Система-Самоцветы 4: Танец серебра (СИ)

Воздух вокруг пропитан запахом гари, а я чувствую, что моя одежда пропитывается чем-то горячим. Интересно, это что такое, кровь этого «кровососа»? Стоп! Или это моя кровь? Ведь его нож в моем теле, я ведь правильно понимаю? Я попытался выбраться из-под этого урода, но у меня ничего не вышло. Херово. Удивительно, но вот больно мне не было, скорее горячо и головой двигать как-то неудобно… Нужно избавиться от этого идиотского ножичка. Я попробовал дотянуться рукой до ножа, чтобы попытаться вытащить его из себя и в этот момент в глазах стало темно…
  
Глава 18
 
Интересно, я умер или пока еще нет? Я могу мыслить, следовательно — живой, ну а как насчет движения? Я попробовал пошевелить рукой… бесполезно, я ее абсолютно не чувствовал. Вот совсем. С ногами дело обстояло точно так же. Тогда может быть я и сам не живой вовсе? Если так, то каким образом я могу думать?
Внезапно мой мозг озарила яркая вспышка, которая принесла с собой дикий приступ боли. Я попытался открыть глаза, но сразу же закрыл их — ослепляющий свет приносил с собой новую порцию боли и не давал никакой возможности, посмотреть, что происходит вокруг. Где-то я слышал, что перед смертью человек попадает в какой-то тоннель, в конце которого горит свет и все такое… может быть это и есть этот самый тоннель? Хрен его знает, как оно там происходит, когда помрешь. Хочется надеяться, что это ни фига не тоннель, но тогда что?
Боль в голове дополнилась шумом в ушах, но вот яркий свет никуда не исчез, даже наоборот — казалось, полыхал еще сильнее. Твою мать, какой-то хреновый переход из материальной формы в духовную или как там это происходит после смерти? Бля, а может быть это у меня что-то вроде перерождения? Ну, а почему нет? Есть же в индуизме такое понятие как переселение душ, правильно? Вот, допустим, оно сейчас со мной и происходит. Зараза, только вот почему больно так или в данном случае это нормально?
Шум стал понемногу рассеиваться и вдруг я услышал человеческие голоса, а вместе с ними пришла резкая боль в области шеи. Сука, как же тяжело дышать! Я что, задыхаюсь, я понять не могу? Свет никуда не делся, а по-прежнему пытался разрушить мне мозг своим ярким полыханием. Тем временем голоса становятся громче и мне почему-то кажется, что они мне знакомы. Вот только кто именно эти люди, быстро вспомнить не получалось.
— Макс, ты меня слышишь?
Ну и вот кто это говорит? Я знаю этого человека, не один раз с ним общался, но вот хоть убей не могу вспомнить, кто это такой. Что-то с памятью моей стало нехорошее. Может быть этот упырь мне там что-то повредил, когда ножом своим резал? Но если я знакомые голоса слышу, значит я вряд ли сейчас следую по тому самому тоннелю, который ведет прямо на небо. Пока рано. Блин, а дышать-то все труднее… так не долго не только людей забыть, но и совсем голоса перестать слышать.
Я попытался открыть рот и сказать, что слышу говорившего, но не знаю получилось у меня это или нет — я почувствовал лишь новый приступ боли охвативший мою шею.
— Максим, это Артур Волошин, ты слышишь меня?
Твою мать, так это Волошин, а я думаю, что за голос знакомый? Как он здесь оказался, интересно знать? Я попытался сказать ему, что слышу его и узнаю его голос, но в ответ новый приступ боли. Хотя в этот раз похоже мне удалось издать некий звук, похожий на хрип раненного оленя.
— Игорь, он меня слышит, — сказал кому-то мастер Янтарного Дома. — Так что давай его аккуратно отсюда вытаскивать, думаю до больницы довезем.
— Это хорошо, — ответил кто-то до боли знакомым голосом. — Только смотри нож не задень — он и так слишком много крови потерял, не хватало чтобы еще помер по дороге.
Так, а кто этот второй? Что-то мозги совсем отказываются работать. Я его тоже знаю. Вот только припомнить не могу.
— Сейчас я только Князева с него сниму, — сказал Артур, и я почувствовал какую-то возню на себе.
— Только не забудь у него из спины нож вытащить. Мне его трогать не желательно, а то в полумраке не так ухвачусь — будет больно, — Сказал обладатель знакомого голоса и тут меня осенила догадка — ну какой же я тупой! Разумеется, второй говоривший это Игорь Агапов!
 
Ну и что здесь делают эти два парня? Я, конечно, не против их присутствия, но вопрос остается открытым.
Внезапно я почувствовал облегчение — такое ощущение, что до этого на мне лежала бетонная плита и вдруг ее убрали. Кажется, даже нож стал мешать намного меньше, чем раньше. Это, наверное, парни сняли с меня тело этого упыря Князева.
— Бери его под руки, — сказал Волошин. — Я за ноги. Только смотри не урони, чтобы головой не ударился.
— Ему одной шишкой больше, одной меньше — уже не принципиально, — усмехнулся Агапов.
Вот уроды! Они еще и шутят! В этот момент советник Гранатового Дома взял меня под руки и мой мозг пронзила новая вспышка боли, от которой я мгновенно отключился.
Заново в этот мир я вернулся практически без прелюдий — просто открыл глаза и увидел над собой белоснежный потолок и светодиодный светильник на четыре лампы. Вот это уже гораздо лучше, чем в прошлый раз. Все просто и понятно, без всяких там догадок про тоннели со светом в конце, реинкарнации и прочую ерунду о загробной жизни. Эта картина мне хорошо знакома и однажды мы ее уже проходили — если не ошибаюсь, палата в больнице возле Китай-города.
Я посмотрел по сторонам — все в приборах с разнообразными экранами, кнопками, циферблатами и прочим электронным барахлом. Ну да, так и есть, она родимая. Даже телевизор на стене имеется. Правда в прошлый раз был еще и аквариум, но и того, что я живой мне было вполне достаточно — ради такого дела вместо рыбок, могу и на потолок посмотреть. Видимо реагируя на мое движение, один из многочисленных датчиков, прикрепленных к моему телу, вдруг замигал и стал издавать неприятный писк.
Спустя несколько минут дверь в палату открылась и в комнату вошла врач, разумеется «архангел». На вид ей было около тридцати и она улыбалась. Можно сказать, повезло, в прошлый раз моим лечащим врачом был мрачный равнодушный мужик.
— Добрый день, Максим, как твои дела? — спросила она, подойдя ко мне поближе.
— Не знаю, — совершенно искренне ответил я. — Но вам, наверное, виднее. Во всяком случае вроде бы как ничего не болит.
Пропустив мои слова мимо ушей она молча осмотрела меня, посветила каким-то прибором в глаза и развязала бинт, который оказывается до этого был намотан на моей шее.
— Неплохо, — сказала она сама себе. — Посмотри направо. Отлично. Теперь налево. Как ощущения?
— Есть хочется, — ответил я. — Куриного супа желательно. С потрошками.
— Наличие аппетита у пациента, это тоже хороший симптом, а в твоем случае, можно даже сказать, просто отличный, — прокомментировала она. — Вот только есть тебе в ближайшие несколько часов нельзя.
— Понятно, — новость не очень хорошая. — Как давно я у вас здесь нахожусь?
— Тебя привезли позавчера поздно вечером, так что получается полтора дня, — ответила врач.
— Странно, а в животе урчит так, как будто я у вас здесь уже неделю валяюсь.
— Не переживай, скоро мы тебя отпустим, — пообещала «архангел». — Еще пара часов и поедешь на все четыре стороны.
— Так я вроде бы здоров уже, почему раньше нельзя?
— Нельзя, — улыбнулась женщина. — В тебе еще кое-какие препараты бродят, организму покой нужен, так что лежи и смотри телевизор. А если будешь возмущаться — клизму поставлю.
Ну нет, два часа я уж как-нибудь перетерплю, клизма — это перебор.
— Что-то у вас методы борьбы какие-то первобытные, — усмехнулся я.
— Так вы по-другому и не понимаете. Ладно, лежи спокойно, если хочешь телик смотреть — пульт справа от кровати, а раньше чем через два часа вставать тебе нельзя, понял?
— Понял. Мобильник мой где?
— Там же где и твои вещи. Получишь, когда будешь отсюда выходить — такие правила, — безапелляционно отрубила врач, затем еще раз осмотрела мою шею и вышла из палаты.