И пришел Лесник! 9 (СИ)

Центавр сразу показал, чего надо бояться. Как только его фасеточные глаза сверкнули, увидев нас столпившихся в коридоре, последовал ментальный удар. Мы все на мгновение застыли, ощутив себя марионетками. Меня лично парализовало, тело сделалось ватным, и я начал оседать на пол скользя спиной по двери лифта. Остальные были в не лучшем положении. Хорошо хоть это быстро прошло, богомол поторопился. Он встал на задние ноги приподняв тело с передними лапами и с сумасшедшей скоростью стал бить воздух перед собой. Если бы не медленно опускавшаяся плита стены, то он бы сейчас нанизал человек пять не меньше. Ближе всех к нему стоял пожилой мужчины из местных. Вот он и получил удар костяной пикой в грудь. Она прошла насквозь и ударилась в металлической пол погнув его. Нацепив таким образом мужичка, богомол поднял его метра на два и второй лапой черканул по нему зазубренным краем. Эффект был поразительный, человека разрезало как пилой на две части. Богомол питался как-то иначе, нас же он просто рвал на части, с точки зрения кулинарии мы ему были неинтересны. Может он пил плазму или закусывал магмой, но от этого нам было не легче. Дверь полностью открылась и он, вереща на высоких частотах бросился на нас. Арнольд стрелять не мог, между ним и центавром было ещё человек десять. «Одер».
Краем глаза я заметил, что Кобра тоже сразу поняла. Она как раз висела сверху слева под потолком, там, где её застало открытие дверей. Она находилась вне поля зрения богомола. Своим щупальцем она хлёстко ударила его сверху и обвила вокруг шеи. Сила сжатия у неё была такова, что богомол сразу забыл обо всём. Его фасеточные глаза вспыхнули оранжевым светом озарив полутёмный коридор. Такое начало диалога для центавра оказалось неожиданным, и он беспомощно забил по воздуху своими лапами пытаясь дотянуться до щупальца Кобры. Та за что-то зацепилась под самым потолком и сейчас тянула на себя богомола, повисшего на тонкой шее. В моём распоряжении оказалась его подбрюшье, особой брони я не заметил и с удовольствием начал бить в живот плазменными клинками. Они входили на полную длину и пробивали богомола насквозь. Его передние лапы беспомощно повисли, не успевая за мной. Грозный центавр не успевал реагировать на всё и в результате издох, так и не показав своих возможностей. Хотя я на секунду представил, что он бы мог сделать в коридоре с нами и ощутил, как волосы на затылке зашевелились. Какой фарш он смог бы намолоть из наших тел, выпусти мы его с Коброй в коридор. Но всё получилось удачно, и второй центавр лежал сейчас поверженным в коридоре. Этот тоже носил в себя шесть жемчужин, как и его «коллега». Так что где-то ещё бегали двенадцать жемчужин.
— Ловко получилось! — воскликнула Наташа. — Я побоялась задеть всех нас. Слишком скученно мы стояли.
— Я тоже не мог выстрелить, — оправдываясь прогудел Арнольд.
— Всё хорошо, — сказал я тяжело дыша. — Пойдём посмотрим, чего они там охраняли.
— Лесник, где-то ещё двое, не забыл? — крикнула Иштар.
— Как раз нет. Очень может быть что третий где-то здесь, — я махнул в сторону тёмного зала. Размерами зал не уступал площади на первом этаже. Приглушённый красноватый свет лился с потолка окрашивая в зловещий цвет стоявшие рядами капсулы автодоков уходящих вдаль. Каждая из них подсвечивалась ещё и изнутри. Все они были заполнены. В прозрачных цилиндрах лежали дети! Да, клоны развивались постепенно, возможно дальше где-то находились взрослые, но перед нами были дети. Мальчики и девочки, примерно в одинаковых пропорциях. Они плавали в прозрачном растворе и, по всей вероятности, дышали им и им же питались. Глаза у всех были закрыты, руки скрещены на груди. Бедные дети, они ведь так и не проснуться, когда внешники пустят их под нож. А ведь среди них мог находиться и мой сын. Пока не увидел его вынутого из родильного куба я и не думал об этом. Я бы и сейчас думал о клонах отстранённо, если бы не он. Теперь, когда я сам стал отцом, то смотрел на это всё с другой точки. За такое надо убивать. Мне почему-то стало понятно, что эти дети, если их даже не коснётся рука хирурга всё равно не смогут нормально жить. Сам не знаю почему, но я был в этом убеждён. Обернувшись, я увидел Наташу с каменным лицом. Она чувствовала то же самое.
 
— Я не знаю, как это назвать, — прошептала она. — Женя, я уже стала забывать нолдов, но здесь такое…
— Это ни в какие ворота не лезет, — скрипуче согласился папаша Кац. — То, что творят внешники, выходит за рамки.
— Лесник, похоже я нашла ещё одного! — под высоким потолком зала раздался голос Фитилька. — Третий луч.
— Кто там?
— Это кошка, саблезубая кошка. Она гонится за Резвым! Он бежит к вам, встречайте.
Всех моментально сдуло из зала в коридор. На этот раз позицию посередине коридора впереди всех занял Арнольд, окутавшись своим кристаллическим щитом. Я свой дар израсходовал и сейчас встал чуть позади гиганта с активированными плазменными резаками. Кобре понравилось, и она снова притаилась на потолке. Наташа стояла за моей спиной, Иштар и папаша Кац были рядом, готовые в любую минуту поддержать нас. Я ошибался и Резвый получил своё прозвище не за умение переобуваться на ходу, а за скорость, которую он сейчас развил. Не успели мы выстроиться в коридоре, как вдали послышались частые шаги. По металлическому полу бежал человек очень быстро переставляя ногами. Издалека казалось, что кто-то издаёт быструю барабанную дробь. Одновременно с этим из глубин подвала до нас донёсся свирепый рык. Фитилёк увидела в очередном центавре кошку, значит она должна быть проворна и быстра. Бежать всем вместе навстречу Резвому было бессмысленно, и я предпочёл обождать его здесь. В случае чего можно было отступить в зал с клонами и маневрировать среди капсул. Я досчитал до тридцати и увидел Резвого. Глаза его безумно сверкали, скорость впечатляла, он, не останавливаясь обогнул нас и пробежал ещё метров двадцать и лишь тогда начал тормозить.
Через пять секунд после него в коридоре показалась кошка, породив общий крик ужаса. Я читал «Собака Баскервилей», но сейчас перед нами была кошка Баскервилей без сомнений. Только её никто не разрисовывал фосфором, она была такая от рождения. В полутьме коридора показалась саблезубая пантера. Её матовая чёрная шкура отражала тусклый свет высоко висящих ламп под потолком. Клыки, глаза и пасть с зубами пылали ярко-оранжевым цветом и красиво гармонировали с чёрной шкурой. Это была смертельная красота. Первым начал Арнольд. Здесь уже было не до церемоний, когда на тебя летит пантера с клыками по метру и широкой грудью метра в полтора. Её массивные кошачьи лапы оставляли глубокие борозды на металлическом покрытии пола. Кошка скользила по полу и старалась зацепиться своими когтями, но это точно была не кость, чтобы с такой лёгкостью пробить толстую стальную плиту. Они здесь все были неправильные, внизу такое чудовищу точно бы отнесли к суперэлите. Её не остановить даже выстрелом из танка в упор, подумал я.
Арнольд попробовал. Все двенадцать стволов изрыгнули капсулы с плазмой. Взорвались только три, те, что попали точно в грудь. Остальные просто скользнули по шкуре в один миг превратившись из чёрной в зеркальную. Я увидел наше отражение на её широкой груди и офигел. Они с лёгкостью отразили пушки Арнольда. На стрелковое оружие никакой надежды не было вообще. Я без дара. Это провал! Три капсулы на короткий миг остановили кошку, чудом взорвавшись. Результатом было то, что половина правого клыка отлетело в сторону. На широкой груди кошки расцвёл оранжевый плазменный бутон и доставил ей неудобство слегка попортив шкуру. Плазма её брала, хоть это радует, успел подумать я. Но и только. Арнольд успел сделать ещё пару залпов, серьёзно ранив её в переднюю лапу и, по-моему, выбив один глаз. Элита заревела и резко затормозила перед гигантом и ударила его наотмашь правой лапой. Сила удара была запредельна. Наш пулемётчик как стоял, так и улетел в открытые двери лифта погнув заднюю стенку своей головой. Арнольда просто пулей сдуло из виду, и он так и остался лежать в кабине лифта не шевелясь. Не знаю убила она его своим ударом или он потерял сознание, но мы остались в одну секунду без танка и главного калибра. Дальнейшая наша судьба была незавидна.