Глазами предков (СИ)

— И всё-таки, где старшие племянники?
— Может, гуляют по парку? — предположила Марфа.
— Всю ночь? — удивилась Фрося. — Как думаешь, могли они закапывать ублюдка? Или проще утопить в пруду?
— Ой, не знаю. Не люблю лезть в господские дела. Они же аристократы. Видела, как Борислав нас выставил? Не хотел, чтобы мы стали свидетелями.
— Ничего, скоро приедет Михей, попрошу его поискать свежую могилку.
— Фрось, ты чего. Кто ж станет зарывать покойника в собственном доме. Проще вывезти куда-нибудь на пустырь.
— Так вот же машины. Не на горбу же они его понесли!
— А может с трупом возятся Третьяк и Говен?
Слушать откровения сплетниц совершенно не хотелось. Мне хватило того ушата грязи, который они на меня вылили. Как только стану графом, если, конечно обрету титул, обязательно выгоню болтушек. Но это потом, а сейчас нужно изобразить замёрзшего цуцика и попросить горячего чая.
Как ни странно, но обе женщины не подали виду, что удивились моему появлению. Они поставили самовар и предложили переодеться. В ходе беседы выяснились подробности моей жизни — оказывается я только вчера приехал в поместье на оглашение завещания покойной тётушки — раньше старушка вызывала меня куда-нибудь в городской парк, а дальше устраивала турне по магазинам, используя смазливого юношу в качестве носильщика. Совершенно непонятно чем именно он зарабатывал на жизнь, но учитывая пустой портмоне с тремя купюрами мелкого достоинства, можно предположить, что учился в каком-нибудь ВУЗе. Короче обычный студент без особых талантов. К двадцати годам потомственные дворяне успевают достичь четвёртого ранга — «храбр», а некоторые подтверждают пятый — «витязь». Но предыдущий владелец тела не смог осилить второй, так и оставался на первом. Хотя, если посмотреть на физические данные, у меня появились серьёзные сомнения, что он хоть как-то усиливал организм.
Можно считать истинным чудом, что находясь под прицельным огнём, мне удалось добежать до Борислава. Впрочем, колол бы его обычным ножом, то вероятнее всего противник бы остался жив. Если бы не клинок из чёрного сплава, моя обгоревшая тушка остывала бы в ином мире. Но история не признаёт сослагательных наклонений, поэтому я здесь, а муж Любавы догорает в багажнике подожжённой машины.
А всё-таки хорошо, что зомби обратились в пепел — нам только восставших мертвецов не хватало. Ну его в баню этого Алекса с дурацкими шуточками. И как таких монстров земля носит? Непонятно. Это ж надо, заставить висельников переодеваться. До такого маразма мог додуматься лишь натуральный маньяк. Хотя признаю, что тащить пять трупов слишком хлопотно и не факт, что мне бы удалось донести их до машины. Но дело сделано, остаётся ждать вывода экспертов. Будем надеяться, что они опознают Третьяка и Любаву. Теоретически можно провести анализ ДНК или проверить слепки зубов, но вот вопрос, будут ли они заниматься подобной ерундой? Ведь все кольца и цепочки на месте, а значит, в багажнике лежали именно «родственники» графа Уварова. Впрочем, посмотрим, что скажет полиция.
Хотя Алекс упоминал, что стражи порядка называются городовыми, а расследованиями занимается жандармское управление. Кстати, дела дворян рассматривает тайная канцелярия и статские советники, состоящие при комиссии по особо важным делам.
Вот мне интересно, а кто именно будет меня допрашивать? И второй вопрос: удастся ли убедительно соврать? Мне, конечно же, известны невербальные жесты демонстрирующие искренность, но с опытными следователями этот номер не проходит. Как-то раз к чародею Благовесту пришёл сотрудник прокуратуры и обвинил в мошенничестве. Учитывая то, что я не озвучивал цену на услуги, ему не удалось возбудить дело из-за отсутствия состава преступления. Но тот случай произошёл на прошлой Земле, а как представители власти будут действовать в нынешней реальности? Ох, чует моё сердце, если «не подстелю соломку», ждёт меня казённый дом и дальняя дорога в зарешёченном вагоне.
Чтобы убедительно лгать, нужно самому поверить в ложь и чем больше практикуешься, тем меньше остаётся белых пятен. Раз уж у меня есть «свободные уши сарафанного радио» в виде двух сплетниц, почему бы не запустить тестовую версию произошедших событий.
 
Разумеется, полуправда гораздо убедительней откровенной лжи, поэтому история получилась захватывающей, как голливудский боевик. По легенде меня выбросили в окно, но я сбежал и прыгнул в искусственное озеро, а «родственники» обстреливали выныривающую голову огненными шарами почти до самого утра. В какой-то момент им показалось, что они попали и Бранимир начал ругаться с Любавой. Когда старший кузен перебил семью, он закручинился и долго вглядывался в водную гладь, а на рассвете перенёс их к машине и уехал. Мне же пришлось сидеть в пруду и трястись от холода и страха, опасаясь того, что он вернётся.
Марфа и Фрося ахали и охали, называя Бранимира настоящим злыднем, а сами переглядывались и неожиданно мне показалось, они сожалеют о том, что «Акелла промахнулся» и не добил везучего бастарда.
А потом к дому подъехал старенький седан и из него вышел крепкий коренастый мужчина по имени Михей. Он поведал, что на окраине леса горит отдельная роща и туда направляются пожарные машины. Пока челядины обсуждали эту новость, поднялся на второй этаж и осмотрел кабинет. На столе лежала копия завещания тётушки Софии. В тексте чёрным по белому написано, что Тимофей Егорович Уваров получает во владение усадьбу предков и какое-то убыточное предприятие где-то в Подмосковье. Там кроме строения почти ничего не осталось, но учитывая выгодное местоположение, этот кусок земли стоил вполне неплохих денег.
Здесь же на столе обнаружил письмо старушки, в котором она объясняла мотивы, из-за чего написала завещание в пользу Тимофея Егоровича. По её словам род Уварова потихоньку угасал и разорялся. Граф Егор Захарович считался кутилой и дамским угодником. Он быстро овдовел и растил Бранимира и Борислава, а потом, будучи в нетрезвом состоянии, разбился в аварии. А вот Говен и Третьяк — это дети младшей сестры Уварова, которая вышла замуж за обычного дворянина с фамилией Сукин. Лет десять назад они тоже погибли в автокатастрофе вместе со старшим сыном.
С тех пор всех кузенов воспитывала тётушка София. Учитывая то, что она осталась старой девой, у неё отсутствовали педагогические таланты, а скромные доходы разоряющегося рода она тратила на зелья для усиления четырёх племянников. Зато когда они повзрослели и женились, в семье начался разлад. Внешне всё вроде бы нормально, но стареющая тётушка чувствовала, что дети брата и сестры ждут её смерти и надеются на несметные богатства. В письме София упоминала о разговоре с Бориславом, который просил ссудить ему денег на развитие нового бизнеса, а когда она отказала, обозвал её скрягой. Тётушка расстроилась и заявила, что итак много дала племянникам. Теперь пусть сами выкручиваются, а она передаст все имеющиеся копейки незаконнорождённому сыну Егора, у которого нет пороков, присущих представителям высшего сословия.
Бедный мальчик. Честное слово, если бы не плита портала и помощь Алекса, мою поджаренную тушку, наверное, закопали бы где-нибудь в лесочке, а Бранимир оформлял на себя наследство. Но не судьба. А вообще удачно получилось, осталось только вспомнить прошлую жизнь Тимофея и гармонично в неё вписаться. Вопрос только как это сделать? У меня в голове нет ни одного воспоминания настоящего Уварова.
От размышлений меня оторвал Михей, который сообщил о приходе статского советника Добрыни Мирославовича Прозоровского. В комнату вошёл высокий русоволосый атлет с невыразительным лицом — отвернёшься и сразу забудешь, как выглядел этот человек. Костюм-тройка пошит на заказ и нигде не морщит, рубашка выглажена, туфли начищены, можно сказать, мужчина следит за внешним видом. Единственное, что выбивалось из идеальной картины — запах костра. От него пахло гарью, то есть он только что приехал из рощи, где сгорели мои «любимые кузены».
Беседа получилась весьма содержательной, так как мне пришлось поведать о покушении и ночном заплыве. Далее допрос, замаскированный под непринуждённую беседу, подошёл к моменту убийства Борислава, его супруги и братьев Сукиных. Добрыня Мирославович интересовался, как именно Бранимир лишил их жизни, но мне хватило ума не вдаваться в подробности, заявив, что сначала слышал громкий голос Любавы. Потом возня и всё стихло, а на берегу остался всего один человек. Статский советник вежливо кивнул и попросил мой номер телефона. Именно тогда я «вспомнил», что отбросил смартфон в кусты, так как понимал, что техника не переживёт водных процедур. Взгляд Добрыни стал колючим, и он задал вопрос: