Угроза мирового масштаба 3 (СИ)
— Дамы и господа, у нас пополнение! — внезапно заорал со сцены ведущий. — Наконец-то к нам присоединилась сестра сегодняшнего именинника, несравненная Ванесса Тюудор! И ее спутник — Марк Грауберг, поприветствуем же новоприбывших!
Из толпы раздались жиденькие аплодисменты, которых хватило буквально на десять секунд, после чего все снова потеряли к нам интерес и сосредоточились на ведущем, который проводил лотерею или что-то вроде того.
Он достал откуда-то большой прозрачный шар, нанизанный на железную спицу, и наполненный сложенными пополам бумажками. Поместив спицу на две железных рогатки, он начал крутить шар, заставляя бумажки внутри пересыпаться и перемешиваться, после чего в какой-то момент остановил его, открыл лючок в боку и вытащил первую попавшуюся в руки бумажку. Развернул ее, громко выкрикнул:
— Номер сорок три!
Из толпы раздался громкий радостный визг, и на сцену, высоко задирая ноги в лаковых туфлях, полезла женщина средних лет с такой высокой прической, напоминающей Косую Башню. Казалось, ей вообще нельзя головой двигать, иначе Косая Башня очень быстро превратится в Лежачую Башню.
Я еще раз обвел взглядом все, что происходило во дворе, и поймал себя на мысли, что все это очень сильно напоминает то, что я видел на балу в Академии после турнира.
Маги, взрослые маги, а не зеленые юнцы, вели себя точно так же — часть танцевала перед сценой, подчиняясь воплям ведущего, часть рассосалась по небольшим группам по интересам, от двух до пяти человек, и что-то увлеченно обсуждали в своем небольшое узком кругу… А часть не отходила от шведских столов, которые установили по периметру отведенной под праздник зоны, и каждый раз, когда зажатая в руках тарелка или бокал пустели, накладывали и наливали себе еще чего-нибудь.
Забавно получается — дети, насмотревшись на взрослых, пытаются им подражать, чтобы тоже казаться взрослыми, а потом, когда сами становятся взрослыми, уже просто не вспоминают о том, что существуют и какие-то другие линии поведения, кроме той, к которой они привыкли.
Мне еще повезло, что Ванесса не такая… Впрочем, она во многих отношениях «не такая». Может, это все как-то связано? Включая и ее необычную магию?
Я покосился на Ванессу, в глазах которой застыла бессильная тоска, и слегка сжал ее руку, приводя в чувство:
— Кто все эти люди?
— Маги, — чуть ли не выплюнула Ванесса. — Всяческие кланы, с которыми мы дружим.
— Вы дружите не со всеми? — удивился я.
— Да мы и с этими не особо дружим, — понизив голос почти до шепота, призналась Ванесса. — Разве это дружбой назовешь? Отношения, которые только для того и существуют, что обеспечивают доступ в дома и семьи друг друга. Обеспечивают возможность посмотреть, как живут другие и в чем их можно переплюнуть. Вечное состязание богачей, кто покруче покажет, что он богат.
Она поймала мой взгляд, и в ее собственных глазах презрение резко сменилось на испуг:
— Нет, ты не подумай плохого! — резко начала оправдываться Ванесса. — Друзья тоже есть, в смысле, прямо настоящие друзья! Но их, конечно, мало, как и любых настоящих друзей.
— Я ничего такого не подумал. — Я успокаивающе улыбнулся. — А кто есть кто из них? Скажем… Во, знаю! Вермилион, которые конкурс устраивали. Ну тот, что мы с тобой выиграли на пляже… Они тоже здесь?
— Нет, с ними мы не контактируем. — Ванесса покачала головой. — Сразу предвижу твой следующий вопрос — Лютесы и Маннеры тоже не числятся среди наших друзей. И «друзей» тоже.
— Ну вот и отлично. — Я улыбнулся. — Значит, мне не грозит встретить тут бабушку Нокса, которая по закону подлости окажется такой же болтливой, как и он сам, и до самого вечера присядет мне на уши рассказом о том, как Нокс в детстве воровал пирожки со стола.
Ванесса с облегчением рассмеялась и покрепче перехватила меня под руку:
— Пойдем к столам? Я от этих нервов проголодалась.
Столы просто ломились от всевозможных деликатесов и напитков. Они были заставлены так плотно, что некоторые блюда приходилось размещать на специальной многоярусной посуде, иначе они бы просто не влезли.
В основном, конечно, это были разнообразные закуски вроде бутербродов, канапе, рулетиков, как мясных, так и овощных, и каких-то блюд, которые я вообще видел первый раз в жизни. Разумеется, куча закусок комплектовалась морем напитков, которые предполагалось этими закусками закусывать.
Тут стояли бутылки виски, рома и коньяка. Из ведер со льдом, накрытых кипенно-белыми рушниками, торчали горлышки бутылок белого и игристого вин, а для особенных ценителей рядом с бутылками зеленого абсента лежал горками колотый сахар и горели свечи.
К счастью, в ведрах со льдом нашлись и бутылочки «пляжа», и Ванесса, морщившая носик при виде крепкого алкоголя, с энтузиазмом схватила одну из них.
Я же при виде знакомой этикетки снова вспомнил о Вермилионе, о котором до сих пор не было никаких вестей, и даже проверил на всякий случай телефон, на который, конечно же, не приходило никаких сообщений.
Убирая телефон в карман, я почувствовал хорошо знакомый озноб в затылке, предупреждающий о чем-то, и быстро, но плавно, чтобы не создавать впечатление, что что-то подозреваю, обернулся, сделав вид, что хочу взять еще одну канапешку.
Канапешку я, конечно, взял, но главное — параллельно с этим взглянул в сторону предполагаемой опасности и обнаружил ее.
Это оказался Лукас, брат Ванессы.
Одетый в свободную красную рубашку и черные брюки, прилизавший волосы гелем, он стоял возле соседнего стола, привалившись к нему бедром и недовольно сложив руки на груди. При этом он умудрялся еще и держать стакан, а рядом с самим недовольным парнем стояла початая (да что там греха таить — полупустая!) бутылка какого-то дорогого виски.
Лукас смотрел на меня с нескрываемой неприязнью, и, когда я перехватил его взгляд и примирительно улыбнулся, он наоборот — лишь скривился и разом опрокинул в себя стакан, до половины наполненный крепким пойлом. Тут же, не сводя с меня взгляда, будто пытаясь загипнотизировать, Лукас нашарил бутылку и налил себе в стакан еще.
Да, с такими темпами поглощения ему завтра будет очень туго. Если, конечно, среди Тюудор не найдется кто-то, хорошо справляющийся с зеленой маной, что вряд ли — не та специфика.
— А что с твоим братом? — спросил я у Ванессы, снова отворачиваясь. — Он как будто не рад всему, что происходит.
— А то как же. Он же «глава службы безопасности», — усмехнулась Ванесса, пискляво произнеся последние слова. — Для него подобное сборище народа — это как кошку показать собаке, сидящей на цепи. Сам же видишь — он даже с ворот ушел, чтобы находиться там, где вроде как максимально опасная зона, где в любой момент может произойти что-то… Что-то.
— Мне кажется, что если он продолжит пить в таких количествах, то источником этого «что-то» станет он сам.
— Не исключено, — вздохнула Ванесса. — Видел бы ты, что происходило на дне рождения отца два года назад… Он тогда даже хотел вообще запретить Лукасу появляться на подобных мероприятиях.
— Но?
— Но потом спросил сам себя: «А что скажут люди, когда узнают?» и пришел к выводу, что погром — это меньшее из зол. И не просто меньшее, а даже и лучшее, потому что после погрома все еще долго будут обсуждать ту вечеринку.
Кажется, мое лицо чересчур красноречиво описало всю ту гамму эмоций, которые я испытывал, осознав то, что Ванесса сказала. По крайней мере, поглядев на меня, она пожала плечами:
— Тут так заведено. Главное — пустить пыль в глаза, а каким именно способом и чем было раньше то, что превратилось в эту пыль — совершенно не важно.
Вот так и погибают великие магические рода, стало быть. Вырождаются за какие-то полторы сотни лет, погрязнув в аристократических игрищах и подковерных интригах.
Любое оружие, если его полторы сотни лет не вытаскивать из ножен, прирастает к ним, и с магами постепенно происходит то же самое.
Формально являясь ультимативным средством обороны своего государства, формально являясь военными людьми, они давно уже позабыли, что такое война и для какой цели они существуют. Не все, конечно же, не все… Но процент явно очень велик.