Отважный свет (ЛП)

— Осторожно, — сказал Бек, когда она двинулась вперед.
— Я буду. — Она нахмурилась, потом оглянулась посмотреть, не последовали ли за ними Розетти и Рихтер. Так оно и было. Глаза кардинала пристально смотрели на нее поверх маски.
— Вы слышите этот шум? — спросила она их. Оба представителя Ватикана кивнули. — А в Чехии было так же?
— Нет, — ответил Розетти. — По крайней мере, я ничего не слышал.
— Я тоже, — ответил Бек.
Что же изменилось в этом месте?
— Есть ли какой-нибудь способ определить, является ли эта пепельная область идеально круглой или она зазубрена?
Розетти задал этот вопрос человеку, который сопровождал их на место, и получил быстрый ответ по-итальянски.
— Она неровная. Она точно следует границам города.
— Хм, — пробормотала она.
— О чем ты думаешь? — спросил Бек, когда оба священника подошли ближе.
— Мне было интересно, не было ли это вызвано магией. Например, если кто-то установил круг, а затем произнес заклинание внутри этого круга, чтобы вызвать это разрушение.
— Но ведь чародей будет убит, не так ли? — возразил Бек.
— Нет, если он был за его пределами. Обычно круг используется, но это могло бы быть выполнимо, если бы он соответствовал городским границам.
— Для этого потребуется много энергии.
— Да, но мы оба знаем заклинателей, которые могли бы это сделать, если бы они были достаточно сумасшедшими. К счастью, это не так.
— Тогда к чему вся эта сера? — спросил Бек.
— Может быть, винить во всем ад? — ответила она. — Нет, я так не думаю. Я не чувствую никакой остаточной магии.
— Ты сама все поймешь, — тихо ответил он, дотрагиваясь до ее локтя.
Она слегка улыбнулась ему, глубоко оценив его поддержку. Они оба знали, что она так далеко забралась, что даже птицы покинули ее.
Чернота продолжала тянуть ее, и Райли двинулась вперед, пока носки ее туфель почти не коснулись обломков. Если только это не было плодом ее воображения, куча почти пульсировала, как будто у нее было сердцебиение. Теперь, когда она была достаточно близко, запах серы смешивался с другими запахами: горелого дерева, плоти и костей. Райли несколько раз сглотнула, чтобы сдержать рвотный рефлекс.
— Господи, — сказал Бек. — Я не могу себе представить, каково это — умереть вот так.
Ее глаза продолжали слезиться в знак протеста, и вытирать их, казалось, было бесполезно. Отступив немного назад, она присела на корточки, отчаянно надеясь найти хоть какую-то подсказку о силе, которая стерла этот город с лица земли. Когда она это сделала, часть ее слез упала на пепел, исчезнув в одно мгновение.
«Давай. Дай мне что-нибудь. Я не могу остановить это, если не знаю, что происходит».
Словно в ответ, пепел, лежавший ближе всего к ее ногам, сдвинулся. На секунду ей показалось, что это было ее воображение, но тот же самый пепел начал быстро подниматься, образуя конус. Прежде чем она успела отойти, они приняли форму руки.
— Что это за чертовщина? — спросил Бек.
Рука повисла в воздухе лишь на долю секунды, даже рядом с ее лицом, а затем указательный палец быстро коснулся её лба. Райли отшатнулась в шоке, упала в объятия Бека, и он быстро потащил ее прочь по траве.
— Что там произошло? — потребовал ответа кардинал.
Она собиралась сказать ему, что понятия не имеет, но ее губы не могли вспомнить, как складываются слова. Вместо этого ее взгляд скользнул по огромному черному пространству, но теперь это был современный город, заполненный людьми, зданиями, машинами. Дети на велосипедах и родители с колясками. Парочки держатся за руки. Невеста и ее жених спускались по ступеням многовековой церкви, улыбаясь, когда люди бросали цветы и выкрикивали свои поздравления.
В одно мгновение они исчезли, задохнувшись в завесе белого тумана. А потом появился огонь, пролился дождем, испепеляя все и вся. Многие души взывали о помощи, выкрикивали свои молитвы. Что-то уничтожило их так же легко, как она могла бы уничтожить муравья под своей туфлей, превратив их жизни, их тела в пыль.
— Райли? Ты в порядке? — окликнул её Бек. Его руки обнимали ее, прижимая к себе.
 
В ее сознании пронеслось еще больше образов, и каждый из них был более ярким, чем предыдущий. Она стояла на вершине холма над древним городом. Стояла ночь, но каким-то образом она могла различить высокие каменные здания, некоторые с рядами колонн, как дворцы. Повсюду стояли резные статуи, и по широким улицам спешили люди, некоторые с корзинами на головах. Дым от костров для приготовления пищи и запах жареного мяса висели в воздухе.
Раздался голос, прорезавший темноту подобно осколку молнии. Он говорил на языке, которого она не понимала, языке древнем даже тогда, когда была создана Вселенная. Она уже слышала его раньше, на поле боя.
Резкий запах свежей крови ударил ей в нос, когда с неба спустился тонкий белый туман. На мгновение он показался ей красивым, падая ручейками, как струи чистого кружева. Добравшись до песчаной земли, он собрался в лужу, а затем пополз вперед, ища какие-нибудь отверстия. Он скользнул под двери и в открытые окна, проносясь в ночи, как чума. Молитвы становились все громче, и этот язык она узнала. Затем послышались крики, вопли, вопли ужаса.
Это их убивает.
Когда они умерли, Райли поймала себя на том, что изо всех сил пытается дышать, как будто она была там вместе с ними, ползая на четвереньках по песку, отчаянно прося воздуха.
В ее сознании эта пепельная рука вцепилась в ее руку, увлекая за собой сквозь белый туман, сквозь небеса, сквозь само время. Теперь слова формировались в ее голове, обжигая, как будто они были составлены из расплавленного серебра, пылая с интенсивностью, которая, казалось, опаляла ее изнутри.
«Я — смерть, разрушитель. Во мне нет никакой жизни».
«Я поразил их всех, начиная с младенца в утробе матери и кончая самым старым из старых, как было приказано. Я убил их всех и пел об этом так, словно это была великая честь. А теперь я убиваю их, чтобы почтить то, чем я стал и чем буду всегда».
«Я — смерть, разрушитель. Во мне нет никакой жизни».
— Райли! — закричал Бек, теперь уже тряся ее.
Она резко открыла глаза, полные слез.
— Мертвый. Они все мертвы.
А потом ее окутала пепельная тьма.
Бек поднял ее, приподнял и притянул к себе.
— Надо увести ее подальше от этой серы. У нее проблемы с дыханием.
Пока он взбирался на холм, паника подстегивала его шаг, его мозг обрабатывал то, что он только что видел — черная, пепельная рука выбралась из-под обломков и коснулась его невесты. Он бы подумал, что у него галлюцинации, если бы Райли не отреагировала так резко.
Безвольно повиснув в его руках, каждый ее вдох вызывал пронзительный хрип.
— Умереть на мне не получится, слышишь? — взревел он. — Ты просто продолжай дышать, и мы пройдем через это. — Ее отсутствие реакции, наряду с этими вздохами, заставило его паниковать еще больше.
Позади себя он услышал, как Розетти разговаривает по телефону, так что к тому времени, когда они добрались до вертолета, их уже ждал человек в форме. Он расстелил на земле одеяло и открыл что-то похожее на аптечку. Бек положил Райли на одеяло, а затем опустился на колени рядом с ней, сжимая одну из ее бледных рук в своей. Когда он сжал ее пальцы, то увидел, что ногти у нее были синие. Ее губы были такими же, когда они сняли хирургическую маску. Пока Розетти рассказывал о случившемся, мужчина внимательно осмотрел Райли.
— Сильвио обычно путешествует вместе со Святым отцом на случай, если возникнет какая-нибудь неотложная медицинская помощь, — объяснил Розетти.
— Понятно. Я служил в армии и лечил раненых. Просто скажи мне, что делать, — сказал Бек.
Кивнув, Сильвио протянул ему маску и кислородный баллон. Пока Бек устанавливал маску на лице Райли, натягивая ремень через ее голову, а затем регулировал поток кислорода, медик вставил капельницу.
— Она страдает астмой? — спросил Сильвио, заклеивая пленкой капельницу. Один из полицейских стоял прямо за ним, держа литровый пакет с жидкостью, чтобы она текла правильно.