Время расплаты (СИ)

— Спасибо, что успел.
Он даже растерялся, явно не этих слов ожидая от меня, но быстро взял себя в руки. Хоть лицо его снова стало отчужденным, голос не был ледяным. Я ожидала нотаций, родительских уроков жизни или чего-то в таком роде, но услышала:
— Я бы сделал что угодно, ты же моя дочь.
Раз отец был в хорошем расположении духа, я решила обрадовать его:
— Я беременна.
И тут его перекосило так, что я всерьез решила: отца разбил инсульт. Но он бодренько поднялся с кресла и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной. Сунул руки в карманы брюк и начал раскачиваться с носка на пятку и обратно. Думал.
— Лиля, ты ломаешь себе жизнь, — наконец-то сказал, не оборачиваясь.
— Ты мне ее сломал, когда увез. Я возвращаюсь обратно в Россию, как только меня выпишут.
— Я не позволю. Ты сделаешь себе же хуже. Уверена, что твой мальчик не нашел замену, пока ты только в аэропорт ехала? Где он тогда был?
— Он бы меня не бросил! — уверенно сказала я.
Отец соизволил наконец вести диалог лицом к лицу и вернулся в кресло. Пристально глядя мне в глаза, тихо ответил:
— И бросил бы, и предал бы, и продал бы.
Последнее определение мне совершенно не понравилось, и я осторожно спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Не хотел тебя расстраивать…
— Папа!
— Ну не просто так твой мальчик не появлялся всю неделю перед отъездом…
Да, так и было. Он просто пропал, а отец равнодушно говорил, что прошла любовь. Только я не верила, переживала.
— Что ты сделал? — я не узнала собственный голос, ногти впивались в ладони, а в глазах начали собираться слезы.
— Я? Просто предложил ему денег за твою лучшую жизнь. Не хотел тебе говорить, лучше бы ты просто думала, что он тебя бросил. Так что сделай аборт и не порти себе жизнь окончательно.
Стены палаты закружились, я откинулась на подушку, закрыв глаза и повторяя про себя: «Ложь! Ложь! Ложь!»
Есть ли цена у любви?
— Папа, — сказала я, не открывая глаз. — Я тебе не верю. Уходи.
Слышала, как отец поднялся, шаги, хлопок двери… И все, больше мы не виделись. Я попросила Роберта не пускать его ко мне, а сама лихорадочно думала, что делать и куда идти, когда меня выпишут. Ну, и не придумала ничего лучше, чем предложить своему врачу заключить фиктивный брак…
Я не сразу поняла, что и где жужжит, пока не залезла в карман отцовского халата. Мой телефон. Номер неизвестен.
— Да? — ответила я осторожно.
— Лилия Николаевна, доброе утро, — поприветствовал меня незнакомый мужской голос. — Я от Сергея Владленовича.
— Здравствуйте, слушаю вас.
— Шеф приказал доложить вам о передвижениях Родионова.
— Да! — поняла я наконец-то, по какому поводу мне звонят.
— Я могу с вами встретиться не раньше десяти вечера.
— Подойдет.
— Бар «Верона». Для надежности в десять тридцать. Адрес найдете?
— Найду! — заверила, и собеседник, не прощаясь, отключился.
Во время разговора я мяла в руках бумажку, которую вытащила из кармана вместе с телефоном, пока не заметила, что на ней что-то написано. Очень плохо видно, как будто ручка заканчивалась. Буквы с пробелами, но разобрать можно. А почерк точно отца.
Записан на бумажке был адрес, мне не знакомый, но карта подсказала, что это недалеко от центра. Небольшая улица, всего на семь домов. Снизу, под адресом, была написана, кажется, фамилия. Я могла ошибаться, но разобрала вроде бы надпись «Карпов».
И кто это такой? Никогда не слышала.
Интернет тоже ничего не подсказал. Может, съездить? И что я там буду делать? Тем более собиралась к Елене Дмитриевне. Но любопытство, конечно, пересилило.
Лучше покататься по городу, чем сидеть в квартире и предаваться воспоминаниям или заниматься самобичеванием. Ни к чему хорошему это не приведет — проверено.
Но уже перед выходом я задержалась. А если Женя вернется?
«Не так быстро», — решила в итоге.
До нужной улицы добралась за пятнадцать минут, правда, машину пришлось бросить на парковке возле магазина, далековато от нужного места. Но в маленьком дворе я просто не нашла, куда приткнуть авто.
 
Вернулась пешком и как раз искала нужный подъезд, когда меня кто-то больно дернул за локоть.
— Какого?.. — начала я, но осеклась, обернувшись и увидев Женю.
Он был зол. Нет, скорее в бешенстве.
— Ты что здесь делаешь? — процедил он сквозь зубы.
— А ты?
— Лиля!
— Нашла у отца адрес, — не стала я скрывать.
— Компромата здесь точно нет, так что садись в машину и возвращайся домой.
— А что здесь?
— Это тебя не касается.
— Я не уеду.
Женя отпустил мою руку и потянулся за сигаретами. Я его допекла, кажется. Да, лучше бы мне сидеть и не нарываться, но бездействие меня убивает. И я просто глупо хочу быть рядом с ним, как будто восполняю все, что мы упустили за эти годы.
  
Глава 3 Женя
 
Забросить бы ее сейчас на плечо, затолкать в машину и закрыть там, пока не вернусь. Только Лиля не из тех, кто будет сидеть и смиренно ждать. Она скорее окна повыбивает, но все равно выберется и полезет не в свое дело.
Блядь! Да и видеть сейчас ее тошно. Я только немного остыл, абстрагировавшись, занявшись делами, а она тут как тут. Увидел ее — и снова начала подниматься волна злости. Но на этот раз не удушающей, а болезненной.
Болело там, где, говорят, у людей есть сердце. У меня там мышца для перекачки крови, которая не заслуживает такого определения.
Вот и что мне делать?
Отбросив окурок, я посмотрел на Лилю, которая молча ждала, и сказал:
— Вот и что ты хотела здесь найти, когда ломанулась на бумажку с адресом? Ты вообще не соображаешь?
— Волнуешься?
Придушил бы, честное слово. Но здесь точно не место для выяснения отношений. Я снова закурил и вкратце рассказал Лиле, кто такой Карпов.
И чем больше я говорил, тем больше задавался мыслью: «Какого хрена сам здесь делаю?»
Когда я закончил, Лиля не выглядела удивленной, скорее задумчивой. Поправив воротник и сомкнув его руками на шее, она поежилась. Я подался вперед, но одернул себя. Это машинальный порыв обнять, прижать, согреть.
— Мне нужна литература по расстройствам мышления, — в итоге выдала Лиля.
— Ты плохо училась? — не удержался я.
— Это не мой профиль, — вроде бы даже не обиделась она на мой вопрос. — Я по анализу поведения больше. Но если я освежу знания, то, возможно, смогу понять, что искал отец. Хотя даже близко не понимаю, как могут быть связаны Елизарова и этот Карпов. Еще и военный, о котором говорила соседка. Горецкий, если не ошибаюсь. И сегодня еще…
Лиля замолчала, так и не договорив. Не один я умалчиваю, оказывается. Хотя мои тайны по сравнению с ее просто мелочь.
Где же ты была столько лет? И можно ли хоть что-то вернуть? Исправить? Или нам предстоит только расплачиваться за ошибки прошлого?
— Что сегодня? — спросил я, уже вцепившись полицейской хваткой в эту недосказанность.
— Ничего.
Ладно, применим обычную стратегию. Усыпим бдительность. Интересно, с психиатрами это прокатывает?
— Идешь со мной к жене Карпова?
— Конечно, — ответила Лиля и направилась к подъезду.
Вот совсем мне это не надо — в который раз убеждаюсь.
Но я пошел за ней, и вскоре мы беспрепятственно оказались в подъезде, где был сломан домофон. Нужная квартира находилась на третьем этаже, и я, не найдя кнопку звонка, постучал. Долго никто не открывал — возможно, жена Карпова на работе, а я об этом не подумал как-то. Теряю хватку. Или просто не могу ясно соображать в свете последних событий.
Но нам открыли. Я долго всматривался в лицо женщины, пока она первая не спросила:
 
— Женя?
— Катя, — вспомнил я, кивнув.
Она располнела, изменила прическу, цвет волос, поэтому неудивительно, что я ее и не узнал сразу. Катя лишь скользнула равнодушным взглядом по Лиле, а потом снова посмотрела на меня: