Вагон святого Ипатия (СИ)

Более сильный удар собирались нанести по Эль-Пасо португальские, итальянские и мексиканские войска. Но главное направление: на Сан-Антонио и Даллас, французы забрали себе. Правда, после событий в Веракрусе, они решили на всякий случай усилить свою группировку, перебросив в Мексику части зуавов и приступили к формированию так называемого «Боливарианского Легиона» из представителей всех стран Латинской Америки. Основой этого формирования стали те четыре полка кавалерии, которые были сформированы из ветеранов кубинского повстанческого движения.
Это были последние известия, которые удалось получить по телеграфной линии. Уже вечером этого же дня, телеграфная линия перестала работать и Гавайское королевство лишилось связи с внешним миром. Вот тут Батхед и занервничал.
– Проклятые «лимонники»! Они умудряются гадить даже на дне морском!
– Вы уверены, что это дело рук британцев, а не французов или мексиканцев?
– Кроме них, совершить подобную подлость больше некому.
– Мистер Батхед, – впервые за все это время подал голос я, – не стоит переживать по этому поводу. Связь мы вам обеспечим немедленно.
– Благодарю вас…
Батхед запнулся, не зная, как ко мне уместно в данной ситуации обращаться.
– Обращайтесь ко мне просто: «mr colonel». Я ведь здесь присутствую неофициально. Правда, предоставить доступ к нашим системам связи я могу только при соблюдении одного условия.
– Какого mr colonel?
– Вся входящая и исходящая корреспонденция должна идти под нашим шифром. Такое правило принято у нас и даже я не могу их отменить.
Понимая, что благодаря этому правилу, мы слишком много будем знать такого, чего не могли бы знать в иных условиях, Батхед все же согласился с этим условием. Такое правило действительно существовало. Ведь в состав узла связи, обязательно входила группа, осуществляющая контроль за прохождением сигнала. И если оно обнаруживало, что передача ведется неизвестным для них шифром, то обязана была вдумчиво побеседовать со всеми, кто причастен к работе на узле связи. И найти того, кто решил поговорить в эфире на «неизвестном нам языке».
Пока Батхед консультировался с Вашингтоном, я инструктировал нашего резидента на Гаваях, коллежского советника Иванова. В подчинении у этого человека были все тайные сотрудники службы Ежевского, засланные в разное время на эти острова.
– Василий Петрович, по имеющимся у меня сведениям, некие мерзавцы готовят покушение на королеву Лилиуокалани. Причем, все ясно говорит о том, что заговор составлен в конторах так называемой «Большой пятерки».
Василий Петрович мгновенно понял сделанный ему намек.
– Ваше величество, я постараюсь разоблачить этих цареубийц. Но мне нужен срок.
– Три дня.
– Как прикажете поступить с цареубийцами?
– Конечно же судить их. Но собранные вами доказательства причастности этих господ к покушению, должны быть безупречны. И позаботьтесь о сохранении должного порядка в столице.
– Я не решаюсь спросить…
– Смелее Василий Петрович!
– Такие дела, трудно подготовить в течении трех дней. Причем так, чтобы доказательства вины выглядели безупречно.
– Согласен с вами! Действительно трудно расследовать дело, когда разъяренная толпа верноподаных жителей, совершает самосуд над цареубийцами. С мертвых уже ничего не спросишь.
Заверив меня в том, что все будет сделано в лучшем виде, Василий Петрович с моего разрешения приступил к делу.
Вы спросите меня: к чему мне эта вся возня с чужими пароходами и сахарными плантациями? Отвечаю: мне нужна добавочная прибыль. Потому что я не хочу бездарно растрачивать тот самый бесценный ресурс, который имею: народы своей империи. Те подати, которые они платят в казну, в основном идут из сел и деревень. А с одним сельским хозяйством богат не будешь. Да почитайте хотя бы Библию! Библейские патриархи имели огромные стада и при этом были не очень богаты. Гораздо богаче их были жители городов, которым они продавали шерсть и кожи.
 
Гораздо большие прибыли может дать промышленность. И я в нее вкладываю огромные по меркам России деньги. Вот только отдача от этих вложений бывает не скорой. Гораздо большая и быстрая отдача идет с торговых операций. Вот потому я и готовлю операции по рейдерским захватам чужих кампаний и их мест на рынке. Это позволит мне без ущерба для казны, уменьшить то бремя, которое и делает жизнь нашего народа необычайно тяжкой.
Спустя три дня, как это и было запланировано, в Гонолулу начались беспорядки, во время которых, группа неизвестных граждан, идущая по улице со звездно-полосатым флагом, повстречалась с экипажем королевы Лилиуокалани. Демонстранты, преградили дорогу экипажу королевы и начали требовать от нее отречения от престола, установления республики и присоединения к САСШ. Сопровождавший королеву конный конвой, пытался рассеять толпу, но та разбегаться не спешила. Началась потасовка между королевской охраной и толпой «протестантов», во время которой и началась стрельба. Как я и ожидал, пуля подлого убийцы сразила истинную героиню своего народа, после чего, толпа нападавших рассеялась. Спустя час начался второй акт Марлезонского балета. На улицах появились толпы представителей корейской и китайской диаспор, русской эмиграции и конечно же представители коренного населения островов. Часть этих людей собралась возле резиденции австрийского губернатора и потребовала судить подлых убийц. И пока эта часть граждан препиралась с австрийской полицией, в другой части города, возмущенная до глубины души общественность устроила погром в офисах «Большой пятерки». Погромщики все как один были уверены в том, что цареубийство – это дело рук американских фанатиков, которым заказали убийство правительницы местные олигархи.
Третий акт Марлезонского балета состоял в том, что согласно экстренной просьбе законного правительства, вооруженные отряды моряков «Морвоенторга», разогнали погромщиков и взяли под охрану владельцев плантаций сахарного тростника. Чтобы обезопасить жизни обвиняемых, их поместили в здании портовой гауптвахты в Жемчужной гавани. Но народ почему то не успокаивался и требовал суда над организаторами убийства. В общем, оказывал всяческое воздействие на работу следствия.
Дальнейшую трагикомедию описывать можно долго. Тут было все: и протесты американского посла, против произвола толпы, и призывы австрийского губернатора к соблюдению дисциплины и порядка, и мое традиционное: «Ребята! Давайте жить дружно!» Так ведь не прислушались к голосу разума! И работу следователей осложнили, и судебное разбирательство сорвали.
Суд собственно говоря был. Успели провести целых два заседания, на которых толком ничего не выяснили. А третье заседание было сорвано самым возмутительным образом. Внезапно ворвавшаяся в зал заседаний толпа, избила судью с присяжными, охрану и адвокатов, после чего вытащила олигархов на улицу и развесила их на ближайших деревьях.
– Ужасно! И этими людьми нам теперь править? – делился со мной впечатлениями от прошедших событий брат Михаил.
– Мишель, тут ничего не поделаешь. Демократия американского образца была применена против них самих. Потому я и призывал тебя устанавливать монархическую диктатуру. Чтобы судьбу людей решал ты, а не капризная уличная чернь. Ты промедлил, зато злодеи медлить не стали. Но с другой стороны, ничего плохого не произошло. Народ, который ты недооценивал, дружно встал на защиту монархии. И проявил ту самую решительность, которой так не хватало тебе.
 
Тем временем, наша агентура среди местного криминала, продолжала свою работу, результатом которой явилась смена хозяев сахарных плантаций. Стоит ли говорить о том, что криминал был лишь «пехотой». «Генералами» местной прихватизации были так называемые «гавайские дворяне», которых сумела объединить вокруг себя графиня Молокаи, или иначе: Зеленова Акулина Пафнутьевна, родная тетя королевы Катанги Серафимы Первой.