Дверь в Иной мир (сборник)

Тот поднял пистолет, но Чаттен ударил его по руке:
— Бросьте оружие! Бросьте, если не хотите потерять последний шанс уцелеть.
Пистолет выскользнул из руки Харви.
На площадке стало тихо. Вскоре подошли Аут и Шемси. Гигант морщился от боли, на его бедре виднелась свежая рана. Они окружили Харви со всех сторон, а тот уставился на них неподвижным взглядом мертвеца.
— Где Шоба Рук? — спросил Чаттен.
— Там, — прошипел Харви.
Все обернулись. Чаттен наконец-то рассмотрел помещение, в котором находился, и на мгновение забыл обо всем на свете, охваченный изумлением и благоговейным страхом.
От входной арки тянулся в бесконечность второй ряд колонн, заваленный упавшими обломками фронтона и кусками рухнувшей крыши, но даже теперь он казался таким длинным и широким, что производил непередаваемое впечатление. Высокие колонны не поддерживали ничего, кроме небосвода, и туманный зеленый свет беспрепятственно проникал внутрь, а за пустыми глазницами окон виднелся такой же зеленый океан. И весь пол этого величественного помещения, под слоем пыли и мусора, был выложен сверкающими драгоценными камнями.
Средоточие славы империи— Солнечный зал. Чаттен молча смотрел на него, потрясенный не столько неисчислимым богатством, сколько тем, что оказался здесь. Шлифованные каменные плиты пола были такого же глубокого черного цвета, как сам космос, и по всей его поверхности горели звезды и созвездия, колонизированные людьми, — сверкающий рой детей материнского мира, колыбели человечества. На этом самом месте, возможно, принимали послов с Геркулеса, Цефея, Дракона, сияющих спиралей Гидры, со всех ближних и дальних берегов находящейся в непрерывном движении звездной реки Млечного Пути. Невообразимое величие, невероятная мощь и богатство. В сравнении с этой империей самые прославленные державы Земли казались всего лишь огоньком свечи рядом со вспышкой сверхновой.
Чаттен услышал шуршание за спиной и обернулся. Дети с безумными глазами пришли в зал и со смехом разбежались, спрятались за обломками и глядели оттуда на странных гостей.
От такого резкого возвращения к действительности у Чаттена похолодело внутри. Великая империя разнесла свои семена по всей Галактике, но сама не выдержала испытания временем. Она рухнула, оказавшись такой же смертной, как и крошечные империи Египта и Гаити, и теперь все, что осталось от Прародины, колыбели человечества, — эти обломки зданий и плоти, холодное сияние драгоценных камней и холодное сияние глаз, пустых, все позабывших и всеми позабытых. Чаттен потрясенно и испуганно взглянул на смертоносную звезду, пылавшую над головой.
— Вот он! — воскликнул Аут. — Я вижу его. Там, под сохранившейся аркой.
Чаттен очнулся и направился к арке у западной стены, остальные пошли следом, взяв в кольцо Харви, который тяжело шаркал ногами по украшенному драгоценными камнями полу.
Шоба Рук лежал под аркой со связанными руками и кляпом во рту Его освободили и помогли подняться. Когда он заговорил, Аут и Шемси посмотрели на него со страхом и подозрением. Это был уже не старина Лугач, которого они хорошо знали. Это был разумный человек. Чаттен оказался прав. Начавшийся на «Веселом Эндрю» процесс восстановления закончился на яхте Харви. Теперь Шоба Рук выглядел истощенным, измученным всевозможными бедствиями, но умственно здоровым. Он хмуро посмотрел на Чаттена, Шемси и Аута, словно не вполне узнавая их, а затем сдержанно улыбнулся:
— Они боялись, что я начну кричать и предупрежу вас о засаде. Что мне теперь делать — благодарить бога за ваше появление или проклинать за то, что он просто поменял одно зло на другое?
Фарах с усмешкой шагнул вперед:
— Я прилетел сюда за сокровищами, если вы об этом. Харви пытался надуть меня, но это не так просто сделать.
В ответ Харви негромко, но злобно прошипел:
— Я всю жизнь трудился, искал и верил. А ты — обыкновенный вор.
— Вы оба воры, — рассудил Шоба Рук. — Харви — просто одержимый. А вы… Кажется, я вас видел раньше, но припоминаю с трудом, как и всех остальных.
 
Он посмотрел за спину Фараха, в темноту под аркой, где открывался проход к хранилищу, свободный и ничем не защищенный. Затем на детей, которые со смехом подкрадывались, прячась за колоннами. И наконец— на зеленое солнце над головой.
— Значит, вы хотите получить сокровища Прародины. Объяснить вам, что это такое? Это смерть и разрушение, ужас и безумие. Да, это еще и знания, могущество. Но вот плоды этого могущества.
Его голос зазвенел, отражаясь от разрушенных стен, а дети остановились, прислушиваясь.
— Материнская планета постарела, как стареют человеческие матери. Она сделалась жадной и ревнивой. Когда дети подросли и решили жить самостоятельно, она пришла в ярость и попыталась силой подчинить их, натравив на мятежников более покорных своих сыновей. Но все равно не сумела удержать их, война разрасталась и наконец вышла из-под контроля. Империя зашаталась и начала разрушаться. Тогда она решила оградить себя от еще больших разрушений и отравила само солнце.
Он указал рукой на зловещую звезду:
— Одновременно она отказалась от своих детей и полностью отгородилась от всей Галактики. Силовое поле давало возможность и дальше жить на планете, но все связи с внешним миром были потеряны. Солнце, под которым впервые зародилась разумная жизнь, превратилось в убийцу, делая невозможным нападение мятежных сыновей на Прародину. Империя погибла, и даже само имя Прародины ушло в легенды. И сейчас вы видите перед собой последних из своих старших братьев, Перворожденных. Посмотрите на эти плоды полной изоляции — безумные выродившиеся существа, почти утратившие способность к развитию. С каждым поколением они все реже и реже достигали зрелого возраста. Скоро они совсем перестанут рождаться, а затем…
Он обреченно махнул рукой:
— Вот какого могущества добивался Харви. Вот какое сокровище вы искали — способ отравить звезду.
Чаттен онемел от потрясения:
— Вы хотите сказать, что они сами сознательно сделали это? Но как?
— Нарушив химическое равновесие солнечного цикла специальным, тщательно дозированным воздействием, так что изменились одновременно и структура, и интенсивность радиации. Все подробности можно найти в хранилище вместе с другими секретами — в основном касающимися разнообразного оружия и средств разрушения, поскольку именно
этим больше всего интересовались здесь в последнее время. Ничего, что могло бы принести пользу человечеству У меня едва не разорвалось сердце, когда я впервые вошел сюда и не нашел ничего, кроме орудий смерти.
В глазах Харви вспыхнул тусклый огонек.
— Не тебе судить об этом. Ты не ученый, ты школяр.
— А я вор, — спокойно добавил Фарах. — Очень хороший вор. Здесь хранится величайшая тайна Галактики, и никто не сможет точно сказать, какой барыш она принесет. Я заберу ее себе.
— Нет! — воскликнул Чаттен.
Фарах с усмешкой посмотрел на него и поднял пистолет. Чаттен пригнулся и заряд лишь слегка ожег ему плечо.
Затем, прямо на глазах у Чаттена, лицо Фараха побагровело: огромные руки Шемси схватили его за горло. Без особой почтительности гигант встряхнул Фараха, и оружие выпало из руки торговца.
Дети захихикали и подползли ближе.
— Свяжите его, — распорядился Шоба Рук, взглянув на Фараха. — А я сделаю то, что должен был сделать раньше. В тот раз я испугался ответственности. Зато теперь уверен, что должен уничтожить хранилище.
— Нет! — закричал Харви. — Нет, остановите его!
Он внезапно рванулся с места и встал между Шобой Ру-ком и входом в хранилище.
Ученый покачал головой:
— Харви, у тебя нет ключа. Я уже говорил тебе об этом. Ты не сможешь войти в хранилище. А я смогу.
Он коснулся серебряных отметок на своей коже.
Чаттен недоверчиво посмотрел на него:
— Вы хотите сказать… Татуировка на вашем теле — это ключ?
Шоба Рук кивнул:
— Да, узор из частиц металла, всегда один и тот же, позволяющий пройти в дверь, не потревожив силу, охраняющую ее. — Он огляделся на хихикающих детей. — У них на коже тоже есть такой узор, как и у их предков, живших много веков назад. Он переходит от одного поколения к другому не изменяясь. Я подружился с этими малышами,