Полвека тому вперёд (СИ)
— Ворона, я не Повелитель. не герой и не предатель. Я издалёка пришёл. Отсюда не увидишь.
— Я жду ответа.
— Не могу рассказать тебе всего. Но я могу поклясться, что не причиню вреда ни твоему Тотему, ни тебе самой. Даже наоборот… Мне кажется, что ты мне нравишься…
Воительница выдернула руку, поднялась и повернулась ко мне спиной. Воцарилось молчание. Ветерок шевелил её русые волосы с седой прядью. Обнажённые ветки клёна скрипели над нами, а в синем небе пролетело лёгкое белое облачко.
— Хорошо. Я не держу тебя, — ответила мне она, не оборачиваясь, — Я обещаю, что отпущу тебя. Когда мы доведём княжну. Когда она будет в безопасности.
Затем резко повернулась ко мне, наклонилась к уху и прошептала:
— Ты загадочный парень. Но… Я люблю разгадывать загадки.
И вышла из беседки, ровно неся себя. Только листья хрустели под её сапожками.
***После завтрака, пока Крюк собирал наши нехитрые пожитки, Ворона мечом на земле начертала схему и показала нам:
— Мы вот здесь. А здесь — начинается Северо-Западная Пустошь. Множество очагов Мути, сильные разрушения. Много там и мутов, включая самых опасных. Мы обойдём вдоль старой Кольцевой. Вот так. И по зелёнке. Цель — “Бутаковская Башня”. Пограничная крепость Вранов. Всё ясно? Вперёд.
Мы выдвинулись. Впереди опять Ворона. За ней — я, с винтовкой наперевес. Сзади шла княжна, за ней тащился Крюк и, замыкая нашу колонну, последним топал Март.
— После Гримуара тихо. Сутки можно не опасаться ничего. Вся живность спит, а Муть сильно истончилась, — Ворона негромко комментировала происходящее.
Изредка на дорожку выползали прозрачные языки Мути, и мы просто обходили их стороной.
— А почему мы не ищем ещё артефакты?
— Некогда. На обратном пути посмотрим. Никуда не денутся.
Серебряный бор за полсотни лет стал непролазной чащобой. Вчерашняя буря увеличила завалы и в парке, и на небольшой дороге, по которой мы пробирались теперь. Княжна нагнала меня и прокомментировала:
— Мы идём по старой караванной тропе, от Бутаковской башни до Щукинского Форта. Раньше здесь с весны до осени каждый день проходил караван из нашего княжества в Мосторг.
— А сейчас почему не ходят?
— Несколько лет назад что-то случилось с тоннелями. Говорят, подземные пути с конкой, что от Щукинского уходили в Мосторг, обвалились. А другие говорят, что кто-то специально их взорвал, чтобы от нас не было прямых караванов. Так что, пешком или с конём можно пройти, а телега уже не пройдёт.
— А как теперь торговцы ходят?
— По Кольцевой, через Бутаково, Орлиное Гнездо, Мясуху и дальше — на Форт Победы. Приходится таможню теперь на границе Оленевского Княжества проходить…, — рассеянно осматриваясь, сказала девочка.
— А ты ходила с караванами?
— Да, как раз до Форта Победы.
— А дальше куда они идут?
— Дальше — под землю спускаются, и в Мосторг.
“Понятно, что ничего не понятно”.
Мы перелезли через крупное дерево, поваленное бурей на тропу.
— А что, торговать можно только в этом Мосторге? — спросил я.
— Нет, торговать можно много где. Но, только в Крысятнике и Центре есть товары со всей Руси.
— Со всей Руси?
Княжна вздохнула (“Ну что с простолюдина-то взять!”) и принялась рассказывать…
После произошедшей катастрофы населения Москвы и области сильно уменьшилось, многие территории были брошены, а люди, жившие на них, сильно изменились.
Если на Западных и Северных окраинах Подмосковья люди выживали в основном благодаря невесть откуда взявшимся способностям к Силе, в других известных современной “науке” местах ситуация была иной.
Враново Княжество граничило на своих западных и северных границах с Великим Северным Следом. Это была вторая крупная агломерация Мути после Глубокой мути центра Москвы. Словно гигантский согнутый палец, След накрыл собой огромные территории. Он тянулся почти от самого МКАДа в направлении Череповца и Новгорода. Где-то там, в самом эпицентре Следа, в развалинах бывшей Дубны, находился Рой. Оттуда они совершали набеги на Княжества, туда уводили пленных, тащили награбленное имущество и Зёрна Силы.
— Мы, Враны, вот уже два десятка лет сдерживаем этих тварей, — с гордостью сказала девочка, — Мы — главный щит людей от зелёной чумы!
Весь центр бывшей Москвы так или иначе покрывала Глубокая Муть. Зимой она разрасталась так, что часто перехлёстывала границы МКАДа. Весной и летом Муть скукоживалась: уходила обратно, даже внутри Садового кольца частенько рвалась, отступая с Кольцевой аж, бывало, до самого Кремлевского Пепелища. Кое-где, тем не менее, она оставалась довольно опасной даже в самые теплые дни. Северная Пустошь тоже изобиловала такими местами, и очень много очагов Мути сохранялось на Востоке и Юго-Востоке.
— Потому-то там люди и не живут. Как ветерок подул — тучка набежала. До десяти не успеешь досчитать — а зелёный туман уж верст пять как пролетел. Много народу там сгинуло, сейчас туда и не ходит никто. Даже сильные ведуны побаиваются.
Югу и Юго-Западу бывшего Подмосковья повезло больше. То ли противоракетная оборона там сработала как надо, то ли ракеты противника промахнулись — в общем, опасных мест там было немного даже самой лютой зимой. Населены были юг Оленевского княжества, Княжество Псов, Вольные Земли, Красная Коммуна Тулы и за ней на юг — Дикие Земли.
— Дикие Земли, — романтично вздохнула девочка, — Что там происходит — никому не известно. Иногда редкие торговцы приходят оттуда, рассказывая самые удивительные истории. Дикие Земли тянутся, говорят, от границ Коммуны до самого южного моря.
Ворона приказала нам остановиться, раздвинула заросли заснеженной ежевики.
— “Троица”. Здесь переправа на тот берег.
Мы поочередно скатились на всё ещё крепкий лёд. Прошли мимо обугленных столбов бывшего деревянного моста. Быстро пересекли реку и продолжили путь по заснеженному лесу.
Княжна перевела дух после быстрого подъема и продолжила рассказ:
— Мосторг — это самое богатое государство известного Мира. Те люди, которые успели закрыться в глубоком Метро, переждали там и ядерный апокалипсис, и самые страшные годы Мути, и Войну Повелителей. Шаг за шагом, отвоёвывая у развалин и зелёного тумана станции и тоннели подземки, они создали настоящую торговую республику. Со своими подземными городами, производствами и… Караванными путями. Главное, за счёт чего выживает республика МосТорга — это перевозка грузов из Княжеств в Коммуну и Вольные Земли, Диким и обратно. Из Княжеств туда идут Зёрна Силы, золото, соль, меха и сырой металл. Обратно везут готовые изделия мануфактур Мосторга и заводов Тулы, продукты питания с Вольных Земель.
— Погоди, а как они перевозят-то людей и грузы в метро, если весь центр Москвы покрыт Мутью?
— Восстановили тоннели метро, заделали дыры и входы… И наладили конные телеги на рельсах. А коммунары вроде бы помогли восстановить несколько старых поездов! — ответила княжна.
Мосторг имеет свою собственную наёмную армию, которая охраняет входы в их подземную сеть городов и тоннелей — так называемые Форты. Их известно более десятка, а два самых крупных стали главными торговыми городами.
На юге это — Крысятник. Крупнейший город известного мира, находится на пересечении важнейших торговых путей. К сожалению, путь туда по земле, напрямую, закрыт.
— Почему? Муть мешает пройти?
— Если бы! — фыркнула её Светлость, — Псы!
Когда началась Война Повелителей, почти все Княжества встали против этих самых Повелителей (Ворона внимательно посмотрела на меня, отвернулась и продолжила торить путь). Драка шла страшная — Повелители успели основать несколько поселений на дальнем Северо-Западе и даже почти полностью покорили те земли, где сейчас обретается Тотем Кабанов.
— Все встали против Повелителей, — повторила девочка, — Даже Пчёлы. Впрочем, они тогда ещё нормальными были, не мутными… А вот Псы с самого начала отказались сражаться, а позже — так и вообще стали под знамёна Повелителей. Сеча тогда пошла страшная. На Вольных Землях тогда тоже свои княжества были, Тотемы Змей, Волков, Лис, Рысей, Оленей, Львов… Остались сейчас там только князья Оленевские. Лисы и Рыси тоже вроде бы как княжества, но у них земли меньше, чем у некоторых бояр в наших краях. Так, название одно…