Иной герой. Мир мрачный судьбы (СИ)

Подстелить солому.
И в случае с Брюнстад, смерть была предпочтительнее бытия новообращённым рабом-кровососом, развлекающим госпожу и медленно, а возможно и быстро, теряющим свое «я».
Ему нельзя терять её расположения, по крайней мере, пока он не будет уверен, что сможет пережить его потерю без серьезных последствий. Но пока… маг должен помнить кто он, кем он был, ибо эта нерушимая константа, преследующая его уже долгие годы. Переопределяющая его естества.
Даже если придется отложить свои эмоции и чувства в сторону, чтобы достичь цели и обезопасить себя и близких от Арквейд, он сделает это. Как бы ему сейчас она не была симпатична.
«Черт, — он хотел досадливо сплюнуть, — почему она ведет себя именно так? Почему она именно такая? И почему, возлюби меня Корваак, я не могу полностью воспринять её как монстра…» — как бы он не пытался абстрагироваться, что-то мешало ему не видеть её человечность.
Эти ужимки, неловкие движения, переполненные смущения, смешные попытки вызнать его прошлое для… Для чего? Неужели она действительно куда человечнее, чем он думал с самого начала? Лучше, чем он желал её видеть, насильно заставляя себя отрезать все лишнее?
Это и есть тот самый самообман?
Уверив себя в её чудовищной природе, Широ насильно заставлял себя не замечать всех её положительных качеств, чтобы после… Без угрызений совести иметь возможность ударить, затыкая часть себя выдуманными причинами.
Так чем он сам отличается от себя старого, приговорившего целые города к Инкубатору?.. Уровнем паранойи и другими причинами? Причинами якобы более возвышенными или первостепенными в личном плане?
Почему он-прошлый и он-нынешний так похожи? Даже несмотря на все попытки отца и учителя вправить ему мозги, привить гуманность, о которой он сам забывает слишком часто.
Хотя скорее отбрасывает, видя то, как она его тормозит.
«Получается я не лучше, чем тот же Роа, — констатировал Широ. Кулак сжался. Благо идущая рядом девушка была погружена в свои грезы, не замечая перемен настроения. — Почему я вообще об этом думаю? — он покосился — сохраняя легкую улыбку — на Арквейд, которая ощутив на себе его взгляд, обернулась и улыбнулась в ответ, сильнее сжимая его руку, отпускать которую, судя по всему, не хотела. — Пытаюсь обелить её, найти причины не ударить в спину или все же подло предать, подстрекая себя мыслью о её природе?»
Он прикрыл глаза, не желая, чтобы она в них увидела следы его эмоций.
А возможно ли, что Эмия все же прав, но девушка действительно пытается стать лучше, пересилить свою природу? Что людское в ее случае брало верх в битве с внутренними демонами?
«Нет, — раздражено дернул головой маг, — эти размышления ни к чему хорошему не приведут, она мой союзник. Та, кто проявляет симпатию и готовность быть чем-то большим, чем временные компаньоны… Этот мир иной, полностью, окончательно и бесповоротно. Иные законы, иная логика. Хватит сравнивать местных с жителями и монстрами Каирна. Это совершенно отличные существа, — он хотел вздохнуть, но это привлекло бы внимание алоглазой. — В конце концов, в моем прошлом доме подростки не обладали силой превосходящей взрослых дядь и теть, потративших жизнь на постижение секретов мира» — какая-то жестокая ирония была прописана в самом фундаменте местного мироздания, разрушающая логику получения личных сил, даруя те совершенно случайным людям.
А ведь в Каирне за глаза восприятия смерти жителей далеко не одного города отдали на растерзание высшим силам.
«И все же, — он, наконец, нашел в себе силы крепче сжать её руку, вглядываясь в полные жизни алые глаза, в которых не было ни капли лжи, лишь то, что он так старательно отрицал. — Я, демоны дери, привязался к ней… Проклятый дурак!» — от такого умозаключения хотелось кричать во всё горло, биться головой о стену… Но почему-то ему понравилось быть дураком.
Прогулочный шаг вывел их из центра к окраинам. Маг даже не заметил, как они прошли пару километров.
Маленькое кафе, стоявшее посреди аккуратных домиков частного сектора, не сильно выделялось на их фоне, но что-то в его виде цепляло глаз.
 
— Неоновый закат? — вздернул брови Широ, вглядываясь через окно и оценивая убранство. — Внутри не так уж и многолюдно.
— Тогда зайдем? — вопросительно мурлыкнула Брюнстад. — Там вроде никто не должен нам помешать.
— После тебя, — слегка поклонился Эмия, пропуская вперед девушку, которая хихикнув, сделала реверанс, пересмотрев кино жанра «романтика».
— Не думай, что я отпущу тебя, если ты ничего не расскажешь.
— Я никуда от тебя не уйду, — ответил маг, неумышленно допустив слишком двусмысленную формулировку.
Бросив странный, нечитаемый взгляд на парня, блондинка загадочно улыбнулась, явно придя к каким-то своим выводам, недоступным для стороннего наблюдателя, коим и являлся рыжий.
«Что за странное чувство, — ощутил озноб всем своим естеством маг, начав оглядываться, выискивая источник стресса. — Откуда должны прийти проблемы-то?!»
Третий день был посвящен «настоящему знакомству», а закончился очередным просмотром кино. Арквейд, сидящая рядом с модифицирующим «ловушку душ» Широ, снова захотела ощутить новые для себя эмоции и окунуться в сюжетные хитросплетения до крайности романтичного кино.
***
Четвертый день Эмия запомнил не так четко, как должен был. Дорвавшись, наконец, до расслабляющей атмосферы караоке-бара, где можно не просто отвести душу, отдавшись ритмам, доносящимся из динамиков, но и стимулировать сам процесс релаксации нервной системы крепкими напитками.
Народ внутри гулял, отмечая неизвестные ему праздники. Кто-то поздравлял коллег с успешной сделкой, кто-то с днем рождения, а кто-то отмечал девичник. Огромный зал с немалым числом столиков вмещал достаточно народа, а список выбора композиций пестрел самыми различными эпохами и жанрами.
Но они заняли отдельную кабинку, где никто не мог им помешать или комментировать неудачи. Вдали от вездесущих взглядов посетителей. Несомненно, так выходило много дороже, но денег, что у него, что у Брюнстад было в достатке.
Оказалось, она была до безобразия богатой особой, не испытывающей и капли тяги потратить все те запасы золота на счету, что у нее были.
Первые песни были пробными. Эмия учил блондинку тому, что знал сам.
Его уже поутихшая тяга к кутежам из прошлой жизни воспылала с новой силой. Он отчетливо помнил, что и как делал на приемах у аристократов, на которых многие их нетрезвых гостей пускались не только в пляс, но и горланили во всю силу своих легких и глоток песни самого разнообразного содержания.
За закрытыми дверями своих резиденций они делали все что хотели, купаясь в роскоши и вседозволенности.
И отголоски этих неограниченных ничем желаний разума и плоти подняли свои сморщенные головы, вновь наполняясь силой, как бы не пытался Широ их подавлять.
Да и в глубине души не хотел этого. Расшатанные произошедшими событиями нервы требовали отдыха. Нет, скорее Отдыха. Чем он с удовольствием и занялся, попутно даже не подозревая как, распространял свое тлетворное влияние на внушаемый разум ничего не подозревающей Брюнстад.
В тот день как минимум один наблюдатель мог видеть, насколько сильно повлияло сказанное Эмией на пусть и капризную, но чистую личность вампира. Даже одной его фразы было достаточно для этого.
День для них летел подобно падающему с небес коршуну. Полдень сменился вечером, и уже незаметно как наступила ночь. Они оба отдавались моменту, не позволяя ничему очернить ставшие сплошным удовольствием день, вечер и ночь.
Только сегодня они позволили себе эту вольность — отдаться эмоциям и порывам.
***
Арквейд не поняла, как они оказались в её квартире. Пропустила все, что было между выходом из караоке-бара и открытием входной двери дома. Не помнила ни путь, ни сказанное. Но отчетливо ощущала все те эмоции, которые бурлили все это время.
Они были так же сильны, как ощущение прикосновений его губ на её шее.