Практические основы маркетинга для теоретизирующего попаданца (СИ)

Недовольно насупившись, товарищ Шкворин берёт протянутую ему из-за кадра чьей-то исколотой портаками рукой закопчённую алюминиевую кружку с какой-то исходящей паром тёмно-бурой субстанцией, в которую воткнута чайная ложка. Шумно отхлёбывает из кружки пару глотков, блаженно выдыхает и с сожалением отставляет её в сторону.
— Вот скажи мне, Батон, — обращается товарищ Шкворин к кому-то за кадром, — Почему у тебя получается такой изумительный чефир, а какой-то банальный SWOT-анализ у тебя выходит, ну, к примеру, как та бурда, которую в вашем котлопункте называют чаем?
За кадром слышится смущённый смех и чьё-то невнятное оправдывающееся бормотание, в ответ на что товарищ Шкворин только безнадёжно машет рукой в сторону объектива и, укоризненно покачивая головой, с досадой отворачивается в другую сторону.
— Да забей ты на него, Молох! — слышится за кадром другой приглушенный голос, — Батон просто ещё не знает, что на последнем сходняке самые уважаемые авторитеты приравняли маркетологов к мошенникам, каталам и прочей подобной элите воровского мира, потому как деньги им лохи, простите, потребители, несут безо всякого там насилия и гипноза!
— Так вот, — продолжает прерванную речь товарищ Шкворин, одобрительно кивая кому-то за кадром и вновь поворачиваясь к объективу, — Цель моего сегодняшнего обращения или, если так хотите, послания, состоит в разъяснении причин моего внезапного исчезновения накануне 29 октября 1983 года. Подробности вам расскажет моя жена Мария Шкворина, да, Машка, теперь уже можно, а если вкратце, то случилось так, что несколько дней назад меня пригласил к себе лично Юрий Владимирович Андропов и в ультимативной форме потребовал дать бессмертие ему и другим одряхлевшим политическим руководителям нашей страны. Представляете маразм? Короче, мне пришлось уйти в подполье, кхе-кхе…
Товарищ Шкворин заходится в надсадном кашле, и кто-то из-за кадра заботливо подаёт ему кружку с горячим чефиром, на что он только благодарно кивает своему благодетелю, отхлёбывает пару поспешных шумных глотков и снова продолжает вещать в камеру.
— Простите, это я просто недавно лечил весьма запущенную стадию туберкулёза у одного здешнего обитателя и не успел пока ещё полностью восстановиться, но скоро всё пройдёт. Вы, конечно же, давно уже поняли, что я сейчас нахожусь, скажем так, в местах не столь отдалённых и вправе меня спросить, за что, хотя правильнее было бы спросить, почему?…
— Да потому что Молох у нас в авторитетных маркетолохах ходит! — неожиданно влезает в кадр чья-то помятая небритая харя, — И, ва-а-аще, Молох у нас правильный мужик!…
Не совсем трезвого сидельца спешно выхватывают из кадра чьи-то жилистые руки и под протестующие вопли волочат, судя по утихающему шуму, куда-то в другой конец камеры.
— Как только прочухается, — раздаётся за кадром зычный властный голос, — Так сразу же передайте этому уроду, что за ним сразу два косяка и одно западло! Как это, какие? Он сказал «маркетолох», во-первых, а это по всем нашим маркетинговым понятиям самый страшный косяк! Во-вторых, он назвал маркетолога мужиком, а это уже косяк по любым понятиям! Но самое главное, он прервал маркетолога, а это уже откровенное западло!!!
— Ну всё! — смеётся в объектив товарищ Шкворин, — Я уверен, вы уже и и без моих нудных объяснений поняли, что мне здесь нравится, меня здесь никто не продаст и, вообще, место лишения свободы является лучшим местом для маркетолога! Может быть это и шутка, но во всякой шутке есть только доля шутки, и здесь меня никому не придёт в голову искать. А Молохом меня стали кликать, чтобы некоторые люди, к примеру, из Рязани или южных регионов страны не произносили слово «маркетолог» с применением столь ненавистного мне фрикативного звука «г», которое больше похоже на «х». Я маркетолог, чёрт возьми, а не маркетолох! А, кроме того, Молохом было некое языческое божество, которому люди в древности приносили человеческие жертвы. Так вот, что касается человеческих жертв, то у меня с ними тоже всё в полном порядке, потому как вы просто даже представить себе не можете, сколько у меня появилось учеников, сначала ещё на воле, а теперь и здесь! Кстати говоря, преподаю я им не только основы маркетинга, в частности, и предпринимательства, вообще. Давайте спросим у моего самого нерадивого ученика про самые перспективные направления развития технологий конца двадцатого и начала следующего века! Батон?
 
— Персональные компьютеры, телекоммуникации, сотовая связь и, э-э, как их, мобильные технологии, Учитель? — доносится из-за объектива приглушенный голос некоего Батона.
— Да что ж ты, Батон, только вокруг информационных технологий крутишься? — с досадой выговаривает товарищ Шкворин, — Нет, спасибо, конечно, за помощь с моей кинокамерой, но тогда уж упомянул бы и про базы данных, интернет, социальные сети, корпоративные информационные системы, компьютерные игры или эгрёбаные криптовалюты, к примеру! Ну да ладно, что ж с тебя возьмёшь, если даже с этими куцыми познаниями ты лет через десять уже станешь одним из первых долларовых миллионеров в нашей стране…
В это время, захваченный историческими кадрами режиссёр в своей затемнённой каморке, спохватывается и, вспомнив о своих прямых обязанностях, подаёт указание переключить голокамеры на присутствующих в студии гостей для того, чтобы показать их реакцию.
Снабжённые искусственным интеллектом голокамеры сверхвысокого разрешения тут же выхватывают вскочившего с одного из мест и спешно удаляющегося полного пожилого мужчину с почти выведенными на руках татуировками, к груди которого приколот бейдж «Президент государственной корпорации информационных систем Антон Батонов».
— Пару слов для наших голозрительниц, товарищ Батонов! — бросается наперерез толстяку девушка с радиомикрофоном в руке, — Как вы думаете, можно ли было бы сорок лет назад избежать тотального дефицита, о котором, как и других важных для женщин проблемах, почему-то не говорилось в услышанных нами сегодня комсомольских посланиях?
— Как и многие другие специалисты в нашей стране и за ее пределами, я глубоко убеждён в том, что своевременное развитие средств вычислительной техники и соответствующих им возможностей по передаче, хранению и обработке данных помогло бы нам избежать дефицита большей части товаров народного потребления в СССР! — отвечает толстяк.
То ли от волнения, то ли от духоты в перегретой десятками мощных осветителей студии, у товарища Батонова на лысине выступают капельки пота, для устранения которых товарищ Батонов лезет в карман за старомодным батистовым носовым платком, после извлечения которого из того же кармана на пол со страшным грохотом сыплются чёрные окатыши…
Товарищ Батонов промокает лысину, тем же потным платком проходит по своему лицу, от чего его черты вдруг расплываются, и он превращается в профессора Валентинова.
— Ну да ладно, господа студиозусы, у нас осталась буквально одна минутка, а посему вы можете потихонечку собирать свои причиндалы и по мере оставшихся сил просачиваться к выходам из лекционной аудитории. А вас, Марк, я попрошу остаться! — верный своим совковым привычкам профессор не преминул случаем и ввернул очередную киноцитату.
Проснувшись от страшного грохота, издаваемого при движении по проходам лекционной аудитории владельцев многочисленных каблучков, каблуков и каблучищ самого разного пола, возраста и комплекции, стремящихся как можно скорее покинуть ненавистный храм экономической науки, чтобы успеть занять очередь в университетском буфете или кафе, я ещё довольно долго не мог прийти в себя.
 
Посидел-посидел, в себя или не в себя, но куда-то, в конце концов, точно пришёл, плюнул на дурацкий многосерийный, потому как продолжавшийся на протяжении вот уже многих дней подряд сон, и уже вскочил, когда из кармана выпал чёрный речной окатыш…
[1] Фрагмент текста подлинного послания из капсулы, заложенной в посёлке Я́рега, Республика Коми, 29 октября 1978 года и извлечённой 23 августа 2018 года.