Сакура-а-а, — пыталась вырваться из цепких лап Илия, — помоги-и-и, Широ опять за старое! — Шуточная перепалка вызывала улыбки у всех, особенно довольного Эмии, который получал от тисканья беловолосого хомячка непередаваемое удовольствие.
— Широ! — не менее наиграно строго пригрозила бывшая Мато, мило надув щеки. — Ну сколько раз говорить: «Не тискай её вне дома!»?
— Эй! — такого предательского удара в спину беловласка не ожидала. — Т-ты! Брут! — А попытка сделать серьезное лицо так и вовсе вызвала взрыв хохота.
— Что ты выбрала? — отсмеявшись и разжав объятья (к огромному разачарованию «пытаемой»), подошел к Сакуре Эмия. И понять, что держала в руках обладательница кусков Грааля в душе, он не мог. — Это… камень…
Убийственная констатация факта.
— Восхитительная наблюдательность, — ехидно отметила покрасневшая от смеха, но уже успокоившаяся Айнцберн, скрещивая руки под грудью.
— Так объясни мне, всезнайка, — щелкнул по носу сестру маг, отзеркаливая её позу.
— Это осколок древней статуи, — ответила вместо названой сестры Сакура, проигнорировав «ой» Илии с последующим потиранием кончика носа и «чудовищным» градом ударов кулачков о плечо рыжика. — Судя по приложенному описанию, сама статуя была найдена на севере Сицилии, но пострадала при транспортировке в музей Рима.
— Почему она? — не мог понять Широ.
— Ну как же! — с восторгом в глазах начала объяснять Сакура. — Храм — Греческий, значит и статуя тоже. Используя её, я смогу призвать одного из древних героев античности. Ведь легенды Греции существуют до сих пор и популярны в массовой культуре! — девушка распалялась, говоря о том, что ей нравиться. Это не могло не вызвать теплую улыбку на лице мага, который молча внимал каждому слову. — Судя по описанию статуи, она изображала мужчину в спартанской броне, с гоплоном и ксифосом. Только представь, возможно, это была статуя самого Леонида! Если верить написанному, она была гиперреалистична! Это говорит о качестве и дороговизне. Возможно, ей владел какой-то очень влиятельный человек!.. — все щебетала Сакура, попав в свою стихию.
Ей нравилась история и мифы. О, как она читала книги в этой науке, буквально взахлеб. А уж получив в подарок от Илии древние фолианты с «настоящей», неотредактированной историей…
 
— Э! Широ?! — Пискнула перебитая Сакура на пару с не успевшей убежать Илией, и была схвачена Эмией в цепкие объятья. — Ч-что такое?
— Б-братик? — пробурчала Айнцберн, пытаясь поднять свои алые глаза на мага, но то ей не дал, зарывшись носом в волосы обеих девушек.
— Ничего, — прошептал он. — Мы можем так постоять? Немного… Чуть-чуть…
Сакура с Илией хотели бы переглянуться, да не могли. Им оставалось немногое, но они сделали только одно — ответили на объятья, сильнее прижимаясь к парню, молча давая согласие. Это было то малое, что они могли для него сделать.
Широ же…
Он в очередной раз увидел то, ради чего вступит в эту войну. Ту самую основную причину, из-за которой гробил себя все это время. Почему делал все что делал. И, черт возьми, он был готов сделать это еще раз, взять больше грехов, если это сохранит их жизни и улыбки.
Семья. В прошлом она у него была. Но время и работа стерли все это. Продленная артефактами жизнь «помогла» пережить братьев и родителей, племянников и правнуков. Не одного императора… Они были его семьей… Но и небыли ими. У них были свои жизни, которые он защищал от мистических и не очень угроз, работая во тьме, сокрытый от глаз.
От него осталась лишь тень. Пустота, которую он пытался заполнить всем чем только можно.
И хорошим и плохим.
Но сейчас, в этом мире… После смерти, после всего что он сотворил по своей воле и будучи в подчинении иномирной сущности, он получил «её» вновь.
Семья! И сожри его вечно ненасытный Йугол, испепели свет Жуткого Солнца и иссуши неумирающий Х’тон, если он позволит кому-то из них пострадать. Уж лучше…
Лучше он. Он получит все кары и раны, проклятия и болезни. Пусть на его душу упадет молот войны, чем заденет их своей уродливой природой.
Эмия Широ уже запятнал свою душу, стремясь защитить тех, кто дорог. Ему не о чем жалеть.
Он чмокнул покрасневших от такого девушек в макушки. Глаза же мага в тот миг глядели на мир эфирным пламенем. Его планы должны быть еще сильнее скорректированы ради безопасности семьи.
 Глава 30. 
Её мысли текли медленно, утопая, словно муха в янтаре. Разум не мог ухватиться ни за что, никакая мысль не задерживалась дольше нескольких секунд, ускользая, как песок сквозь пальцы. Время перестало иметь значение. Сколько прошло с того момента, как черное пламя поглотило это тело? День? Месяц? Годы?
Здесь, во тьме, где шепот мерзости кричал в голову миллионы различных подлостей, девушка не могла даже вспомнить кто она такая. Человек? Мужчина или женщина? Бедняк, богач, праведник или грешник?
Что она такое, если не комок запутанных воспоминаний мелькающих молниями в разуме, не дающих поймать себя за хвост, не позволяющих увидеть и капли, хоть на краткий миг. Тьма вокруг текла густым медом, извивалась нескончаемым потоком змей, запутавшихся, холодных и сухих.
Возможно, именно так выглядела и ощущалась смерть. Возможно, она заслужила свою участь быть навечно погребенной в бездне неизвестности, наедине сама с собой, неспособная даже понять «кто» и «что» она такое. Навеки загнанная в круговорот повторяющихся идей и соображений. Не способная разорвать этот порочный цикл.
Окружающая мерзость проникала в рот, уши, глаза и нос, просачиваясь внутрь сквозь поры кожи, вынуждая вечно бороться с агонией удушения. Жаль — безрезультатно. Как бы она не пыталась изменить это, тьма проникала все глубже. Каждая попытка вдоха помогала злу, каждый судорожный глоток, сокращение горла… Все это помогало тьме взять верх в противостоянии с подточенной волей.
Она не могла осознать саму себя. Так когда же настанет момент полного поглощения её «я» окружающим злом? Когда пронзительный мерзкий шепот возьмет вверх?
Когда он перестанет кричать болезненную правду! Почему она?! Почему именно она заслужила эту пытку?! За что? Что она сделала?