Глазами предков (СИ)

— Интересно, но не захватывающе. Юноша, вы не забыли, как пользоваться прибором? Ударьте каменным ядром, и мы сравним показатели.
Статский советник небрежно махнул рукой и в мишень полетел булыжник, размером с футбольный мяч. Масса, помноженная на скорость, вылилась в серьёзную заявку на победу. Уж не знаю, в чём происходило измерение, но на экране отобразилось число, чуть меньше пяти тысяч, в то время как у меня едва перепрыгнуло тысячу — его результат почти в пять раз превосходил мой.
— Лучезар Мстиславович, вы же понимаете, что я не старался.
— И ваш испытуемый тоже, — поморщился старик. — Пламя светлое, но не белое. Судя по цифрам, его удар на уровне слабого «богатыря».
— Лучезар Мстиславович, побойтесь бога…
— Которого?
— Вы ведь жрец Перуна.
— Богов надо не бояться, а уважать и не обижать ложью.
— Куда ему шестой ранг. парню всего двадцать лет, — воскликнул Добрыня и добавил: — К тому же он не умеет ставить покров.
— Юноша, вы хотите, чтобы я выдал ему ранг «витязя»?
— Да, желательно сорокового уровня. От силы сорок первого.
— Значит, хотите иметь «карманный линкор»?
— Да, туз в рукаве никому не повредит, — кивнул Добрыня.
— Ох уж эти ваши интриги тайной канцелярии, — тяжело вздохнул старик и, нахмурив брови, снова включил видео потасовки. Просмотрев запись, он посмотрел на меня и изрёк: — Яви белое пламя и получишь «витязя».
— Простите, но мне не совсем понятно, зачем всё это?
— Юноша, объясните протеже, что ректор Академии Руси не играет в бирюльки и если сказано явить полную силу, значит нужно выполнять. В противном случае он останется неучем и поедет защищать рубежи Родины.
Добрыня отвёл меня в сторону и прошептал:
— Тимофей, делайте что говорят. Вы смогли насквозь прожечь кузов внедорожника, а таким ударом, что вы продемонстрировали на приборе, подобное практически невозможно. Соберитесь. Разозлитесь что ли.
— Объясните, зачем?
— Лучезар Мстиславович подошёл к порогу «предка» и спорить со столпом империи чревато серьёзными проблемами. Это достаточный аргумент?
— То есть, он меня поджарит?
— У него весьма своеобразные методы воспитания — он стимулирует нерадивых учеников молнией в седалище. Уверяю вас, это крайне неприятно.
— А разве подобные действия законны?
— В стране всего десять человек шестьдесят девятого уровня…
— То есть, он сам себе закон.
— Именно. Он за раз может выдать девяносто девять тысяч единиц.
— Сколько-сколько?
— Мой порог семь пятьсот, и я считаюсь достаточно сильным воителем.
— А чем плохо то, что у меня тысяча? Это же уровень «витязя»?
— «Богатыря», но вам рано получать шестой ранг. За несвоевременную подачу заявления на аттестацию, вас могут серьёзно оштрафовать или принудить отбывать воинскую повинность. Вы же не хотите отправиться на границу? Там, знаете ли, иногда убивают.
— То есть, мне нужно сделать белое пламя и тогда он даст мне пятый ранг? А меня, случайно не забреют в армию?
— Если Лучезар Мстиславович не получит желаемого, он выставит в аттестационном листе ваши первоначальные показатели. Вот тогда-то вам точно светят штрафы и поездка в горячую точку — все «богатыри» обязаны пройти службу, так что вы уж постарайтесь уважить деда.
Вообще-то на Земле у меня освобождение от воинской повинности по состоянию здоровья — плоскостопие и куча хронических заболеваний, но в этом мире нет медицинских комиссий, которые выдают «белый» военный билет. А заниматься строевым шагом и защищать интересы, по сути чужого государства, ой, как не хочется. А ведь по глазам вижу, старик тот ещё вредина и если не увидит высокотемпературное пламя, точно организует турне по всем рубежам Родины. Ну и зачем мне подобное путешествие по военным городкам?
Нужно всего лишь разозлиться и от души засветить в цель. А кто меня больше всех бесит? Сложный вопрос, потому что я человек отходчивый и зла долго не держу. Если сразу не вспылил, быстро забываю обиды. Так дело не пойдёт. Надо вспомнить что-нибудь эдакое, чтобы появилось желание драться. Увы, ничего не приходит в голову. Если дальше так пойдёт, меня точно забреют. Впрочем, они сэкономят на услугах брадобрея — волос-то нет.
 
Неожиданно посмотрел на усмехающегося старика и разозлился. Ведь только из-за вредности ректора мне приходится окунаться в глубины памяти, чтобы выплеснуть из души порцию гнева. Всплеск агрессии и огненный мячик устремился в мишень. Увы, стена осталась на месте, а так хотелось её прожечь.
— Уже интересней, девять девятьсот, — изрёк старик и повернулся к статскому советнику. — Юноша, сколько вы выдавали в прошлый раз? Вам не стыдно? Какой-то неуч в полтора раза сильнее вас.
— Лучезар Мстиславович, у меня служба отнимает всё время. Мне некогда заниматься саморазвитием.
— Давай так, если вам не удастся переплюнуть его значение, он останется у меня в академии, — предложил ректор.
— Лучезар Мстиславович, побойтесь бог… Перуна. Он фигурант в одном деле и отец мне не простит промаха.
— Юноша, тогда вам придётся постараться, чтобы довести значения до десяти тысяч, — усмехнулся старик.
— Вы требуете от меня невозможного. Это ранг «старца»!
— Никто не говорил, что будет легко.
Лично у меня возник вопрос, который моментально озвучил:
— Прошу прощения, а что значит: «останется в академии»?
— Молодой человек, вы неуч. Вам нужно учиться, а не выполнять самоубийственные задания тайной канцелярии.
— Но я не состою на службе…
— Молодо, зелено. Если в вас вцепился Добрыня Прозоровский, у вас только один выход — честно служить на благо Руси. И, судя по всему, вас планировалось использовать в тайных миссиях.
— А разве не требуется моего согласия?
— Неужели вы хотите отказаться от столь почётной обязанности защищать родину от различных несознательных элементов? — слова старика, наполненные ехидством и язвительностью, полностью переворачивали смысл фразы. Складывалось впечатление, что он не одобряет действий тайной канцелярии.
— Лучезар Мстиславович, сейчас конец полугодия. Как вы собираетесь оформлять нового ученика?
— Возьму личным помощником.
— У него стихия огонь, а у вас молния. Чему вы собираетесь его учить?
— Юноша, вы забыли наши индивидуальные уроки? Может напомнить? Давненько не получали молнией чуть ниже поясницы?
— Лучезар Мстиславович, как вам не стыдно! Вы хотите унизить статского советника, находящегося на службе царя и закона.
— Добрыня, а набери-ка мне номер Мирослава.
— Зачем вам мой отец?
— Хочу пожаловаться на воспитание нерадивых отроков.
— Допустим, вы с ним свяжетесь, что вы ему скажете? Что хотите забрать себе фигуранта? Это государственные дела, к которым ректор магической академии касательства не имеет.
— Ты набери, а что ему сказать, я и сам знаю.
— Как вам будет угодно, — проворчал Добрыня и достал смартфон. — Алло, отец, я заехал к Лучезару Мстиславовичу, и он возжелал с тобой пообщаться. Да, передаю. Прошу.
— О, Мирослав, как здоровье? — начал речь ректор и на протяжении пяти минут общался обо всём на свете, вспоминая былые деньки. В конечном итоге он подошёл к теме «ученика» и заявил, что хочет воспитать нового «старца», а Добрыня меня не отдаёт. После включили громкую связь, и статский советник объяснил, что его заинтересовало в молодом Уварове, и отправил видеофайл на почту отца. 
— Выслушав вас обоих, я пришёл к выводу, что этот молодой человек вообще не принимал участия в обсуждении. А вы спрашивали его, хочет ли он поступать в академию? И второй вопрос, что он забыл в тайной канцелярии? Добрыня, если Лучезар даст ему аттестацию на пятый ранг, ты сможешь замять дело с убийством в машине?
— Разумеется, дворянин имеет право на защиту дома.
— Лучезар, давай будем откровенны. Рохля, который блюёт после убийства, мне совсем не нужен. Да и ты не сможешь учить адепта огня. Зачем тебе с ним возиться. Захочет поступать в академию? Пусть идёт на общих основаниях. А по поводу «старца» — это человек одного удара. До седьмого ранга ему предстоит пройти долгий путь, а без покрова он всего лишь смертник. Оставьте его в покое и отпустите на все четыре стороны.