Крест и крыло
Петруша думал примерно так же.
Теть Тома собирала подачки, лечила своего придурка и воспитывала детей.
Надо отдать ей должное, лет до семи я к ней относилась неплохо. Пока была маленькой и глупой. Они приезжали к нам раз в год, недели на две. И я даже играла с ее детьми. А потом… потом было много всякого. Умерли родные. Ушел Славка. А когда в семье начинаются проблемы, дети взрослеют быстро.
Теть Тома, кстати, была резко против маминого решения. И вопила, что, если мама не бросит «своего старого извращенца!!!», ноги ее не будет в этом вертепе и притоне разврата.
Дед сказал: «Ура». Мама расстроилась. Но надо было жить дальше. Меня воспитывать, кстати. И они жили. С теть Томой мама теперь только перезванивалась. И ужасно переживала по этому поводу. Слушала о том, как растут Лёля с Лешей (Ольга и Алексей), рассказывала про меня… деньги теть Тома брала по-прежнему. Одним словом, нормальные семейные отношения. И нечего тут смеяться.
А теперь теть Тома решила сменить гнев на милость и приехать.
Черти ее сюда несут.
Где-то на этих мыслях я и заснула. И в этот раз кошмары мне не снились.
* * *– Привет. Ты не рад меня видеть?!
Вампир, валяющийся на кровати с планшетником, дернулся и развернулся. В дверях стояла – Она. Черти б ее подрали!
– Разумеется, рад. Проходи. И не забудь закрыть дверь. Ты помнишь? Нас не должны видеть вместе.
– Помню. Как ты думаешь – не пора?
– Пока нет. Не забывай, Мечислав так и не прекратил поиски неизвестного героя, который убил снайпера.
– Он долго их не прекратит.
– И что? У нас впереди вечность. Пора бы и научиться ждать.
Женщина скривилась, но спорить не стала. Присела на кровать, провела ноготком по гладкой коже вампира.
– Я устала от ожидания… я так больше не могу.
– Надо. Не забывай, у нас может быть только одна попытка.
Женщина хлопнула круглыми глазами.
– Ладно. Я подожду.
– Подожди… – вампир дернул ее за руку, опрокидывая на себя. Планшетник полетел в сторону. – Подожди, – прошептал он, наваливаясь на женщину всей тяжестью.
Это должно ее отвлечь. Ненадолго. Но… время, время, как же ему нужно время!
А еще – союзники поумнее. И он даже представляет, где их можно найти. И обязательно найдет.
Скоро. Уже очень скоро.
* * *Утро начиналось несахарно. Сначала я проспала. Вместе с будильником. Батарейка села у супертехники! Пришлось вскакивать – и мчаться в душ, а потом без завтрака лететь на первую пару.
Конечно, я опоздала минут на двадцать. И преподавательница по молекулярной биологии усадила меня на первую парту. Зря. Позавтракать я не успела – и живот распевал на все лады.
Да, я знаю, у романтических героинь не урчит в животе. И что? У меня – урчало так, что преподавательница сбивалась раза четыре. А стоило закончиться паре, как я поскакала в буфет.
О наш родной институтский буфет. С тремя засаленными столиками и одной стойкой, на которой представлено разнообразие готовых продуктов. В основном – растворимые лапша и картошка с разным вкусом. Еще были засохшие плюшки и сосиски, при взгляде на которые хотелось стать вегетарианкой. И вечные сникерсы с марсами.
Я плюнула, взяла себе двойную порцию кофе (хорошо хоть автомат варит, а не в буфете) – и принялась греть руки о стаканчик.
Мягко говоря, я была не в форме.
Меня до сих пор трясло. Ощутимо дрожали пальцы. Сбивалось дыхание.
Я посидела так минуту, глядя на надпись на столешнице «Химики, не ищите в котлете новых элементов, биологи, не ищите там знакомых животных». А потом – тряхнула головой.
Нет, пользы от такой учебы не будет. И если я сейчас не решу этот вопрос – ее не будет еще очень долго.
Я вытащила из сумки сотовый – и решительно набрала Надюшкин номер.
– Юлька? Шалом!
– Привет. Надя, у тебя будет сегодня пара часов свободного времени?
– Для тебя – будет. А что…
– А нашлось – что. Мне ужасно надо с тобой поговорить. И очень конфиденциально.
– А я таких сложных слов не знаю.
– Выучи!
– Ума не хватит…
– Надя! – взорвалась я. – Хватит дурака валять!
Подруга поняла, что дело – серьезно. На миг замолчала. А потом осторожно спросила:
– Что-то серьезное?
– Да. Для меня.
– Сегодня, в двенадцать, пойдет?
– Где?
– Я подъеду к тебе в универ, посидим в кафешке рядом. У вас же там есть пиццерия?
– Есть. И… Надя…
– Да?
– Если ты хоть кому-нибудь, хоть словом намекнешь о нашей встрече – я тебе хвост обрежу! По самые уши!
* * *Надя была пунктуальна, как обычно. И чертовски очаровательна.
Темные волосы падали на плечи асимметричными прядями, глаза сияли, губы улыбались, постройневшую фигурку плотно обтягивало синее платье, а белый воротник, чем-то похожий на матросский, подчеркивал смуглый цвет лица.
И рядом я.
Волосы лохматые, щеки запали, глаза с ночи опухшие, джинсы и свитер вообще из магазина распродаж… красавица и чудовище. Однозначно.
Мы оккупировали столик в пиццерии, заказали по лепешке с коктейлем – и Надюшка пристально поглядела на меня.
– Рассказывай. Что случилось? С чего ты сорвалась?
Я закусила губу. Рассказать было сложно. С другой стороны… а кому еще я могу это рассказать?! А рассказать – надо. Я просто с ума схожу! Как легко раскладывать по полочкам чужие переживания! Как тяжело со своими…
Я собралась с духом, отхлебнула коктейля – и выложила ей весь свой сон.
Надюшка внимательно слушала, покусывая ноготь на большом пальце. Сначала она попыталась грызть соломинку от коктейля, но, когда обнаружила, что мимоходом отгрызла от нее здоровый кусок – смущенно фыркнула и прекратила это дело.
Я честно исповедалась и в том, что видела, и что чувствовала…
Надя не перебивала. А когда я закончила, тряхнула головой.
– Вот оно как! Черт побери! Я даже подумать не могла, что ты… вот так…
Я кивнула.
– Да. Оказалось – что именно так.
Надя задумалась. А потом посыпались вопросы.
– А рисовать ты не прекратила?
Я улыбнулась. Взяла салфетку – и несколькими штрихами изобразила девушку-официантку. Получилось забавно, легко и совершенно не зло.
– Не прекратила. Уже проверено. Знаешь, наука как-то в голову не лезла…
– А что ты сейчас чувствуешь по отношению к Даниэлю?
– Не знаю. Это… это как лишиться чего-то вроде старой болячки. Вроде и больно, но ты так к ней привыкла, что теперь даже и не хватает этой боли…
– И тебе хочется, чтобы болело, как раньше?
Я прислушивалась к себе.
Не хотелось. Куда-то ушла давящая тоска. А произнося про себя имя Даниэль, я не испытывала глухой тянущей боли. И это радовало.
Надя повертела в руке ложечку.
– Юлька, а к Мечиславу ты что чувствуешь?
К Мечиславу?
Я вдруг представила себе вампира таким, как видела его последний раз – он сидит за столом, чуть склонив голову набок, я вхожу – и он поворачивается и смотрит на меня глубоким взглядом зеленых глаз. И меня вдруг пронзило такое острое желание, что скорее это было ближе к боли.
Надя, внимательно наблюдающая за мной, улыбнулась.
– Что и требовалось доказать…
– Исчез мой иммунитет? Паршиво…
– Юлька, что за чушь?! Какой иммунитет?! Просто теперь ты можешь отпустить себя на свободу.
– Это так называется?
Надя шваркнула ложку в бокал.
– Блин! Юлька, как где – ты умная женщина. А здесь вдруг отупела и одурела?! Осеннее обострение, что ли, сказалось?!
– Надька, договоришься!
– Вах, баюс, баюс…
– Вижу…
– Юлька, ну подумай сама, что странного в твоем влечении к Мечиславу?
– А если оно – наведенное?
Надя фыркнула.
– Чего поглупее скажи. Ты же сама знаешь, что это – чепуха. Если тебя тот демон не смог подчинить, то Мечиславу-то куда с ним тягаться?