Прощальный вечер (СИ)

— Ту-Лу-Ла, Ту-Лу-на, Ту-Ту-Лу-Ла! — на свой манер открывал беззубый рот Жаслан.
— В голове моей замкнуло, Ла-Хаа! — отвечал ему Пятифанов, вертя ладонями.
В темноте разрезаемой тонкими разноцветными лучами Рома выглядел ещё привлекательнее чем днём. Тени придавали его лицу более острую форму, выводя каменные скулы и подбородок, во мраке сверкали весёлые светлые зенки и клыки, то и дело выглядывающие из-за тонкой верхней губы. За разрезом кофты, которую он бесцеремонно расстегнул на груди, проглядывалось красивое бледное туловище, по которому текла струйка солёной воды, поблёскивающая то красным, то синим, то фиолетовым. Катя уже в открытую засматривалась на него, думая о том, почему такого сексуального парня Бог не наградил сексуальным умом. Представить только! Сейчас бы был в официальных штанах, у чёрной рубашки засучил бы рукава, показывая вены… Мог бы своим кошачим баритоном убаюкивать её рассказами об очень интересном уравнении из курса высшей математики, а она бы хлопала густыми ресницами, и внимала разговор. Вёл бы какие-нибудь лекции, а она бы отвлекалась на анатомию скрытую штанинами классических брюк. С ним тогда было бы ещё в два раза интересней. Быть может, тогда, она бы и вступила с ним в отношения – чисто на зависть Наташке, которая по нему сохла с восьмого класса, и всей школе, просто так. И родители были бы довольны правильным выбором избранника. Прикусывая чёрную во тьме губу, и перестукивая по столешнице французским маникюром она засматривалась на него и обязательно делала осуждающий взгляд, давая осуждающие комментарии. Ей хотелось запечатлеть этот статный образ молодого рекетира, хотелось сфотографировать, сохранить себе на память, и спрятать в тумбочке ещё глубже фляги, ведь за его фотографию получить будет посерьёзнее чем за дядь Володин нектар… А впрочем, почему бы и не попробовать?
— Надь, встань-ка, я тебя сфоткаю.
Вспышка ослепила Романа. Он понимал, что он местная воровская звезда, но к появлению папарацци пока ещё был не готов.
— Ты чё, придурошная? Удалила быстро. — скомандовал он.
— Не умею, только купили, — она хищно улыбнулась и развела руками.
— Пиздишь ты, Катька. — его глаза сощурились, — Удали сама, или это сделаю я. — сильная рука потянулась к фотоаппарату.
— Язык прикуси. Будешь со своими дружками пту-шными так разговаривать. И вообще, это ты мне кадр испортил! — скалясь, она завела фотоаппарат за себя.
— Папаша твой кадр. — он дотянулся до желаемого, но увидев лицо Смирновой в ту же минуту отстранился, возвращаясь на импровизированный танцпол к Жаслану. — Коза.
Екатерина стремительно краснела, но наверное, в такого же цвета освещении, никто кроме Пятифана этого и не заметил. Пятифан, кстати, находился неприлично близко секунду назад. Настолько неприлично, и настолько близко, что глаза её вспыхнули огнём – злости или возбуждения – не разобрать, но дама точно была взбудоражена. В одно мгновение она успела разглядеть все те немногочисленные кубики, что имелись на прессе и груди, посчитать все серебрянные звенья на мокрых ключицах, и запомнить его запах достаточно отчётливо, чтобы он оставался в носу следующие несколько минут…
— Придурок! — фыркнула она вдогонку, елознув на деревянной лавке. Возмущению не было предела. Он, что… Он куда вообще смотрел?! Он зачем к ней полез?! Ещё облапал бы… — Извращенец!
С каждым разом, как они сталкивались друг с другом, они оказывались всё ближе и ближе. Когда пирование только началось, Ромка чудом оказался за пару стульев от неё. И ей было невыносимо мерзко смотреть, как он голыми руками берёт куриные ножки, чтобы положить сразу в рот, игнорируя все правила этикета за столом и, в принципе, какого-либо приличия.
« — Рома, ну вот же щипцы, куда ты грязными лапищами в общую тарелку лезешь. — с отвращением упрекнула Катя, — как из джунглей, ну будто с обезьянами воспитывался, честное слово.
 
— Кто курицу–то ножом и вилкой ест? А, Бяш? Ты таких знаешь? — он потянулся через стол, взял золотистое крылышко и всучил другу.
— Не–а. — Бросил тот, и причавкивая набросился на аппетитное мясо.
— Фу-у-у. — хором протянула троица девчонок. »
В этот раз, от близости стало ужасно жарко, а что ещё хуже – неловко. Жестом девушка подозвала свою свиту, и направилась на “курилку”, которая ещё не так давно была простым чёрным ходом из кухни. Поварихи, освободившись от работы разошлись по домам, и сразу после этого школьники, наивно уверенные в том, что родители не знают куда их дети пропадают на десять, а то и пятнадцать минут, стали бегать туда подышать дымом и потрындеть. Официанты, которые были не намного старше выпускников, никак не останавливали ребят, а напротив, присоединялись к ним, делясь неудачным опытом поступления в университеты и удачным устройством на работу. Гул их голосов на секунду стих, когда за девочками закрылась дверь. Взгляды были прикованы, разумеется, к Богеме. Она достала почти пустую флягу, и пока откручивала тяжёлую железную крышку, все вновь заговорили с новой силой. Она сделала уверенный глоток, и протяжно выдохнула.
— Душно.
— И не говори, — Лизка выпустила кольцо дыма.
— Это ещё что, девочки, помните как в кабинете географии в мае бывает? — подала голос девушка в небесно-голубом платье в пол, которое пересвечивало оранжевым блеском в противном свете уличного фонаря.
— Точно, Надька.
— Да… — устало промолвила Катя. — Знаете что? Я вот скучать по этому всему, — она неопредённо провела рукой по воздуху, — не собираюсь.
— Почему? Ты ж наоборот, больше всех со школой сроднилась.
— И по тебе, Заботина, тоже не заскучаю. У тебя мозгов столько же, сколько мышц у Бабурина. Как раз потому, что сроднилась, и вспоминать не хочу.
— Ну извини, у нас родители не учителя, и не директора пищевой промышленности. — заступилась за подругу Надя.
— А толку от ваших родителей, когда вы только и умеете, что языками чужие кости молоть? — только не этот голос.
— Дебилам слова не давали!
— Поэтому, Лиза, помолчи. — Да чего он прицепился? — И это кто мне рассказывает? Выгнан из школы после девятого-то класса! — Екатерина загнула палец, — Три привода в милицию в 14 лет, а сейчас уже наверное и несколько административок, — загнула второй, — Многочисленные попытки кражи школьных мячей, — третьий, — Да-да-да, я всё помню, Пятифанов. Стой себе, и помалкивай, бандит недоделанный.
Роман отмахнулся от претензий рукой, не желая объяснятся перед противной стервой, закурил и сказал другу:
— Сучка, Бяш, чё с неё взять.
— Ага, на. Единственное что умеет, так это сплетни распускать, наверное поэтому на журналиста и пошла. — ответил Жаслан так, чтобы его услышал кто надо.
— Ой, а я вот слышала, девочки, что те мальчики, которые экзамены в этом году не сдают сразу в армию идут. Надеюсь Жасланчик наш сдаст, а то у него такая внешность экзотическая, не всем по вкусу. — ответила Гадюка, нарочито громко обращаясь к подругам.
Лицо бурята в один миг побледнело, сливаясь с бетоном стен.
— Тоесть как, в армию.. — только и смог проблеять парень.
— А что, чего службы стыдится? Защита отетчества святой долг каждого мужчины. — не замечая парализованности и сильно хлопнув товарища по плечу, он добавил, — И вообще, я другую байку знаю: Девочек, не поступивших в университет, каждый год забирают сутенёры. Но нашим девочкам, конечно, нечего боятся, они-то самые умные, им только МГУ в золотой каёмочке подавай.
— В смысле сутенёры… — теперь уже страшно стало Лизе.