Крест и крыло

Аля подумала об этом и вздрогнула.
– Двести лет? А Юля?! Костя?! Я останусь жить, а они?
– За Юлю можете не беспокоиться. Мечислав и она связаны. Она будет жить, пока живет он. А вампиры теоретически бессмертны.
– Теоретически?
– На практике их иногда убивают. Но Мечислав та еще сволочь. Он позаботится и о Юле, и о себе. И о вас.
– А Костя? Он не может… Где он?!
Аля вздрогнула, понимая, что под обилием впечатлений просто забыла о муже.
– Почему его нет?!
Он должен был быть рядом! Сидеть, держать за руку, объяснять все это… почему Шарль отводит глаза?! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!
Дракон на миг закрыл ладонями лицо. Потом встряхнулся и прямо поглядел Але в глаза.
– Костя мертв.
Аля как-то сразу поняла, что это правда. И ее не перешибешь криками, слезами, истериками… не справишься, не станешь отрицать, не потребуешь показать тело…
Вроде бы и ничего… но мир вокруг утратил половину своих красок – и стал сухим и серым.
Костя мертв.
И ничего уже не будет. Ни седых волос, ни ярких веселых глаз, ни сильных рук, крепко обнимающих ее, ни смеха, ни чаепития на лужайке, ни разговора о детях… ничего, ни-че-го, НИЧЕГО!!!!
Его нет.
Зачем она здесь?!
ЗАЧЕМ?!
Аля сама не понимала, что скулит, тихо и жалобно, на одной высокой ноте, пока Шарль не обнял ее.
– Поплачь… поплачь о нем, девочка. Он любил тебя. Он безумно тебя любил…
Аля овладела собой очень нескоро. Кое-как проморгалась от слез. И еще раз порадовалась ремням. За то время, пока она плакала, она несколько раз теряла контроль над своим телом. А Шарль, утешая ее, гладил по волосам и рассказывал, что в этом нет ничего страшного, все через это проходят, просто обычно молодые оборотни стараются избегать подобных эмоций, но сейчас вот такое безвыходное положение…
– Как?!
Она хотела спросить, как это случилось. Когда?! Но горло словно спазмом свело.
Шарль догадался.
– Это все случилось в один день. Почти в одно время. Мы были вместе. Ему позвонили, попросили приехать на встречу. Мы выехали. Он первым вышел из машины – и тут же упал. Он не мучился. Ему не было больно. Я бросился к нему, но помочь уже не мог. Убийцы ушли.
Аля тихо заплакала. Шарль гладил ее по волосам и думал, что все-таки он сволочь. Но не стоило сейчас рассказывать ВСЁ. И про Славку, которого тоже убили. И про Юлю, которая знала о возвращении брата. И про то, как он прятался под трупом телохранителя.
Не стоило.
Не сейчас.
Потом она все узнает. Так или иначе. Но сейчас, когда она себя еще не контролирует – не надо.
Аля плакала.
Шарль гладил ее по волосам. А когда она заснула, попросил Леонида побыть с ней.
Лучшего сейчас и придумать было нельзя.
* * *
Я лежала на той же кровати. Холодно. Противно. Тошно.
Мечислав обещал, что меня выручат. Но когда? А если склизень решит раньше?!
Бээээ…
Мысли кружились, как вспугнутые птицы. В келью вошла та же девчонка.
– Вам нужно в туалет?
– Спасибо. Нет. Ты можешь со мной поговорить?
– Мне запрещено говорить с тобой. И о чем нам разговаривать?
Я опустила ресницы.
– Меня зовут Юля. А тебя?
– Ксения.
– Ксюша, ты знаешь, зачем я здесь?
– Нет. Мне просто сказали ухаживать за тобой. Это мое послуша́ние.
Послушание?!
Твою рыбу!!! А головой подумать не судьба?! Девчонка прикована за руки и за ноги! И вроде вполне здорова! И ты даже не хочешь узнать, что и как?!
Кррррретинка!!!
Видимо, я невольно зарычала. Ксюшка дернулась и подорвалась с места, в ужасе глядя на меня. Я сверкнула глазами. Яростно. Хищно.
Когда я доберусь домой, они заплачут кровавыми слезами!
И в глубине души медленно шевельнулся Зверь.
Никогда я так ему не радовалась. Я едва чувствовала его, обычная волна разрушительной ярости не накрывала меня с ног до головы, но он – был. Глубоко внутри за треснувшим зеркалом. И я знала, если для своего спасения понадобится снова выпустить Зверя… я пойду на это.
Я буду век жалеть. Возможно. Но если я смирюсь, жалеть я буду намного дольше.
Девчонка дрожала в углу. А потом схватила со столика термос. И начала наливать снадобье.
 
– Выпей немедленно! И бес уйдет!
Я глубоко вздохнула.
– При чем тут бес? Что тебе вообще сказали?
– Что в тебя вселился бес. Поэтому тебе здесь самое место, – на автомате ответила Ксюшка.
– И чем мне помогут эти помои?
– Это чай с благословением! Он усмиряет демонов!
Я расхохоталась. Весело и звонко, от души.
– Ксюша, ты дура! Ни одного демона этот чай не остановит. Разве что тонну выльешь – и он захлебнется! А так – эта дрянь блокирует мои способности. Ты еще не поняла? Меня здесь держат насильно! Меня похитили из родного дома, и я не более бесноватая, чем ты! Хочешь, повторю «Отче наш»? Или перекрещусь? Хотя нет, перекреститься не могу. Руки привязаны. Но молитву – запросто. И по твоему выбору!
Ксюшка смотрела на меня широко открытыми глазами.
– Думаешь, почему я молчала?! Да меня просто наркотой накачали! Твои же начальники! Выкрали из родного дома, накачали наркотой, привязали здесь и собираются промыть мне мозги так, что я стану похожа на тебя!
– Врешь! Ты все врешь!!!
Ксюшку колотила крупная дрожь.
Я недобро оскалилась.
– Да неужели? Я могу тебе назвать свой адрес. Меня зовут Юлия Евгеньевна Леоверенская. Запиши мой номер, позвони и расскажи, где я. Моя семья обязательно за мной явится! Потому что меня насильно запихнули в церковную психушку! Ясно тебе?
Девушка прижалась к стене, с ужасом глядя на меня.
– Это неправда! Нет!
Я фыркнула.
– Правда. И ты сама это знаешь. Потому что Бог – благ, но слуги его – сволочи. Как и всякие рабы и слуги. И ты сама понимаешь, что я не бесноватая.
– Буянишь, Юленька?
Голос склизня раздался весьма неожиданно. Я повернула голову к двери.
– Сто лет не виделись. Не пошел бы ты на… козел?
– Как невежливо. И вообще ты, Юленька, ведешь себя весьма некрасиво. Хамишь. Ругаешься. Смущаешь неокрепшие девичьи умы…
– Отец Михаил, так она лгала? – пролепетала полностью одуревшая Ксения.
– Ах, ты еще и отец Михаил? Хотя оно и понятно. А осеменишь еще двадцать лохушек – архиепископом сделают? Или кто там у нас? Митрополитом?
Лицо склизня перекосилось.
– Отец Михаил, она все лжет, правда? Она просто сумасшедшая?
Ксюшка доверчиво повернулась к склизню.
– Неужели? Хотя он так тебе и скажет. И ты поверь. Потому что, если проверишь – навсегда разочаруешься в этой паскудине!
– Нет, Ксюша. Она не сумасшедшая.
Склизень приблизился к девчонке.
– Она вполне нормальна и здорова. И очень важна для нашего дела. Важнее сотни таких как ты… дура.
Пауза была короткой. Очень короткой. Но взмах ножа я заметила. Склизень одним движением перерезал Ксюшке горло – и отшагнул в сторону, чтобы не запачкаться кровью.
Я выдохнула через сжатые зубы.
Кто сказал, что смерть от такой раны мгновенная? Ксюшка умирала медленно. Или это для меня время замедлило свой ход?! Заберите эти минуты! Я не хотела их жить, но и отвести взгляд не могла. Права не имела. В карих глазах девочки до последнего стыли боль, недоумение, непонимание. Как же так? Неужели ей лгали? Но за что, за что, ЗА ЧТО?! Обливаясь кровью из сонной артерии, сползая навзничь и пытаясь до последнего зажать страшную рану. Ее пальцы были в крови. Кровь была везде. На полу на белых руках, на сером платье девочки… не было ее только на склизне. Но мне казалось, что кровь несчастной девочки плещется в его глазах.
А ее глаза…
Они будут преследовать меня до последней минуты моей жизни. Страшно видеть преданное доверие. Страшно видеть убийство невинного человека.
– А теперь, Юленька, когда ты поняла, что все это всерьез, и что играть с тобой никто не будет, можно поговорить серьезно, – нежно улыбнулся мне подлец.