Одаренный: князь (СИ)

— Я, пожалуй, оденусь... — произнес я, глядя на выпученные трусы.
— Ну что вы! Нужно закончить процедуру! Девочки, продолжаем!
И три пары рук вновь принялись гладить меня, легонько пощипывать и натирать горячее душистое масло.
Я закрыл глаза и расслабился. 
Как оказалось зря. Едва я это сделал, как ловкие ручки стянули с меня трусы.
— Что вы...
— Доктор сказал промассировать все мышцы! — настойчиво прошептала одна из служанок мне на ухо.
И теплые ладони принялись исполнять наказ врача. Служанки работали на совесть, не пропустили ни единый мускул, промассировали все части тела, и где есть мышцы, и где нету. Я некоторое время еще пытался увернуться от их цепких рук, но потом понял, что это бесполезно и полностью отдал в их власть. 
Служанки крутились вокруг меня, их тела прикасались ко мне, и я понял, что долго мне так не продержаться. Словно почувствовав это, они принялись еще более трепетно ласкать меня.
— Не сдерживайтесь, господин, — шепнула одна. — Врач сказал, что это вредно.
В ответ я лишь гортанно застонал.
...Массаж закончился скоро. Он и вправду оказался расслабляющим во всех смыслах, и я некоторое время безвольно лежал на кровати, наблюдая, как служанки покидают комнату.
— Завтра процедуру нужно будет повторить, — произнесла напоследок Марфа. — так врач сказал.
И не дождавшись ответа, быстро улизнула. Я лишь глупо улыбнулся.
Как не хотелось мне нежиться в кровати, но нужно было одеваться и вникать в курс дел, которые тут творились. Вскоре пришлось Исаму Васильевич — мне об этом сообщил Фенимор, позвонив по домашнему телефону. Я сказал, что скоро спущусь. 
— Александр Федорович! — воскликнул Исаму, увидев меня. — Извините, что вновь я, но есть дела, сами понимаете. 
— Ничего страшного. Я ведь сам попросил вас прийти ко мне после обеда.
— Верно.
— Вы захватили все бумаги?
— Они все тут, — он протянул мне пухлую папку.
— Хорошо. Сегодня просмотрю.
— Александр Федорович, тут ситуация одна, — начал мяться Исаму Васильевич. — Дело одно есть.
— Какое?
— У нас, на Камчатке, много народностей живет — коряки, чукчи, ительмены, эвены. Вот про последних и пойдет речь.
— А что с ними?
— С ними все в порядке, живут отдельной весьма закрытой общиной. Управляет ей старец Охиндо, шаман. Вот он и просит вас, господин Александр Федорович, встретиться с ним. Говорит, что хотел бы познакомиться с вами лично, как с новым главой края. Ну и показать свою общину, быт. Дружеский жест знакомства. Сам он давно уже не выездной — болезнь ног. Но имеет авторитет среди местных эвенков, так что я бы посоветовал все же съездить. Они народ простой, хоть и закрытый. Но помогают, когда нужно.
— Помогают? Чем? — не смог сдержать любопытства я.
— Эвенки известны своими шаманами, весьма мощными. Когда в прошлом году у нас болезнь началась странная в одном из поселков рудодобытчиков, и никто из врачей не смог ничего сделать, только шаманы и излечили людей, проведя ритуал.
— Ладно, — согласился я. — Давайте съездим к эвенкам.
Мне самому стало интересно посмотреть на них, тем более что они, со слов моего помощника, обладали определенной силой.
— На когда запланировать встречу? — Исаму Васильевич взял записную книжку, готовый записать дату.
— Прямо сейчас, — ответил я. — Зачем откладывать? Сейчас они могут нас принять?
— Конечно, — немного растерявшись, ответил помощник.
— Вот и хорошо, поехали.
Не ожидая от меня такого скорого сбора, Исаму лишь закивал головой.
— Да... конечно-конечно.
Мы вышли на улицу, сели в машину. 
Долго ехали, и все это время Исаму Васильевич рассказывал мне про этих самых эвенков. Под конец поездки у меня сложилось о них мнение, как о затворниках, которые в основную жизнь региона не лезли, жили по своим законам и лишь изредка, в час острой необходимости могли помочь остальным людям.
Наконец мы подъехали к болотистой равнине, сплошь заросшей ковром колючек и травы. Я вышел из машины, огляделся. На горизонте виднелись могучие горы, покрытые шапками снега. Горы возвышалось, казалось, над всем миром, вечные, мудрые. 
 
Но не только горы поразили меня. Тишина. Тут не было дорог и автострад, машины не ездили, и жизнь текла иначе, медленней, размеренней, без суеты. Казалось, сама вечность начинает отсюда свой путь. Тишина резала уши, сбивая с толку.
Само поселение эвенков разместилось у реки. Черные конусы чумов кучковались полукругом, тесно и дружно. В центре стоял чум вожака поселения, его жилище было больше, украшено красной тканью и лентами. Оград как таковых не имелось, только в стороне от основного скопления чумов располагался пустой загон, сделанный из веток. В загоне пасся ветер, поднимая небольшой воронкой пыль и листья. 
— Дальше пешком, — произнес Исаму. И пояснил: — Эвенки считают это место святым, по нему можно ходить только ногами. 
Мы спустились с небольшого пригорка, вошли в поселение. Особого ажиотажа мы не вызвали, эвенки — сильно смуглые низенькие люди, с сильно выпирающими скулами, в необычных нарядах, смотрели на нас мельком, без всякого интереса. И лишь дети тыкали в нас пальцами, разговаривая друг с другом на своем языке. 
Мы подошли к главному чуму.
— Господин Охиндо! — позвал Исаму Васильевич, не смея входить.
Из чума вышел коренастый мужчина, крепкий, словно вырубленный из камня. От него крепко пахнуло потом и дымом.
— Господин Охиндо у себя?
Вышедший кивнул. Зашел. Минуты через две вновь вышел, кивнул нам:
— Он ждет вас.
Мы вошли внутрь. В чуме было темно, пахло кислятиной. В самом центре чадно горел очаг. Я не сразу увидел вождя. И только когда меня осторожно похлопали по плечу, я оглянулся и обнаружил, что справа от меня находится старик, сидящий на кресле-каталке. Рядом с ним стоял тот самый коренастый мужчина, который встретил нас у чума.
— Рад приветствовать вас у нас в гостях, Александр Федорович! — произнес старик, протягивая жилистую руку для приветствия.
Это был мужчина лет шестидесяти, худой, но крепкий. Угловатое лицо было огранено седыми редкими волосами и такой же седой и редкой бороденкой. Глаза вождя прятались за щелочками век, но были острыми и пронзали собеседника насквозь. 
Мне хватило и секунды, чтобы понять, что вожак обладает весьма мощным Даром и силой.
Я пожал хозяину руку, невольно ответив мощь его руки, ответил:
— И я рад вас приветствовать, господин Охиндо.
— Вы уж извините, что не мы к вам, а наоборот. Сами видите, в каком я состоянии, — старик стукнул себя по ногам. — Парализовало лет десять назад, когда я с нарт неудачно упал. 
Старик улыбнулся, но глаза при этом остались все такими же пронзительными. 
— Да вы не стойте у порога. Проходите!
Старик пригласил жестом, но Исаму Васильевича остановил, не дав пройти дальше. Сказал:
— Разрешите, я переговорю с князем с глазу на глаз? Вы ведь не возражаете?
Исаму вопросительно глянул на меня, я кивнул:
— Все в порядке.
— Сарын, проводи Исаму Васильевича на улицу, — обратился старик к крепышу. — Покажи ему пока прекрасный вид на Эр-Каан. Сейчас самая пора цветения огневок — очень красиво!
Исаму, хоть и обиделся, что его не оставили для беседы, но виду не подал, послушно вышел.
— Вот хотел на вас посмотреть, — произнес старик, улыбаясь в усы. — Понять, кто вы такой.
— Поняли? — спросил я.
— Не совсем. Но не чувствую от вас плохого. Значит хороший вы человек. Нас не обидите.
Старик вдруг резко подвинулся ко мне, схватил за шею и подтянул к себе. В самое ухо зловещим шепотом произнес:
— Хотел предупредить вас, чтобы были осторожны. Это место очень опасно. Не доверяйте глазам. 
— А чему доверять? — опешив от такого, спросил я.
Старик отпустил меня, вновь улыбнулся. Постучал пальцем себе по груди. И спокойно, как ни в чем не бывало ответил:
— Сердцу доверяйте. Оно не обманет.