Ванька 2 (СИ)
Прав был дед. Ещё несколько моментов я из книжки Павла Павловича выловил.
Фельдшер даже сам самовар поставил. Не отвлекал меня.
Село меж тем гуляло. Сегодня особенно сильно. Отправка мобилизованных была определена уездным воинским начальником на завтра.
— Пойдёшь?
Павел Павлович кивнул на окно.
— Нет, — коротко ответил я. — Собираться буду.
Мне ещё незаметно с чердака фельдшерского пункта надо золотых зверей извлечь. Там они у меня хранятся.
Тут ледышка в окно фельдшерского пункта и прилетела. Оконное стекло не выдержало такой встречи.
Павел Павлович изменился в лице и быстро зашагал к двери.
— Вот я вас, ироды Царя Небесного!!!
Глава 32
Глава 32 Как учат на ротного фельдшера
Учиться на ротного фельдшера мне было не тяжело.
Всё же с третьего курса медицинского института я сюда попал. Осваивал дома учебную программу я, конечно, шаляй-валяй, но зачеты сдавал, экзамены спихивал. Хвосты, само собой, у меня отрастали не маленькие, но в безнадежных двоечниках не числился.
Ещё и со стороны Соломона Соломоновича за мной был контроль. Причем, в ежовых рукавицах. Никакого послабления в учёбе это не несло, преференций не давало. Вызовет меня, спросит, почему я деда позорю… Посмотрит со всей скорбью многострадального народа в глазах, головой покачает.
Хоть и многое у меня в одно ухо влетало, а из другого вылетало, но что-то и мозгах задерживалось. Вернее, на первых курсах нас больше учиться учили. Вот и вспахали пашенку под те зернышки, что сейчас туда кидали.
На ротного фельдшера учат, как точнее сказать, а — более конкретно. Как бы с конца к началу идут. С цели. Вот то-то с воином чудо-богатырем случилось, и что надо в данном конкретном случае мне делать. Теории не много, всё больше прикладная практика. Что должно у меня получиться, как стать. Не умничать много, а делать. Ручками-ручками. Быстро и как положено.
Как бы вбивают мне в голову цепочку правильных действий в правильной же последовательности. До автоматизма. Под пулями думать и рассусоливать некогда будет. Да, и сам, непонятно в каком состоянии буду находиться. Может — голодный, холодный, уставший до нельзя и с перевязанной головой…
Многим, кто со мной на занятиях сидел, и это было трудно. Какие-то они более медлительные. Не глупые, не отсталые в развитии, а вот просто как-то с меньшей скоростью соображающие. Наверное, местная жизнь так сказывается, она тут более плавно, часто неспешно течет. Не как дома. Ещё и грамотёшки почти всем не хватало. Читать и писать уметь можно по-разному. Это-то все умели, но учились мало. Чаще одну-две зимы за партой провели. И всё. А, тут тебе и латынь, и история с географией. На неразработанные мозги.
— Вань, помоги…
Почти каждый день такое я не по разу слышал. Помогал, конечно. Куда их денешь…
Преподаватели наши… Это отдельная песня.
Ну, как бы они — профессионалы хорошие, но сейчас у них предназначение другое. Самому уметь и другого научить — две большие разницы.
Они раньше, до войны, в университетах не преподавали, даже в военно-фельдшерских школах занятия не вели. Военные врачи-практики. Так, одним словом, можно сказать.
Каждый по своему разумению пытался нас учить. Скорее не учить, а натаскивать.
Ещё и своей работы выше крыши у каждого было.
Плюс — учили-то они взрослых…
Как дед мой говорил, а он на факультете усовершенствования врачей преподавал, тут не педагогика, а андрагогика требуется. Взрослых учить, совсем другое дело, чем детей. Тут свои подходы и хитрости.
В общем, получалось у них не всегда хорошо.
Но, мне тут опять повезло. Не в разрезе учёбы.
Дома тоже у нас на микробиологии такой преподаватель был. Увлеченный. Таксами. Пока он нам все новости про свою таксу не расскажет, к микроорганизмам не переходит. Мы и рады. Специально даже готовились, чтобы позаковыристее вопрос про данную породу задать. Он и рад стараться. Нам — хорошо. Меньше времени у него на опрос остаётся. Точно — дундуки, как бы Павел Павлович выразился.
Тут один из докторов-преподавателей книги собирал. Редкие, а значит и дорогие. Жалованья его на это хобби не хватало, так что приходилось ему всячески свой ум изощрять, ужом крутиться-вертеться, чтобы иной раз добраться до своей цели. У старьевщиков и подозрительных букинистов предметы своей страсти на толкучках и в других подобных местах приобретать.
Про редкие книги он нам на каждом своем занятии и рассказывал, а также про места в Москве, где всяким антиквариатом торгуют. Причем, с историей этих мест и прочими подробностями.
Книги меня не интересовали, а вот где своих золотых зверей продать — тут все варианты мне прокачать требуется. От дорогих магазинов до подворотни. Не известно, где ещё будет лучше. Ну, я пока и не тороплюсь, время у меня имеется.
— Москву знаете? — так начал Агафон Агафонович свой очередной рассказ не по программе обучения ротного фельдшера.
Несколько голов неуверенно кивнули. В том числе и моя.
Москва тут другая. Не привычная. Какие-то здания увидишь, как с родственником в дальнем краю повстречаешься, а больше таких, что дома и не было. На их местах совершенно другие здания в восьмидесятых расположены. Какие тут есть — их снесли для очистки места для нового строительства.
— Ну, хоть, что от Кремля недалеко?
Тут кивнувших стало больше.
— Так вот, книги редкие можно не дорого купить на Старой площади…
Народ опять башками замотал, словно они сейчас уже как на иголках сидят, ждут не дождутся, когда занятие закончится и они все побегут за книгами.
— А, вот тут уже, в самом названии, две несуразности. Первая — это не площадь, а улица. Вторая — Старая площадь моложе, чем Новая…
Дундуки наши — в полном внимании. Вернее, вид делают. Минутки-то капают, к концу занятия всё становится ближе.
— Новая площадь появилась в Москве в одна тысяча семьсот восемьдесят третьем году, когда толкучку с Манежной переместили под арки Китайгородской стены. Новой эта площадь стала в противовес Красной. Торговали тут тогда бойко. На Новой площади имелись более двухсот деревянных и семьдесят четыре каменные лавки. Во время пожара двенадцатого года все деревянные строения сгорели. После чего и расширили рынок. Тогда-то и появилась Старая площадь. Так назвали проезд между Варварскими и Ильинскими воротами. А, как Новую площадь обозначили участок от Ильинских до Владимирских ворот. На Старой сейчас богатейшая толкучка — всё можно купить и продать…
Агафон Агафонович продолжал поражать слушателей своей эрудицией, а я в тетради для конспектирования учебного материала себе заметочку сделал. В воскресенье туда я и направлюсь на разведку. С чего-то начинать надо.
Глава 33
Глава 33 На Старой площади
В воскресенье отправился я на Старую площадь.
На людей посмотреть, себя показать.
Впрочем, на меня любоваться другим сейчас — без особого интереса. Шинелька солдатская, фуражка казенная, сапожки неказистые. В селе у меня и то лучше были.
Ну, что выдали, то и ношу. Так даже, наверное, и лучше. Нет лишнего ко мне внимания. Солдатик и солдатик. Ходит, подарок в деревню выискивает.
До Старой площади добрался раным-рано. Нормальные люди в воскресный день ещё спят. Тут же уже народа полным полно.
Кто своё продать пытается, кто купить на грош пятаков.
Некоторые с рук торгуют, другие — с земли, ещё и лавочки и балаганчики какие-то нагорожены.
Много среди продающих старьёвщиков. Встречал я их тут в Москве достаточно. Они даже у нашего госпиталя шарашатся, всё выгоду свою выискивают. Ходят туда-сюда и покрикивают: «Старого старья продавать…».
Кстати, и выносят им кое-что. Из казенного обмундирования и мягкого больничного инвентаря, прилипшего чудесным образом к некоторым рученькам.
Чем только тут не торгуют…